Исключительной деталью было то, что ни Геринг, ни Гиммлер не присутствовали на этом торжественном вечере. Речь Гитлера была необычно краткой, и, окончив ее, он внезапно ушел, хотя обычно задерживался, дружески беседуя со «старыми бойцами» партии.
Несколько минут спустя – через десять – двенадцать минут, по утверждениям свидетелей, – мощный взрыв наполовину разрушил зал, оставив 7 убитых и 63 раненых. Если бы Гитлер не ушел, он был бы убит, так как бомба была спрятана посреди зала, в колонне, около которой он всегда находился, когда произносил речь.
Часом спустя Гиммлер вызвал по телефону Шелленберга в Дюссельдорф. Он сообщил ему о теракте и отдал приказ захватить трех английских агентов, с которыми тот должен был встречаться на следующий день в Венло, городке на голландской границе, примерно в 60 километрах от Дюссельдорфа. Специальный отряд СС должен был ему помочь. Такова была версия, представленная Шелленбергом, и выглядит она очень подозрительной. Один факт указывает на то, что захват англичан и покушение в Мюнхене были заранее спланированы: прибытие в Дюссельдорф отряда СС за несколько часов до взрыва бомбы в Мюнхене. Шелленберг совершенно не нуждался в защите 8 ноября, поскольку агенты Интеллидженс сервис ему доверяли. Отряд из дюжины эсэсовцев, подготовленных для террористических акций под командованием Науйокса, специалиста по этим операциям, совсем не походил на группу защиты, а был именно отрядом специального назначения. К тому же встречи Шелленберга всегда назначались в Голландии и часто проходили в голландской глубинке; сложно представить, как Науйокс и его двенадцать эсэсовцев могли бы обеспечить его безопасность.
9 ноября пополудни Шелленберг ждал агентов Интеллидженс сервис в кафе в Венло, рядом с границей. Когда англичане открывали дверцу своего большого «бьюика», полный эсэсовцев грузовик, разнеся шлагбаум, ворвался на территорию Голландии. Науйокс и его люди начали стрелять по «бьюику». Англичане открыли ответный огонь; лейтенант Коппенс, задетый пулей, упал. Науйокс и один из его людей, Гёч, бросились к машине и вытащили Беста, Стивенса и раненого, «как соломенных чучел», писал впоследствии Шелленберг[11].
Эсэсовцы быстро сели в машину и дали задний ход к границе, прикрывая плотным огнем отход грузовика с тремя пленниками. Похищение, которое было проведено в лучших традициях гангстеров, заняло несколько минут. Оно могло повлечь за собой серьезные дипломатические осложнения, так как была нарушена голландская граница и совершено вооруженное нападение на территории Голландии. Раненый лейтенант Коппенс умер через несколько часов в госпитале Дюссельдорфа. По документам он оказался лейтенантом Клопом из голландских разведывательных служб.
Риск не был оправдан ради незначительного захвата. Но Гитлер и Гиммлер намеревались использовать пленников более «рентабельно».
10 ноября в деревне Крейцлинген, около Констанца, в момент попытки перебраться в Швейцарию был задержан некий столяр-краснодеревщик Элзер. У него нашли почтовую открытку с изображением внутреннего помещения «Бюргербраукеллер». Чернильным крестом была помечена колонна, в которую была спрятана бомба. Элзера привезли в Берлин и долго допрашивали на Принц-Альбрехт– штрассе, куда были доставлены также Бест и Стивенс. Допросами руководили Гейдрих, Мюллер и Шелленберг. Элзер скоро признался в том, что он – автор покушения. Он даже гордился тем, что ему удалось изготовить взрывное устройство, механизм замедленного действия которого позволял установить его на взрыв за целых десять дней. Это дало ему возможность спрятать бомбу в колонну до того, как службы безопасности начали проверять зал. Бест и Стивенс не имели никакого отношения к покушению. Но нацистская пропаганда так все закрутила, что, казалось, ей все было известно, и возложила ответственность за покушение одновременно на Интеллидженс сервис и «Черный фронт» Отто Штрассера, скрывавшегося в Швейцарии.
Элзер, по-видимому, стал «ван дер Люббе номер два». Нацисты не решились устроить сенсационный процесс, сохранив слишком дурные воспоминания о процессе над поджигателями рейхстага. Элзер был отправлен в концлагерь Заксенхаузен, потом в Дахау. Там он оставался до 1945 года. Помещенный в барак для особо опасных заключенных, он имел в своем распоряжении столярную мастерскую, где мог делать все, что ему вздумается. Там он изготовил, например, цитру, на которой играл часами. Заключенные окрестили его «игроком на цитре». По любопытной случайности в концлагере Бест и Стивенс впервые встретились со своим «соучастником» Элзером. Тот рассказал им, что сделал бомбу по наущению каких-то двух типов, которые потом привели его ночью в «Бюргербраукеллер», чтобы установить устройство в выбранной колонне. Он поведал им также, что по указанию своих «сообщников» снабдил бомбу детонатором замедленного действия и еще одним, электрическим, который приводился «в действие простым выключателем на конце длинного провода, что позволяло произвести взрыв в любой момент». Хотя Элзер считал, что его бомба взорвалась от детонатора замедленного действия, гораздо вероятнее, что взрыв произошел от второго детонатора после ухода Гитлера и сопровождавших его высокопоставленных нацистов.
Сообщники Элзера препроводили его затем на швейцарскую границу, где он был арестован гестапо. Предварительно они передали ему компрометирующую почтовую открытку. Детали этого дела наводят на мысль, что покушение было организовано гестапо из пропагандистских соображений. Захват Беста и Стивенса позволял взвалить на Интеллидженс сервис ответственность за замысел и осуществление плана, слишком сложного для Элзера, человека довольно ограниченного. Что касается смерти голландского лейтенанта Клопа, то ее использовала нацистская пропаганда, которая истолковала его присутствие рядом с Бестом и Стивенсом как доказательство сговора голландского правительства с британским, направленного против Германии. Этот аргумент был использован при вторжении германских войск в Голландию.
Бест и Стивенс находились в заключении вплоть до прибытия американских войск. Элзер был расстрелян гестапо по тайному приказу Гиммлера в апреле 1945 года, и его смерть была приписана бомбардировке. Нацисты не хотели, чтобы Элзер попал в руки союзников. Это событие спустя пять с лишним лет после покушения приводит в некоторое недоумение.
Вступление Германии в европейскую войну в сентябре 1939 года привело к централизации руководящих органов полиции путем создания центральной службы безопасности рейха – РСХА. Другая перемена тогда произошла в организации СС, деятельность которой надо было направить на нужды войны.
До сих пор «доблестные войска СС» сражались лишь с безоружными гражданскими лицами. Даже в Чехословакии они не сталкивались с военной силой, потому что эта мужественная страна была отдана на съедение чудовищу ведущими европейскими державами, которые наивно надеялись умерить таким решением его аппетиты.
Когда весной 1939 года Гитлер принял решение напасть на Польшу, было ясно, что на сей раз придется вести настоящую войну. Гиммлер хотел, чтобы эсэсовцы играли в конфликте важную роль. Он надеялся создать после победы уже полномасштабную армию, что позволило бы ему достичь наконец своей цели и стать большим военачальником, а такую мечту бывший птицевод тайно лелеял со времени своего назначения рейхсфюрером СС. В политическом плане создание армии СС обеспечивало противовес силам вермахта, а поскольку такая армия составлялась бы из элитных частей, ее роль могла быть решающей в случае открытого конфликта с генералами. Ей можно было бы поручать некоторые грязные дела, которые обычные войска, состоящие из солдат-призывников, отказывались бы выполнять.
Уже давно существовало правило, что постоянные эсэсовские полки, находившиеся в исключительном распоряжении фюрера, не подчиняются Верховному командованию вермахта. В секретном приказе Гитлера от 18 августа 1938 года уточнялось, что войска СС не входят ни в вермахт, ни в полицию (хотя они находились под командованием рейхсфюрера СС Гиммлера), срок службы в них составляет четыре года (при добровольном вступлении в них) и служба в войсках СС рассматривается как обычная воинская повинность. В случае войны эти части должны использоваться «Верховным командованием армии по условиям армии военного времени», но политически они остаются «частями НСДАП». Наконец, на случай мобилизации Гитлер резервировал за собой право самому определять дату, численный состав и формы «включения войск СС в состав армии военного времени в зависимости от внутренней политической ситуации на конкретный момент».
Сразу после опубликования этого приказа Гиммлер пересмотрел организацию войск СС: он моторизовал их, создал новые части противотанковой обороны, пулеметные и разведывательные батальоны. В июле 1939 года он придал им артиллерийский полк, завершив тем самым преобразование своих «чрезвычайных войск» в боевые части.
