«Значит, старый дед Пинк ничего такого не делал», – говорит Руби Джин. В ее голосе звучит нотка облегчения. Я помалкиваю насчет того, что старине Пинку должна была быть отведена и его собственная роль в «заговоре братьев» – если только мы не готовы представить, будто Джон или Абнер Чаффин надевают отцовское пальто и изображают привидение.
«Хм-м-м, – сказал Лестер. – Теперь вы удовлетворены?»
Я отвечаю, что не слишком удивлена выводами Сперри по поводу подписей, но чувствую разочарование. Я бы хотела получить свидетельство – пусть даже шаткое и не совсем исчерпывающее, – что призрак Джеймса Л. Чаффина существовал на самом деле. Затем я коснулась теории Сперри о противостоянии братьев и Сьюзи во время перерыва на ланч. В пересказе вся история звучит уж слишком сложно для «банды» сыновей простого фермера из сельского захолустья. Да и к чему им нужно было возиться с призраком, папиным пальто и письмом под подкладкой? Почему нельзя было просто объявить, что в старой Библии обнаружилось второе завещание?
«Ну, – протянул Лестер, касаясь носком перевернутого цветочного горшка, – не так-то просто мне, или вам, или кому-нибудь еще истолковать те немногие известные факты». Мне кажется, я понимаю, что именно он имел в виду: а может быть, вы и ваш приятель, судебный эксперт и любитель покопаться в чужом белье, наконец остановитесь? Но Лестер слишком вежлив, чтобы сказать нечто подобное.
Обратно в Москвилль мы возвращаемся в молчании. Суббота, поздние послеполуденные часы. Семьи сидят в кухнях или на крыльцах домов – сплетничая, луща кукурузу, хлопая мух. Завтра церкви наполнятся мужчинами и женщинами, у которых нет сомнений в жизни души человеческой и ее счастливом посмертном путешествии – теми, которым и малого дела нет до того, к каким заключениям пришел эксперт по сомнительным документам и писатель из Калифорнии, опираясь на временный столик, сделанный из ящика, где когда-то хранилась свиная колбаса. У этих людей все просто и ясно: братья Чаффины – люди честные. Душа существует. Флосси Гобл живет в нашей памяти.
Увы, для меня вера – не то, с чем однажды приходишь в этот мир или просто выбираешь, чтобы принять. По мне, то, во что веришь, должно быть правдоподобно. Поэтому я продолжу свои изыскания. Мне нужно сделать еще одни шаг и разобраться с тем рискованным предприятием, которое затеяли в университете Виргинии. Я приберегла рассказ об этом на конец книги. Думаю, для меня это – наилучшая возможность поискать частичку смысла в утверждениях о том, что люди, умирая, покидают свои тела.
Глава 12
Шестью футами выше
Компьютер у потолка операционной: в ожидании предсмертного опыта
На дальней стене операционной больницы при университете Виргинии висит огромная фотография альпийского луга. Синие и зеленые цвета неба и травы выглядят очень ярко – типично для туристических плакатов и рекламы противоаллергических средств. А дикорастущих цветов так много, что они похожи на снег. Прекрасный пейзаж должен вносить мир в души тех, кто попадает сюда на операцию. Но пациенту, которого я бы назвала Уэйсом, цветы не помогли. На мгновение – пусть даже и очень краткое – он оказался в положении человека, которого едва не убили.
Операция потребовала применения дефибриллятора. Такие приборы хорошо известны – это такие электрические штучки, которые быстро, как показывают в телесериале «Скорая помощь», прикладывают к груди при сердечном приступе. В наши дни дефибрилляторы – не больше сотовых телефонов, и если больной страдает опасной сердечной аритмией, то этот прибор могут имплантировать в грудную клетку.
«Почти убийство» произошло для проверки работы только что имплантированного Уэйсу дефибриллятора. Сердце больного в заданный момент – на пике определенного типа, как показывала электрокардиограмма, – получило электрический разряд. Вследствие этого нарушился ритм сердечных сокращений и возникло его «трепетание» (фибрилляция[73]), и мышечные ткани потеряли способность должным образом нагнетать кровь в сосуды. При недостаточном поступлении кислорода в головной мозг Уэйс мог пережить кратковременную клиническую смерть. (Если сердце снова начинает ритмично биться не позднее чем через 4 минуты, мозг не страдает необратимым образом.) Иначе говоря, имплантированный дефибриллятор должен был «перезапустить» сердце. Такие больные, как Уэйс, являются идеальными объектами для изучения состояний, близких к физической смерти.
За пределами альпийской панорамы помещение 1 – совершенно стандартная операционная. Здесь есть стол – громоздкий и сложно устроенный. Рядом – стойка с мониторами для контроля сердечной деятельности, аппаратура анестезиолога, а на стене – белая доска с надписью «До Общенациональной недели сиделок остается 21 день[74]». Если вы захотите найти хоть что-то отличающееся от обычной обстановки в операционных, вам придется очень и очень постараться. Обнаруженное находится у самого потолка: стойку с мониторами венчает открытый ноутбук, расположенный на самом верху и выглядящий так, словно его перенесли сюда из кабинки для индивидуальных занятий в научной библиотеке, а студентов теперь плотно разместят повсюду на оставшихся местах. Компьютер принадлежит профессору Брюсу Грейсону (Bruce Greyson) с кафедры психиатрии местного университета, расположенной в нескольких блоках отсюда.
Грейсон изучает опыт людей, находившихся в состоянии, близком к смерти (near-death experience, NDE; это рассматривается как особое явление), в течение 20 лет. В одном предложении трудно суммировать все к нему относящееся. В самом общем виде – это такие состояния, в которых уходящий из жизни человек ощущает себя вне умирающего тела. Некоторые из переживших подобные ситуации, но не умерших, вспоминают потом, что покидали тело и поднимались к потолку – как воздушный шарик с теплым воздухом. Другие же утверждают, что неслись в туннеле навстречу всезаполняющему свету – и иногда их впереди ждали ранее умершие близкие или друзья.[75] Пациенты, вспоминавшие, как парили у потолка, иногда сообщали о том, что видели операционную комнату или процедуру своего оживления сверху. Хотя подобные описания, как правило, точны и содержат множество существенных подробностей (об этом далее), некоторые специалисты высказывают определенные сомнения. Они считают, будто больные экстраполируют то, что слышали или ощущали ранее, или же подсознательно воспроизводят воспоминания об увиденном когда-то в больницах или в телесериалах на медицинские темы.
Грейсон стремится выяснить, действительно ли такие пациенты побывали в иной реальности. В исследовании, начатом еще в 2004 году, он планирует опросить 80 человек с имплантированными дефибрилляторами, интервьюируя их сразу по выходе из состояния анестезии.
Воспоминания о переживании приближающейся смерти включают опыт ощущений, связанных с выходом из своей оболочки (out-of-body experience). И профессор намерен расспросить людей о том, что они видели, «паря над собственным телом». Во время операции по имплантированию дефибриллятора на экране полностью открытого лэптопа в произвольном порядке, определяемом компьютерной программой, сменяются 12 простых «картинок» с преобладанием одного из пяти доминирующих цветов. Темы «изображений» представляют собой нечто простое и хорошо знакомое – лягушку, самолет, лист растения, куклу. Цвета – яркие, а сами картинки анимирова-ны, чтобы привлечь взгляд пациента (если не взгляд, то хотя бы то, что продолжает «видеть», когда зрительная кора головного мозга остается где-то там, за пределами сознания). Да и расположен компьютер остроумно – его экран обращен к потолку, а снизу сменяющиеся зрительные образы не подсмотришь.
Меня редко глубоко волнуют парапсихологические эксперименты. Но если найдется хотя бы один человек, который сможет точно описать увиденную «картинку», я тоже вознесусь к потолку. До сих пор ни один из опрошенных профессором пациентов ничего не сообщал о своем предсмертном опыте. Препятствием служит «коктейль» из анестетиков, применяемых во время операции: входящие в его состав вещества вмешиваются в работу механизмов памяти, подавляя все ощущения (боль, страх и опыт устремления в небеса). «И если сознание покидает мозг, – рассуждал Брюс в разговоре со мной, когда мы вместе шли сегодня по улице, – то где пребывает память?» Он пожал плечами: «Я не знаю». Аналогичное исследование в Саутгемптонской больнице общего профиля четыре года назад проводили кардиолог Сэм Парниа (Sam Parnia) и нейропсихиатр Питер Фенвик (Peter Fenwick). Они опросили 63 человека, выживших после сердечного приступа, – лишь четверо из них сообщили о своих предсмертных ощущениях, но ни один не упомянул о том, будто видел что-либо, находясь вне тела.
Грейсон работает в тесном сотрудничестве с группой кардиологов из университета Виргинии во главе с Полом Мунси (Paul Mounsey). (Пол Мунси отклонил мое предложение побеседовать с ним.) Любопытно, что именно кардиологи, а не парапсихологи получили ставшие наиболее широко известными результаты изучения предсмертного опыта. Один из самых ярких примеров – исследование датского кардиолога Пима ван Ломмеля, описанное в журнале Lancet в 2001 году. Главная цель была как будто простой, но в действительности претендующей на многое: выяснить основную причину того, что человек переживает в виде уникального опыта при приближении смерти.
