Однако женщина тут же стала громко звать на помощь, благодаря чему за злоумышленником погнались жильцы дома, и он в конце концов был задержан. В полиции, конечно, сразу же прикинули, не может ли он быть разыскиваемым Бостонским Душителем, но подозрение вскоре отпало. Все в нем не соответствовало той характеристике, которую давали убийце психиатры и компьютер. Ни разу, за исключением последнего случая, он не применял насилия; не был он также одержим ни Эдиповым комплексом, ни ненавистью к женщинам. Наоборот, он прямо-таки боготворил мать, молодую жену и детей. Свои необычные поступки де Салво объяснил очень просто. В одной телевизионной передаче он увидел, как какой-то мужчина при помощи таких уловок обкрадывал квартиры. Поскольку его доход был очень небольшим, он решил последовать этому примеру, и в большинстве случаев ему удавалось незаметно прихватить с собой небольшие суммы денег или какое-нибудь украшение.
Таким образом, Альберта де Салво вернули в разряд обычных уголовных преступников и только из-за последнего случая обвинили в грабеже, нарушении неприкосновенности жилища и оскорблении.
На этом месте Эндрю Тьюни прервал чтение отчета и сказал Бэйли:
— Точно, я вспомнил, мы им тоже занимались. Кажется, он был последним подозреваемым, которого мы проверяли. После этого специальную комиссию распустили. Но, бог свидетель, он был чист. Мы досконально проверили его алиби. Во время убийств он всегда был дома или на работе. Мы не нашли ни малейших оснований для подозрений.
Бэйли оставил это возражение без внимания и только сказал:
— Прежде дочитайте до конца…
Изменения в поведении Альберта де Салво начались тогда, когда он, сидя в следственной тюрьме, узнал, что от него отреклась жена. Чтобы избавиться от сплетен соседей, она вместе с детьми уехала к сестре в Денвер и написала ему в тюрьму, что собирается подать на развод. Подкованные в юридических вопросах сокамерники научили его: если он хочет помешать разводу, надо, чтобы суд признал его душевнобольным. Тогда жена не сможет выдвинуть в качестве причины развода его преступления — ведь они были совершены им в невменяемом состоянии.
Эти аргументы убедили Альберта де Салво, и он начал прикидываться сумасшедшим, чтобы не потерять жену и детей. Уже на следующую ночь поднял на ноги охрану, нафантазировал, что его жена находится в камере, ругается и дерется с ним, и пригрозил, если ее немедленно не удалят, он ее задушит. Каждую ночь он устраивал подобный театр и так вошел в роль душевнобольного, что в конце концов убедил тюремного врача. 14 января его перевели в Бриджуотер для исследования психического состояния.
Здесь он начал разыгрывать новый спектакль, видимо имея в виду более высокую квалификацию местных врачей: теперь он стал Бостонским Душителем. Узнав во время проверки его специальной комиссией кое-какие подробности об убийствах и приукрасив их, стал рассказывать свои истории каждому, кто хотел его слушать. Одним из таких слушателей оказался Нассар, который и передал содержание рассказов Альберта де Салво своему адвокату.
Когда Тьюни закончил читать отчет, Бэйли с нетерпением спросил:
— Ну, что вы думаете по этому поводу?
— Ничего. Он не имеет абсолютно никакого отношения к убийствам. Это мы установили совершенно точно.
Адвокат опять полез в портфель и достал катушку с магнитофонной пленкой:
— У вас есть магнитофон?
Тьюни вытащил из шкафа магнитофон и поставил на стол.
Бэйли вставил катушку и, прежде чем включить магнитофон, сказал:
— Я записал его признание. Послушайте. Думаю, потом вы измените свое мнение.
Когда прокрутилось около половины пленки, Тьюни подошел к магнитофону и нажал на клавишу с надписью «Стоп»:
— Вы могли бы с этим и не начинать. Все рассказанное он узнал из газетных сообщений и из допросов, которые мы с ним проводили. Если бы он действительно был Душителем, то должен был бы рассказывать совсем другие вещи… Гораздо более ужасные и отвратительные, о которых не говорилось в прессе и о которых он не мог узнать от нас.
Бэйли беспечно проговорил:
— Ну хорошо, согласен, признание не совсем полное. Но он признается гораздо в большем и будет твердо держаться своих показаний даже в суде. Это я вам гарантирую.
Тьюни все еще сопротивлялся:
— Не верю я в это…
Теперь уже Бэйли перестал скрывать свои подлинные намерения. Он напрямую сказал Тьюни:
— У вас есть копии всех следственных протоколов по убийствам. Дайте их мне и положитесь на меня. Сейчас на вас поставили крест. Но если вы схватите Душителя, вас полностью реабилитируют.
— Если он во время суда откажется от своих показаний, да еще расскажет, как в действительности было слеплено его признание, тогда уж со мной точно все будет кончено.
— Вы останетесь шефом моего сыскного бюро. И он не откажется от показаний. Он одержим идеей быть Бостонским Душителем. Я ему гарантировал, что его признают невменяемым, и пообещал: как только мы опубликуем его признание, у него будет столько денег, что всей его семье хватит до конца дней. Сейчас все зависит только от него.
После затянувшейся паузы Тьюни проговорил:
— Могу себе представить… Действительно, вы своего добьетесь. В это ведь с большой охотой поверят, так как у всех пока еще остался страх — а вдруг эти ужасные убийства опять начнутся. Однако я слишком многим рискую…
Бэйли сочувственно улыбнулся:
— Так ли уж велик ваш риск? Восемьсот долларов месячного оклада в полиции… Вы будете получать такую пенсию, если останетесь работать у меня. Кроме того, я ведь вас ни во что не собираюсь впутывать. Официально вы станете получать от меня поручения, только когда я опубликую признание де Салво. Сейчас же лишь помогите дополнить его показания. И еще: если вы раскроете это дело в качестве моего служащего, а не полицейского, вам будет причитаться значительная часть вознаграждения.
Эндрю Тьюни второй раз за этот день протянул руку адвокату. Дьявольская сделка была заключена — серия ужасных убийств превратилась в выгодное дело с миллионными прибылями.
Несколько недель Ли Бэйли вел в Бриджуотере многочасовые беседы с Альбертом де Салво. И вот в воскресенье, 7 марта, жену заключенного, которая жила в доме своей сестры, позвали к телефону.
— Миссис де Салво, меня зовут Ли Бэйли. Я адвокат вашего мужа, представился говоривший. Его голос звучал решительно и властно. — В ваших интересах и в интересах ваших детей сегодня же уехать от сестры и скрыться где-нибудь в Америке под чужой фамилией, потому что на следующей неделе репортеры и журналисты будут днем и ночью вас разыскивать, чтобы сфотографировать или взять интервью. Ваш муж — Бостонский Душитель. Он признался мне в этом несколько недель назад, и теперь все сомнения отпали. Для вас это, конечно, ужасно, но, может быть, вас несколько утешит, если я скажу, что он не преступник, а просто несчастный больной человек.
Когда женщина положила трубку, ее била крупная дрожь. Альберт — Бостонский Душитель? Она не хотела в это верить. Через несколько часов пришел рассыльный с почты. Он принес две тысячи долларов, которые Бэйли перевел телеграфом, чтобы на первое время у нее были деньги.
В понедельник, 8 марта, в десять часов утра Бэйли снова появился в бостонском отделе по расследованию убийств. На этот раз он принес магнитофон и стопку катушек. И в то время, когда лейтенант Донован и его люди слушали теперь уже полное признание Бостонского Душителя, продавцы газет разносили по улицам Бостона сенсационную весть: преступления Душителя раскрыты! Однако фамилия его еще не была названа. Даже сотрудникам отдела по расследованию убийств Бэйли прокручивал пленки на разных скоростях, чтобы они не могли узнать голоса Альберта де Салво. Причина была одна: Бэйли требовал заверений в том, что его подзащитного признают душевнобольным.
На это же нацеливало и признание, беззастенчиво сфабрикованное Бэйли, в котором де Салво с подачи адвоката говорил: "Я вынужден был совершать эти убийства не потому, что хотел, а потому что какая-то непонятная сила внутри меня заставляла это делать. Я знаю, что болен и, пока буду жить, уже не смогу вернуться в этот прекрасный мир. Однако я хочу сделать все, чтобы помочь врачам и специалистам разобраться в моей болезни, дабы что-нибудь подобное больше никогда не повторилось. Я обязан помочь человечеству и науке, тогда, может быть, это хоть как-то оправдает меня перед моими жертвами".
Прокурор Бостона Боттомли после прослушивания анонимного признания сказал Бэйли: "Я считаю, что это трагедия. По-другому назвать нельзя. Да, это случилось, и ничего уже не изменишь. Но я приложу все свои силы, чтобы медицина дала нам объяснение этого. Тогда только будет реабилитировано человеческое общество, ведь Душитель тоже к нему принадлежит…" Только после этого Бэйли раскрыл властям и прессе фамилию Альберта де Салво.
