Виорель Ломов - 100 великих романов

«Мелкий бес» имел необыкновенный успех и принес Сологубу всероссийскую славу. Критики назвали его «романом-шоком» и причислили к «лучшим русским романам после Достоевского», а Передонова назвали «знаменитым персонажем, самым запоминающимся со времен "Братьев Карамазовых"». В литературоведении прописался термин «передоновщина». Недотыкомку сопоставляли с гоголевскими чертями, с чертом Ф. Достоевского, с черным монахом А. Чехова, с красным маком В. Гаршина, со славянским фольклором, где так называли «обидчивого, чрезмерно щепетильного человека, не терпящего шуток по отношению к себе, недотрогу». Специалисты утверждали, что она – порождение воспаленного сознания учителя либо олицетворение его злой души, но, в конце концов, остановились на том, что это «символ гадкого и скользкого начала, мирового абсурда, проявление хаотичного вещного мира».

О «Мелком бесе» написан легион многоумных критических статей. Многие из них являются продолжением текста романа – не по стилистике, а по сути. Ближе к концу у Сологуба проскользнула знаменательная фраза, вполне подходящая для эпиграфа: «Вся горница была как овеществленный бред». В романе все – овеществленный бред: и городок, представляющий собой не только Россию, но и все овеществленное человечество, и персонажи с их делишками, мечтами и галлюцинациями, та же недотыкомка. Да разве не бред – ужин Перед онова на снимаемой им квартире. «За ужином все напились допьяна, даже и женщины. Володин предложил еще попачкать стены. Все обрадовались: немедленно, еще не кончив есть, принялись задело и неистово забавлялись. Плевали на обои, обливали их пивом, пускали в стены и в потолок бумажные стрелы, запачканные на концах маслом, лепили на потолок чертей из жеваного хлеба. Потом придумали рвать полоски из обоев на азарт, – кто длиннее вытянет». Вот разве что сны влюбленной Людмилы выбиваются из бредового контекста да еще ее отношения с Сашей. Ведь это и о них в т. ч. так пронзительно поведал автор при описании тоскливого захолустья: «Только дети, вечные, неустанные сосуды божьей радости над землею, были живы и бежали, и играли, – но уже и на них налегла косность, и какое-то безликое и незримое чудище, угнездясь за их плечами, заглядывало порою глазами, полными угроз, на их внезапно тупеющие лица». Можно добавить: напоминающие лицо Передонова.

При всем уважении к критикам, надо признать, что книга проще многих их домыслов – это банальная история деградации человека, у которого нет в души любви, т. е. Бога, история человека с мертвой душой. Что же касается символов, можно предложить один: Володин, так похожий на барана, – и пошел как баран на заклание под нож безумца, воспитывавшего детей – будущих Володиных и Передоновых.

В 1909 г. Сологуб по мотивам романа написал одноименную пьесу.

В 1995 г. режиссер Н. Досталь поставил фильм «Мелкий бес».

Основатель международной писательской организации пен-клуба (поэты, эссеисты, новеллисты), которому он завещал полученную им в 1932 г. Нобелевскую премию в области литературы, автор множества романов, пьес, новелл, стихотворений, эссе, статей и очерков, английский писатель Джон Голсуорси (1867–1933) прославился своим романным циклом о Форсайтах, состоящим из двух трилогий: «The Forsyte Saga» – «Саги о Форсайтах» (1906–1921) и «Современной комедии» (1924–1928). Главную тему своего творчества – показ обыденной жизни, в которой пребываем веемы, лелеемые покоем или будоражимые раздором, – Голсуорси задал в первом же романе цикла «The Man of Property» – «Собственник» (1906) и интерлюдии «The Indian Summer of a Forsyte» – «Последнее лето Форсайта» (1918). Эти два произведения, ставшие самыми совершенными его творениями и основанием эпопеи, вознесли писателя на литературный Олимп. Их секрет был в том, что, по словам друга Голсуорси, английского писателя Дж. Конрада, они были «написаны с правдивостью, которая озадачивает, и к тому же с ошеломляющим мастерством. В них нет ни единого слова, сказанного только для того, чтобы им блеснуть». Голсуорси в своем творчестве явил целый мир, очень близкий мipy Л. Толстого, разве что без великой философии русского писателя, отчего он (этот мир) никак не обмельчал и не исказился.

«Сага о Форсайтах» и «Современная комедия» – эпопея из 6 романов и 4 интерлюдий (в русском переводе их все включили в «Сагу о Форсайтах»), центральным героем которой является преуспевающий, но несчастный в личной жизни коммерсант Соме Форсайт. Автор уделил достаточно места всем Форсайтам – финансистам, юристам, рантье, акционерам, для которых главным в жизни были интересы семьи и своего класса. Слово «сага» писатель употребил как иносказание.

История создания «Собственника» и его канва связана с историей романа Голсуорси с Адой Купер, женой его кузена. Первый брак Ады оказался неудачным; через два года она стала любовницей писателя, а через десять лет его женой. Избранница благотворно влияла на творчество Голсуорси. Первоначально роман назывался «Сагой о Форсайтах» и задумывался как единственная вещь о Форсайтах, но затем успех книги подтолкнул Голсуорси к написанию трилогии, и это название перешло к ней. Еще одной трилогией «Современная комедия» писатель завершил свой труд, посвятив его «.. той, без чьей поддержки, сочувствия и критики я не смог бы стать даже таким писателем, каким я являюсь».

Главный конфликт «Собственника» автор определил как «набеги Красоты и посягательства Свободы на мир собственников». Произведение, основанное на английской, французской и русской литературных традициях, создано в русле критического реализма Ч. Диккенса, Г. Флобера, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого. Некоторые темы и образы романа (старого Джолиона, например) нашли свое завершение в интерлюдии «Последнее лето Форсайта», шедевре писателя, что дает повод рассматривать ее как эпилог романа.

В этих двух произведениях помимо Сомса Форсайта главным героем является его дядя, старый Джолион Форсайт. Действие начинается в Лондоне в 1886–1887 гг. На приеме у старого Джолиона, устроенном в честь помолвки его внучки Джун с архитектором Босини, собралась почти вся семья – 10 братьев и сестер и 21 их отпрыск. Собравшимся было тревожно от присутствия «чужака» Босини, который ни состоянием, ни внешним обликом, ни профессией никак не подходил им всем. К нему тут же прилипло словечко «пират». Дед весьма скептически отнесся к выбору своей любимой внучки.

Старый Джо лион страдал от разлуки с сыном, тоже Джо Лионом, – отцом Джун. 14 лет назад молодой Джолион бросил семью, сошелся с женщиной не своего круга и опустился до работы страховым агентом и писания акварелек. Старый Джолион предпринял попытки восстановить с сыном добрые отношения, и это ему удалось.

Соме Форсайт был женат на дочери скончавшегося профессора, Ирэн. Полтора года Соме осаждал бесприданницу, не любившую его, пока та не согласилась выйти за него замуж, но при условии, что получит свободу, если брак окажется неудачным. Так оно и оказалось, брак нельзя было назвать счастливым, но Ирэн продолжала жить с постылым мужем. Задумав постройку большого загородного дома в Робин-Хилле, которым он хотел поразить все семейство, Соме поручил его строительство Босини. Он и не предполагал, что с «пиратом» в его семью войдет разлад. Ирэн, проявив интерес к Босини, стала любовницей архитектора. Она не раз заводила с мужем разговор о разводе, но Соме не собирался потакать ее сумасбродству. Бедняжка Джун также тяжело переживала охлаждение к ней жениха.

Форсайты, сочувствуя Джун, не раз намекали Сомсу, что пора и одернуть женушку, но тот, не в силах совладать с Ирэн, решил поставить на место Босини. Придравшись к архитектору за вынужденный перерасход сметы, Соме предъявил ему судебный иск. Акогда Ирэн в отместку не пожелала разделить с ним супружеское ложе, взбешенный Соме добился своего силой. На другой день один из Форсайтов случайно подслушал разговор Ирэн с Босини, в котором она сообщила любовнику о произошедшем насилии. После этого признания «пират» повел себя как безумный: сломя голову кинулся бежать, не разбирая дороги.

После того как суд принял решение удовлетворить иск Сомса к архитектору, Ирэн ушла от мужа, не взяв с собой ничего, чем ввергла Сомса в отчаяние. Джун умоляла деда купить дом Сомса в Робин-Хилле или хотя бы заплатить по иску, чтобы спасти Босини, но тут выяснилось, что ее жених погиб под колесами омнибуса в тот день, когда Ирэн рассказала ему о своей беде. Ирэн, которой некуда было больше деваться, вернулась к мужу.

Старый Джолион, переделав завещание, восстановил сына в правах на наследство и проводил многие часы в забавах с внуками. Сочувствуя Ирэн, старый Джолион послал своего сына поддержать ее, но Соме не пустил кузена в дом.