1. Эйзенхауэру приказали повременить с применением „исчерпывающих“ условий до поступления особых распоряжений.
2. На случай возникновения военной необходимости Эйзенхауэру были даны полномочия смягчить условия перемирия с тем, чтобы предоставить возможность для борьбы итальянцев против немцев.
3. Правительству Бадольо, при условии объявления им войны Германии, будет позволено действовать в качестве правительства Италии, которое будет рассматриваться как союзник в войне. При этом должно быть совершенно ясно, что у народа Италии должно оставаться право принять решение относительно той формы правления, которую они в конечном счете хотели бы иметь.
4. Главнокомандующий союзнической армии должен объединить под своим началом военную комиссию, которая, обладая соответствующими полномочиями, будет осуществлять контроль над деятельностью правительства Бадольо во всех сферах.
Содержание этого документа Рузвельт переправил в американское посольство в Москве для передачи Сталину с целью информации и, не настаивая на собственном мнении, для выяснения точки зрения советского вождя. К моменту получения послания от Рузвельта (к вечеру 22 сентября) Сталин уже написал и отправил ответ премьер-министру. В нем он сообщил о согласии с предложенными идеями, включая требование в отношении подписания „исчерпывающих“ условий правительством Бадольо, с единственной оговоркой: нет никаких причин для смягчения условий перемирия, особенно учитывая то обстоятельство, что они не могли быть реализованы в тех областях Италии, которые были заняты немцами. По мнению Черчилля и Рузвельта, не было времени дожидаться ответных комментариев из Москвы, поскольку требовалось безотлагательно выдать Эйзенхауэру руководящие указания для переговоров с правительством Бадольо. Черчилль сообщил Рузвельту, что согласен с предложенными директивными указаниями, что же касается времени предъявления „исчерпывающих“ условий, то в этом он полагается на президента. Получив ответ Черчилля, Рузвельт сразу же, 23 сентября, приказал Эйзенхауэру приступить к выполнению директивных указаний. Двумя днями позже президент получил послание от Сталина, в котором тот выражал сомнения относительно полезности смягчения условий перемирия, и поддерживал необходимость сосредоточения всей полноты власти для руководства и контроля над действиями правительства Бадольо в руках комиссии, находящейся под непосредственным началом главнокомандующего союзнической армии. Давайте остановимся подробнее на переломном моменте, который вызвал разногласия по вопросу, чья стратегия должна быть принята на период перемирия в Италии. Этот вопрос вызвал горячие споры.
В то же самое время политические советники Эйзенхауэра, Макмиллан и Мерфи, вели с Бадольо ожесточенные споры относительно „исчерпывающих“ условий. Бадольо мучился от мысли, что придется подписывать эти условия. Он пытался добиться, чтобы Италия была признана в качестве союзника, но ему объяснили, что это невозможно. Свое несогласие с „исчерпывающими“ условиями Бадольо основывал на трех моментах. Первое. Генерал Кастеллано 3 сентября не согласился на безоговорочную капитуляцию. Вопрос, как было на самом деле, является огромным искушением для детектива, желающего распутать политические интриги и недоговоренности; но я не буду посвящать этому сколько-нибудь времени. Вторым основанием для протеста Бадольо служило то, что союзники внесли существенные изменения в условия и утвердили их только 3 сентября. Доказательством этого утверждения, которое фактически являлось обвинением в недобросовестности, служило только собственное мнение Бадольо относительно значения перемирия. И наконец, Бадольо выражал недовольство тем, что многие из „исчерпывающих“ условий не могут быть воплощены в жизнь до конца. Это соответствовало действительности по нескольким причинам, наиболее важной из которых была та, что немцы контролировали большую часть Италии, а правительство Бадольо – меньшую.
Пока шли эти грязные пререкания с Бадольо, Черчилль опять, 24 сентября, изменил линию поведения. Макмиллан сообщил Черчиллю, что, по его мнению, в течение нескольких ближайших дней Бадольо подпишет „исчерпывающие“ условия, и чем на дольше затянется подписание, тем больше это вызовет споров. Тогда премьер-министр объяснил президенту, что следует поторопиться с подписанием, чтобы избежать возможных сложностей. Принимая во внимание, что в своем послании Черчиллю Сталин заявил, что поддерживает эти действия, президент решил согласиться с ними. В этой связи Рузвельт пересмотрел директивные указания и попросил Эйзенхауэра как можно быстрее добиться подписи Бадольо под „исчерпывающими“ условиями.
В это время произошел разлад в отношениях между Бадольо и королем. Бадольо уговаривал короля объявить войну Германии. Король категорически отказывался, по крайней мере до тех пор, пока правительство не водворится в Риме. Он утверждал, что немцы оккупировали уже более пяти шестых территории Италии и, безусловно, ответят жесточайшими репрессиями. Кроме того, король не собирался поддерживать обещание, данное Макфарланом, что впоследствии народ Италии сам будет принимать решение в отношении правительства, поскольку „крайне опасно оставлять выбор послевоенного правительства за народом Италии“.
Заместитель Эйзенхауэра, генерал Смит, отправился в Бриндизи, чтобы договориться о встрече Бадольо с Эйзенхауэром на Мальте. Бадольо все же ухитрился получить разрешение короля подписать „исчерпывающие“ условия, но сделал попытку подстраховаться в отношении заявления, которому активно противился король: неограниченное право народа Италии на выбор собственного правительства. По мнению Бадольо, монархия была необходима для стабилизации и единства государства.
Бадольо отправился на Мальту для встречи с Эйзенхауэром. Там он опять попытался изменить условия перемирия, по определению Черчилля, „избавиться от условия безоговорочной капитуляции“. Вероятно, его основной целью было сохранить чувство собственного достоинства Италии. Бадольо так отстаивал свою позицию, что Эйзенхауэр был вынужден предупредить его, что, если он не подпишет условия, это повлечет за собой ужасающие последствия. Италия, как потерпевшая поражение страна, будет оккупирована. 29 сентября Бадольо подписал условия перемирия.
Немного позже Эйзенхауэр посоветовал внести частичные изменения в „исчерпывающие“ условия. 1. Изменить название с жесткого „Акт капитуляции“ на „Дополнительные условия перемирия с Италией“. 2. Записать последнюю фразу в параграфе 6 вступления в редакции „…и безоговорочно признать маршала Пьетро Бадольо, главу итальянского правительства, являющегося главнокомандующим итальянских наземных, морских и воздушных сил, официально назначенным на эту должность итальянским правительством“. 3. Аннулировать из параграфа 1 (А) следующую фразу: „Итальянские наземные, морские и воздушные силы капитулируют безоговорочно“.
Рузвельт и Черчилль согласились на эти предложения. 1 октября Рузвельт сообщил Сталину о предложенных поправках и поинтересовался, согласится ли он с ними. Сталин ответил, что не возражает. В результате документ предусматривал безоговорочное принятие определенных текстом условий. Изменения были включены в протокол, подписанный 9 ноября.
После подписания условий Эйзенхауэр вручил Бадольо письмо, в котором сообщалось, что некоторые статьи документа уже аннулированы, а какие-то не могут быть сразу выполнены. Далее сообщалось, что следует понимать: „краткие“ и „исчерпывающие“ условия перемирия могут время от времени подвергаться изменениям в случае военной необходимости или в зависимости от степени лояльности итальянского правительства. Кроме того, Эйзенхауэр пообещал Бадольо, что этот документ о капитуляции будет „абсолютно секретным“.
Рузвельт и Черчилль согласились, что именно так и следует поступить.
Эйзенхауэр добивался обещания немедленного объявления войны Германии. Бадольо, пытаясь соотнести свою позицию с пожеланиями короля, возражал. Тогда Эйзенхауэр прямо объяснил Бадольо. что его правительство будет носить откровенно антифашистский характер, действуя бок о бок с союзниками, а поэтому убеждал скорее переходить на сторону союзников.
Эйзенхауэр поблагодарил Бадольо за проведенную работу и выразил надежду, что их встреча даст свои положительные результаты. В соответствии с записью, сделанной Мерфи во время беседы. Бадольо, в частности, ответил: „…это все напоминает ситуацию, когда в 1918 году в момент нанесения решающего удара по немцам бок о бок с итальянской армией воевали три британские дивизии и американский полк, принявшие участие в разгроме Германии“.
Американское и британское правительства все еще не пришли к общему мнению относительно степени политических преобразований, которые следует произвести в Италии, и когда это лучше сделать, раньше или позже. Президент, Гопкинс и Хэлл одинаково неохотно признали военные соглашения с правительством Бадольо и королем, рассматривая их как необходимые приемы, оправданные только военной выгодой и необходимостью в послушном правительстве на то время, пока в Италии находятся союзнические войска. Они надеялись, что наступит момент, когда управление перейдет к политической группе, не имеющей ничего общего с Муссолини и фашизмом. В той же мере это относилось к временной терпимости по отношению к королю Виктору-Эммануилу. Президент, Гопкинс и Хэлл считали, что король показал себя нерешительным и недееспособным человеком, а учитывая его согласие с режимом Муссолини. ему вообще-то следует отказаться от престола и передать полномочия внуку. Кроме того, они остерегались политических уловок, которые уменьшали возможность народа Италии решать, хотят ли они иметь монархию и в какой форме.
