В самый день погребения императорские регалии отвозили из Петропавловского собора в Зимний дворец церемониально и определяли на специально подготовленные места в определенных для этого залах дворца. Убранство церкви оставалось неразобранным еще несколько дней для любопытствующих.
Надгробные памятникиУбранство могилы императоров в XVIII–XIX вв. менялось. С середины XIX в. на другой день после захоронения, могло быть и раньше, комиссия покупала, если нельзя было достать из казенного ведомства, белые мраморные плиты. Например, для саркофага императора Александра I и императриц Елизаветы Алексеевны и Марии Федоровны отпускали мрамор со строительства Исаакиевского собора. До 1867 г. надгробия делали из рускеальского мрамора, после 1867 г. использовался заказной итальянский каррарский мрамор[621] и устраивался над могилой саркофаг (надгробие) по примеру уже существовавших. До 1867 г. на надгробии спереди устанавливалась бронзовая вызолоченная доска с вырезанной надписью:
Император №
Сын императора №
И императрицы №
Родился….. год…….. месяц и число
Бракосочетался с №…год, число
Выступил на престол………
Короновался…………
Скончался…………
Погребен……….
После замены надгробий в 1860-е гг. информация о браке опускалась.
Покров, украшавший императорский гроб, перешивался для накрытия саркофага. Для надгробия также делался чехол из зеленого сукна с вензелем и отделкой из золотого галуна. В конце XIX в. от использования покровов отказались.
Печальная комиссия работала еще две недели после погребения, занимаясь рассылкой счетов, писанием и оформлением отчетов и прочими организационными делами, из которых наиболее важными были хозяйственные. Все вещи, участвовавшие в церемонии, возвращались по принадлежности.[622] Гербы, знамена, латы, жезлы и мечи, полученные из арсенала, отправлялись назад. В Герольдию шли жезлы и старые облачения, взятые для образца, а вновь сделанные траурные одеяния отдавали Александро-Невской лавре. Распределялось «смертное» имущество усопшего государя. Парадная кровать, на которой лежало императорское тело, следовала его духовнику, а шесть лошадей из-под траурной кареты – Санкт-Петербургскому митрополиту. Епанчи, сшитые за счет комиссии и отобранные у разных лиц, раздавались бедным людям и по богадельням. Табуреты и подушки отправляли в Александро-Невскую лавру. Весь бархат, газ, глазет, канделябры и прочие вещи, оставшиеся от украшений Траурной залы и церкви, раздавали по разным церквам. По особому указанию в соответствии с установленным церемониалом Императорскую корону, Государственный скипетр и державу переносили в Бриллиантовую комнату особо назначенные лица, шествие возглавляли обер-гофмаршал и гофмаршал. Регалии, привозимые из Москвы, так же чинно, как были привезены оттуда, отправлялись в Московскую дворцовую контору с особым чиновником комиссии. Туда же следовала корона, заказанная для Печальной процессии, на ней вырезалась надпись: «Корона, несенная при погребении императора №… числа, месяца, года». Она хранилась с прочими в мастерской Оружейной палаты. Погребальные короны императриц Елизаветы Алексеевны (1826)[623] и Марии Федоровны (1828),[624] а также пластина с погребальной короны императора Александра I[625] находятся в настоящее время в собрании Оружейной палаты.[626] До 1917 г. там же вместе с государственными регалиями России сохранялась витрина с вещами, относящимися к печальным церемониям.
Ордена возвращались в капитул российских орденов. Вещи канцелярские, купленные Печальной комиссией, продавались с публичного торга, а товары и шляпы, взятые от купцов и оставшиеся лишними, им возвращались. Дела комиссии и рисунки переплетали в черный переплет. Мебель и прочее, взятое из придворной конторы, возвращалось по принадлежности. Составленный отчет о тратах комиссия представляла через министра двора императору докладной запиской. Собственно говоря, главной книгой Печальной комиссии был бухгалтерский отчет о тратах, произведенных на государственные похороны. Например, на печальные расходы в 1796 г. ушло 188 830 руб. 50 коп. (ассигнациями), в 1801 г. – 108 218 руб.; погребение императора Александра I обошлось казне в 822 971 руб. 39 1/2 коп. (ассигнациями).[627] Для сравнения, коронационные торжества Александра I стоили 581 518 руб. 39 коп.[628] На погребение императрицы Елизаветы Алексеевны выделили из государственной казны скромную сумму – всего лишь 100 000 руб. (ассигнациями) с тем расчетом, что на оформление пойдут в основном материалы, оставшиеся от погребения Александра I.[629]
После финансового отчета тут же испрашивались награды трудившимся. В подготовке и проведении императорского погребения принимало участие большое количество действующих лиц. Всем им полагалась благодарность от нового монарха. Работа в комиссии и участие в церемонии было удачным способом продемонстрировать себя новому правителю. Все члены комиссии, чиновники канцелярии, церемониймейстеры, купцы, архитекторы, живописцы, герольды получали награды, подарки, медали,[630] а писцам и нижним служителям раздавались деньги. Латники получали подарки в виде специальных аттестатов. Прочим лицам, участвовавшим в церемонии, также изъявлялась благодарность в аттестате. После закрытия Печальной комиссии все ее дела сдавались правительствующему Сенату при рапорте для отправки их в Государственный архив.[631] Печальная комиссия распускалась.
И. Шарлемань. Поклонение могиле императора Николая I. 1856 г.
По смерти российского императора устанавливался траур, в течение которого следовало носить одежду установленного образца, ограничивались праздники, могли откладываться радостные мероприятия, такие, как, например, свадьба. Траур по императору и правившей императрице назначался на срок в один год. По императрице-соправительнице – 6 месяцев. Траур по великому князю, великой княгине – 3 месяца. По малолетним великим княжнам (дочерям великих князей) – 4 недели. По малолетним великим княжнам (дочерям императора) – 6 недель. Срок траура по усопшим членам семьи мог зависеть от возраста, положения усопшего и желания конкретного правителя. Экспедиция церемониальных дел вела журналы, в которые постоянно вносились сведения о траурах, объявленных при дворе. Для примера можно привести выписку из соответствующего Журнала за 1719–1836 гг.[632]
По особам Российского Императорского дома:
1719 – по наследном цесаревиче Петре Петровиче – год.
1731 – по царевне Параскеве Иоанновне – 6 месяцев.
1733 – по царевне Екатерине Иоанновне герцогине Мекленбургской – 6 месяцев.
1759 – по герцогине Шлезвиг-Голштинской (цесаревне Анне Петровне) – 3 месяца.
1776 – по великой княгине Наталье Алексеевне (жене Павла Петровича) – 3 месяца.
1795 – по великой княжне Ольге Павловне – 4 недели.
1796 – по императрице Екатерине II – год.
1800 – по великой княжне Марии Александровне – 4 недели.
1801 – по императору Павлу I – год.
1803 – по великой княгине Елене Павловне – 3 месяца.
1808 – по великой княжне Елизавете Александровне – 6 недель.
1819 – по великой княгине Екатерине Павловне – 3 месяца.
1825 – по императору Александру I – год.
1826 – по императрице Елизавете Алексеевне – 6 месяцев.
1828 – по императрице Марии Федоровне – 6 месяцев.
1831 – по цесаревичу Константину Павловичу – 3 месяца.
1836 – по великой княжне Анне Михайловне – 4 недели.
Устанавливался траур и по всем усопшим представителям равнородных христианских династий. Срок траура зависел от степени родства с российским домом, высоты династии в международной значимости, титула и возраста усопшего, а также субъективным данным. Так, по римским и австрийским императорам и императрицам срок траура устанавливался в среднем от 2 до 6 месяцев, а по бразильской императрице – 3 недели. В среднем по королям и королевам, герцогам, герцогиням, принцам, принцессам максимально указанный срок траура – 6 месяцев, минимальный – 4 дня.
К мемориальным мероприятиям можно отнести выпуск изданий. Торжественные церемониальные альбомы, посвященные похоронам императоров, подобные коронационным, как уже упоминалось, не стали традиционными. Одно из первых изданий подобного рода – уже названное выше описание погребения императора Петра I, созданное Я. В. Брюсом,[633] с которым можно соотнести изображение процессии, хранящееся отдельно свитком в отделе рукописей РНБ.[634] Также на свитке, согласно традиции, изображена и траурная процессия 2 декабря 1796 г. – перенос праха Петра III из Александро-Невской лавры в Зимний дворец.[635]
