Наша современная Красная армия обстреливалась на полях Финляндии – вот первое ее крещение. Что тут выявилось?.. Наша армия вышла из этой войны почти (курсив мой. – С. К.) вполне современной армией, но кое-чего еще не хватает.„Хвосты“ остались от старого. Наша армия стала крепкими обеими ногами на рельсы новой, настоящей советской современной армии…»
Как видим, и здесь имелось это сакраментальное для России «почти», сыгравшее после 22 июня 1941 года свою недобрую роль.
Увы, не только армия лишь становилась к 1941 году на «рельсы» уверенной деятельности. Вот, например, проблема трудовой дисциплины. Знаменитый предвоенный указ о запрещении самовольного оставления работы с установлением в случае злостного прогула уголовной (к слову, очень мягкой, отнюдь не «расстрельной», как это облыжно утверждают) ответственности за трудовые нарушения был вызван необходимостью укрепить очень уж расшатавшуюся трудовую дисциплину. Из-за прогулов и из-за «летунов» наша экономика даже в конце тридцатых годов не использовала по некоторым отраслям до трети своего потенциала!
До трети!
Что – и дальше надо было терпеть такое положение вещей накануне войны?
А ведь были еще и застарелые «родимые пятна» царизма, тяжкое наследие проклятого царского прошлого…
Я не иронизирую – не будет натяжкой объяснение многих наших неудач 1941 года именно этим наследием. и если вдуматься, можно понять, что в тяжелых поражениях Красной армии летом 1941 года во многом виноваты следующие конкретные лица: Николай Павлович Романов, Александр Николаевич Романов, Александр Александрович Романов и Николай Александрович Романов.
Скорее всего, читатель уже догадался, откуда такое обилие Романовых среди виновников поражений 1941 года – в русской истории они более известны как Николай I, Александр II, Александр III и Николай II. Четыре последних русских царя – даром что Александр III стал автором крылатой фразы: «У России есть лишь два надежных союзника – ее армия и флот», – управляли вверенной им державой с разной, надо признать, степенью бездарности и безответственности, но в целом, увы, – все они управляли Россией бездарно и безответственно.
Николай I несет ответственность за нарастающее экономическое и военное отставание России от Запада, за неудачи Крымской войны.
Александр II – за ту же отсталость, но еще и за сдачу блистательных перспектив России на Тихом океане и продажу Русской Америки, за втягивание России в неумную «балканскую» политику, за резкое увеличение внешнего долга, пошедшего на обогащение кучки авантюристов, а не на развитие страны.
Александр III и его сын Николай II ответственны и за новые избыточные внешние долги, и за впутывание России в делишки англо-французской Антанты и США, за глупую дальневосточную политику, за пренебрежение к творческому потенциалу народа, за народную темноту, отсталость и неразвитость.
Можно ли было надеяться при таком наследстве, доставшемся большевикам от царизма, на немедленный успех России в ее смертельном столкновении с великой мировой державой Запада, успехи которой уже в XIX веке были обеспечены не только немецким унтер-офицером, но и сельским учителем?
Вряд ли…
Мы забываем, и нам очень помогают забывать, чем Россия была даже в «пиковом» для нее 1913 году и чем она стала всего через четверть века, пережив к тому же две изнурительные войны, обе из которых были результатом внешнего враждебного и чуждого влияния на Россию. При этом нас уверяют, что без большевиков и социализма Россия добилась бы еще большего.
Черта с два!
Втянутая в Первую мировую войну, старая Россия была также втянута в такие, и до того огромные, внешние долги, что если бы Россия осталась в капиталистической мировой системе хозяйства, ей была бы уготована в дальнейшем – в двадцатые, тридцатые и так далее годы – участь сырьевой и системной полуколонии Запада.
На вечные времена!
Вот от чего увела Россию партия Ленина – Сталина.
И стоит ли забывать, что ВКП(б) было отведено после окончания гражданской войны всего два десятка лет на восстановление и мирную работу? Большевики сознавали этот цейтнот заранее, прекрасно понимая, что взалкавший кровавого золота мировой капитал на одной мировой войне не остановится.
А что можно сделать за двадцать лет?
Ну, за такой срок можно сделать многое – например, за срок с 1990 по 2010 год можно почти полностью уничтожить могучий потенциал сверхдержавы, как это было сделано либералами во главе с Ельциным и ельциноидами. Но, как известно, ломать не строить, душа не болит.
А что можно за двадцать лет построить?
Что ж, реальная история России в ХХ веке дала ответ и на этот вопрос. Всего за двадцать дет Россия из лапотной стала «днепрогэсной», «магнитогорской», бронетанковой и авианосной! Думаю, если бы в 1920 году Сталина спросили: «А знаешь, Иосиф, какой будет Россия в 1940 году?» – и развернули бы перед Сталиным картину будущей державы, то сам же Сталин и усомнился бы в возможности подобного за срок в двадцать лет. Ведь тогда, в 1920 году, даже самые стойкие и толковые большевики могли лишь догадываться, на что окажется способен народ, все творческие и созидательные силы которого будут призваны к делу новой советской властью.
В 1920 году России лишь предстояло понять и узнать – на что она способна, работая сама на себя… К 1940 году она это узнала, но сколь многое свинцовое и мерзкое, доставшееся нам от царизма и капитализма, к этому году мы еще не изжили.
Обычно говорят о крахе 1941 года. А ведь можно посмотреть на тот год и иначе! В некотором отношении мы можем говорить о нашем триумфе в 1941 году! Триумфе нового строя, нового человека! Даже в 1941 году многие советские воины сражались не менее умело и эффективно, чем в 1943, 1944 и 1945 годах.
Я уже не говорю о героизме. Уже на второй день войны, 23 июня 1941 года, начальник оКХ генерал Гальдер записал в своем служебном дневнике:
«Противник в белостокском мешке борется не за свою жизнь, а за выигрыш времени».
Что, те, о ком это было сказано, считали, что они накануне краха? Нет, это было сказано о тех, кто 22 июня 1941 года начал готовить почву для штурма рейхстага в апреле 1945 года и нашего триумфа 9 мая 1945 года.
Разве можно сказать, что пограничники Берии, пехотинцы генералов Микушева и Руссиянова, летчики Бориса Сафонова, танкисты полковника Катукова, артиллеристы генерал-майора Москаленко, защитники Равы-Рус-ской, Бреста, одессы, Севастополя, Смоленска потерпели в 1941 году крах? Один из фильмов немки-нацистки Лени Рифеншталь называется «Триумф воли». Однако наиболее точно это емкое определение подходит для тех, что приняли первый бой летом 1941 года и стали в 1941 году «просто землей и травой». Не крах, а именно и только триумф – единственное слово, которое характеризует последние минуты их жизни!
Триумф воли!
До этого ни одна армия мира не смогла выстоять под ударами вермахта, а мы его сдержали. И то, что сдержали не сразу, славы у нас не отнимает. Зато достойно гордости то, что только советские люди так быстро оправились, так быстро восстановили способность не только сражаться, но и побеждать! До Москвы вермахт не дошел, а дополз. В целом в 1941 году новая Советская страна тяжелейший экзамен сдала если и не блестяще, то – вполне достойно.
Поражения в приграничном сражении 1941 года, сдача в плен в первые месяцы войны до миллиона человек – это наследие царизма и капитализма. А то, что миллионы советских людей с первого дня войны сражались героически и сражались на отечественной боевой технике, – это заслуга социализма и Сталина.
Между прочим, насчет массовой сдачи в плен…
Во-первых, присмотримся к сводным цифрам. В октябре 1941 года Гитлер обнародовал явно пропагандистскую цифру в 2,4 миллиона взятых в плен на Восточном фронте.
При этом на 1 февраля 1942 года – по немецким учетным данным, хранящимся в федеральном и военном архивах ФРГ и Центральном архиве МО РФ, – в лагерях ОКВ находилось 1 168 267 советских военнопленных, используемых в немецкой экономике. Кроме того, в конце июля 1941 года в связи со скоплением большого числа военнопленных на сборных пунктах и в пересыльных лагерях немцы освободили из плена в период с 25 июля до 13 ноября 1941 года 318 770 человек – украинцев, белорусов, прибалтов и т. д., оставшихся, естественно, на оккупированной территории.
Суммирование 1 168 267 и 318 770 дает нам не пропагандистскую, а достаточно реальную «немецкую» цифру: 1 487 037 человек наших пленных в 1941 году.
С другой стороны, потери основных советских фронтов пропавшими без вести и взятыми в плен в 1941 году составили: Северо-Западного – 142 190 человек, Западного – 798 465; Юго-Западного – 697 860; Южного – 188 306; Резервного – 10 000; Брянского – 138 417; Ленинградского – 74 280 человек. Суммарно – 1 959 518 человек.
Пожалуй, примерно треть этой цифры с учетом ситуации 1941 года надо отнести на тех пропавших без вести, кто пал в боях. Тогда «советская» цифра пленных окажется равной примерно 1,3 миллиона человек. И она хорошо согласуется с «немецкой».
