Заставляет задуматься и лимфоцитоз. Токсическая зернистость свидетельствует о том, что в организме есть какие-то очаги токсического воздействия — яды, может быть, что-то еще. Если в организм попадают бактериальные или токсические элементы, то лейкоциты, лимфоциты и нейтрофилы начинают размножаться и «съедают» их. Они как бы «нафаршированы» этими бактериями и увеличиваются в размерах. И в этом случае действительно наблюдается такое явление как токсическая зернистость».[156]
Как тут не согласиться с репликой Е. Прудниковой, которая, сопоставив разно- и противоречивые заключения специалистов от медицины, воскликнула: «В общем по-прежнему ясно, что дело темное. А уж медицинские вопросы — и вовсе дремучий лес»[157].
Действительно, в приведенных Н. Добрюхой свидетельствах много неясного. Например, среди рецептов, которые имеются в историях болезни Сталина, нет ни одного, который бы свидетельствовал о том, что ему когда-либо выписывали препарат дикумарин. В то же время, представляет интерес такой документ, напечатанный на прямоугольном клочке бумаги на пишущей машинке, приведенный в книге И. Чигирина:
«Для д-ра Кулинич.
1. Хлористый кальций 10 % в ампулах 20 шт.
2. Глюкоза 40 % 20,0 гр. 20 шт. в ампулах.
3. Пилюли Вальда 5 коробок
4. Камфора Моноброматум 0,1 № 60
5. Хлористый кальций 10 % 200,0 № 5
Спирт 2 литра
Принято по телефону от д-ра Кулинич
Н. Гончаров[158].
5/ХІ-46».
Набранная курсивом запись сделана от руки, вероятно, фармацевтом.
Фамилия доктора Кулинича в историях болезни не встречается нигде. Бывший военный комендант Большого театра А.Т. Рыбин пишет, что «за Сталиным наблюдали академики медицины: Преображенский, Виноградов, Бакулев и домашний доктор Кулинич».[159] (Подчеркнуто И.Ч.).
Еще раз А. Рыбин упоминает фамилию доктора Кулинич, упрекая С. Аллилуеву за то, что она плохо знала медперсонал, обслуживающий ее отца, и в своих «воспоминаниях» вольно или невольно поддержала версию о том, что Сталина могли отравить непосредственно на его смертном одре:
«Светлана Аллилуева в книге «20 писем к другу» взяла под подозрение, как и Авторханов, женщину, которая, якобы, находилась около больного Сталина и не была ей знакома. Но Светлана не указывает в книге имена домашних терапевтов Кулинича и Захарову. Она их просто не знала. Она ничего не знает и о первых сутках заболевания Сталина. Светлана писала книжку о болезни Сталина за первые сутки со слов В. Истоминой. Но ведь Истомина 1 марта 1953 года была выходная и на даче до 12 часов 2 марта не появлялась.
Конечно, Светлана не могла знать медсестер, прибывших со светилами медицины: Лукомским, Коноваловым, Названовым, Киреевым. Разумеется, уколы Сталину делали медсестры санупра Кремля, которых Аллилуева знать не могла. Вся вспомогательная работа велась с больным только ими»[160].
К медсестрам мы еще вернемся, а сейчас продолжим цитирование И. Чигирина, который предполагает что:
«Может быть, этому доктору по рангу не положено делать записи в историях болезни? Хотя в них в то же время есть подписи и совсем неименитых врачей. Кстати об именитых: подпись А.Н. Бакулева, одного из основоположников советской сердечно-сосудистой хирургии, который по свидетельствам начальника охраны Н.С. Власика и того же Рыбина наблюдал И.В. Сталина, в историях болезни не встречается ни разу.
Ни одной записи в истории болезни за ноябрь 1946 года нет. Для какой цели выписывал «домашний доктор Кулинич» этот рецепт, если говорить о существе и наборе указанных в нем препаратов? Никто, к кому я обращался, не смог назвать болезни, которые необходимо лечить такими лекарствами в таком количестве. В Интернете лишь удалось узнать, что основой пилюль Вальда является аспирин. Но, как известно, аспирин служит для разжижения крови, а хлористый кальций для ее свертывания.
Для разгадки этого рецепта вся надежда на читателя. Это как раз один из тех случаев, когда требуются общие усилия для понимания происходившего»[161].
Как уже отмечалось выше, в истории болезни Сталина практически отсутствуют результаты электрокардиографических исследований состояния здоровья вождя. Появились странности по этой части и в процессе проведения лечебных процедур 2–5 марта 1953 года. Профессор А.Л. Мясников впоследствии рассказывал, что мысль сделать ЭКГ больному возникла лишь утром 4 марта, однако ЭКГ с такой датой в истории болезни нет. В Бюллетене о состоянии здоровья Сталина на 16 часов 5 марта 1953 года, где стоит подпись и А.Л. Мясникова, есть ссылка на ЭКГ, снятые 2 марта (без указания времени) и в 11 часов 5 марта. В то же время в истории болезни находятся три электрокардиограммы, якобы сделанные Сталину 2 и две 5 (в 11 и в 15 часов) марта 1953 года, а в рукописном журнале есть упоминание лишь об одной ЭКГ, снятой в 10 часов 20 мин. 5 марта. Сопоставив описание ЭКГ по данным журнала с описанием этой же ЭКГ, сделанным современными специалистами по расшифровке ЭКГ, И. Чигирин пришел к сенсационному выводу, что ЭКГ были подменены:
«Для чистоты эксперимента копии «ЭКГ Сталина» были показаны автором безымянными пяти врачам — специалистам из разных лечебных и научных медицинских учреждений, имеющим стаж работы в электрокардиографии не менее 20 лет.
Все кардиологи, несмотря на видимые расхождения в частоте желудочковых сокращений в минуту и некоторые другие, подтвердили, в основном, те же изменения в сердце пациента, которые были описаны врачами в 1953 году.
Однако, если тогда указано, что они произошли в задней стенке левого желудочка, то сегодня все единогласно заключили, что нарушения произошли в верхушечной и передне-боковой стенке. Более того, один из врачей заподозрил мелкоочаговый инфаркт миокарда переднее-боковой области (выделено мной. — А.К.).
Из заключения врачей, выполненного в 2007 году:
«Мерцательная аритмия. R(S)T сегмент в 1, II стандартных отведениях опущен, в грудных отведениях С1—СЗ — подъем выше изолинии. Снижение амплитуды зубца R в С1—СЗ.
Данные изменения на ЭКГ характерны для нарушения кровоснабжения миокарда передней стенки левого желудочка».
За 50 лет понятие о местоположении и само местоположение передней и задней стенок левого желудочка сердца не изменилось, и измениться не могло. Но тогда почему эти ЭКГ попали в историю болезни Сталина?
Быть может, и из-за этих явных разночтений изъяты прижизненные ЭКГ, снятые до 2 марта 1953 года? Их не могли не делать И.В. Сталину в более ранний период, но сравнивать не с чем. Даже с упомянутой А.Л. Мясниковым электрокардиограммой от 4 марта 1953 года. Ее в документах нет. Почему? Как мог профессор-кардиолог забыть про другие электрокардиограммы?
Как мы видели в рукописном журнале истории болезни И.В. Сталина, подробнейшим образом (иногда буквально через несколько минут) отражено состояние больного и все действия медицинского персонала. Но упоминание о снятии электрокардиограммы в рукописном журнале есть только один раз — 5 марта в 10 ч. 20 мин.: «Взята кровь на анализ и сделана электрокардиограмма». Несмотря на наличие еще двух электрокардиограмм за 2 и 5 марта (15 часов) записей о них, как и об упомянутой Мясниковым ЭКГ за 4 марта, в рукописном журнале нет.
Было обнаружено еще одно весьма красноречивое обстоятельство — в печатном виде на описаниях ЭКГ стоят даты 2 и 5 июля 1953 года.
Можно объяснить «июль» на описаниях ЭКГ и на черновике П.Е. Лукомского понятным желанием привести в порядок, «отполировать», медицинские документы. А как быть с переменой мест задней и передней стенок левого желудочка сердца, если следом за рукописным журналом есть черновик, в котором указана задняя стенка?
Все это может свидетельствовать только об одном — все электрографические исследования, выполненные 2 и 5 марта 1953 года, сфальсифицированы»[162].
В приложении приведены копии черновиков описаний ЭКГ за 2-е и окончательного варианта за 5 марта, а также копии всех электрокардиограмм, находящихся в истории болезни Сталина. На обратной стороне одного из листов, на котором наклеены 9 пленок, тонким карандашом написано «5.VII. 1953 г.»
Попробуем возразить И. Чигирину по поводу его столь категоричного утверждения о фальсификации, изъятии и подмене электрокардиограмм, имеющихся (и отсутствующих в связи с умышленным изъятием) в истории болезни Сталина.
Трудно поверить, что к «процедуре» фальсификации описания электрокардиограмм была привлечена «молодая врачиха», приглашенная, по словам А. Л. Мясникова, четвертого марта из больницы (какой?). За ее подписью в истории болезни находятся как «черновое», так и окончательно оформленное описание двух ЭКГ, снятых 2-го и 5-го (11 час). Именно она зафиксировала инфаркт миокарда «преимущественно в задней стенке левого желудочка». Если же изменения, характерные для инфаркта, произошли не в задней, а в передней стенке левого желудочка», как это установили специалисты в 2007 году на основании ЭКГ, снятой, в 11 часов 5 марта 1953 года, то, стало быть, врач Петрова («молодая врачиха» из больницы) выдает себя с головой, что она сфальсифицировала документ. Объяснить это ее действие можно двояко: это была врачебная ошибка: врач молодой, неопытный, а тут такая нервозная обстановка, что у нее кругом пошла голова и она попутала «правое» с «левым». Другое объяснение— она это сделала сознательно, поддавшись нажиму высокопоставленных коллег, то есть совершила навязанное ей преступление. Последнее предположение на грани фантастики, поскольку не могли на это пойти профессора от медицины. Вовлечь практически незнакомого им человека в смертельно опасный заговор, который мог быть раскрытым «по горячим следам», стоило только привлечь для описания ЭКГ независимых экспертов, и что бы потом сталось и с «молодой врачихой» и с маститыми профессорами?
