Джеймс Комптон - Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933-1941

155

В тот же самый день японский посол в Риме сообщил Муссолини, что «конфликт между Японией и США… можно теперь считать вполне решенным и что начнется он очень скоро».

Немецкий военно-морской атташе в Токио 6 декабря телеграфировал в Берлин, что три недели назад командование японскими вооруженными силами приняло решение начать войну с США. Нападение должно быть совершено до Рождества. Однако сомнительно, чтобы это известие достигло министерства иностранных дел до известий о Пёрл-Харборе.

3 декабря Муссолини заверил в этом же японцев. Чиано приводит слова дуче: «Итак, мы дожили до войны между континентами, о которой я говорил с 1939 года».

Вайцзеккер охарактеризовал объявление войны Германией как «юридическую ошибку и политически неверный шаг».

По иронии судьбы, именно в тот момент, когда воспрянувший духом Гитлер объявил войну Соединенным Штатам, русские, информированные заранее, что японцы не нанесут удара по границам России (эти сведения передал в Москву, по-видимому, Рихард Зорге), перебросили на немецкий фронт дивизии, снятые с дальневосточных позиций. С этого момента план «Барбаросса» был обречен. Относительно настроения Гитлера генерал Варлимонт сообщал, что он был «буквально загипнотизирован своим пониманием политической ситуации» и не мог предусмотреть ее последствий.

Чиано отмечал, что голос Риббентропа, когда тот разговаривал с ним по телефону, звучал «очень радостно». «Он был так счастлив, что я поздравил его, хотя и не был уверен, что немцы поступили правильно». Япония потребовала, чтобы Германия немедленно объявила Америке войну. У Луиса Лохнера сложилось впечатление, что многие берлинцы думают, что Гитлер поступил правильно, объявив после нападения на Пёрл-Харбор войну США.

5 декабря Отт передал требование своего правительства, чтобы японцы не наносили удара непосредственно по территории США.

Этот разговор между Геббельсом и одним из его друзей был пересказан Рузвельтом Икесу.

Лангер и Глисон называют эту карту «грубо сработанным пропагандистским трюком, совершенно не заслуживающим того внимания, которое уделил ему президент». Уотсон же считал, что Рузвельт намеренно преувеличивает опасность деятельности немцев, чтобы нагнать страху на конгресс и добиться от него полной поддержки своей внешней политики.

Во время беседы с Молотовым 13 ноября 1940 г. Гитлер говорил не о завоевании мира, а скорее о его разделе. Однако размеры его амбиций вполне ясны.

Это заявление было сделано на пресс-конференции 14 июня 1940 г. Мысль о том, что богатое ресурсами Западное полушарие может стать притягательным магнитом для Гитлера, содержится в докладе посла Вильсона от 16 июля 1940 г.

Речь Рузвельта от 27 мая 1941 г. Грю сообщил Охаши, что Соединенные Штаты не будут сидеть сложа руки и смотреть, как Германия господствует на море.