После того, как местная комиссия прошерстит все кафедры, созывается ученый совет. На нем председатель комиссии докладывает, на какой кафедре выявлены те или иные недостатки. С высокой трибуны кого-то поругают, кого-то похвалят и дадут наставления: к приезду лицензионной министерской комиссии все выявленные недостатки устранить.
Впрочем, все понимают, что по бумажкам университет отчитается. Их расплодить – большого ума не надо. На практике никто никогда не интересовался, что написано в каждой кафедральной бумажке. В ней можно изложить явную глупость, и возникают методички не из головы преподавателя, а механически они с чего-то списываются. Лицензионная комиссия физически не в силах перелопатить горы документации. Главное для всех, чтобы документация была и чтобы в ней было много исписанных страниц, и все в один голос говорят: «Чем больше – тем лучше!» Перед приездом комиссии не один месяц в университете все, словно душевнобольные, толкут воду в ступе. Впрочем, многие преподаватели и интерны, и ординаторы, которых в период подготовки к аттестации нещадно эксплуатируют, понимают, что занимаются пустым делом.
Руководство университета беспокоит другое: как отнесется лицензионная комиссия к тестированию студентов. Не нужно иметь большого воображения, чтобы представить, какой будет результат, если провести тестирование студентов честно. Удастся ли договориться! В этом вся фишка. Ибо по положению, если студенты показывают при тестировании слабые знания, то высшее учебное заведение также не аттестуется.
Наконец, к нам из Москвы фирменным поездом «Татарстан» приезжает вагон проверяющих. Помимо москвичей, в состав лицензионной комиссии, как правило, включают петербуржцев, а также представителей из периферийных вузов. Комиссию размещают в престижной гостинице или же в санатории. К обхаживанию комиссии в университете подходят очень серьезно, при этом исходят их того, что никто из гостей не страдает плохим пищеварением.
Проверяющие профессора – народ ушлый, каждый из них знает, что если он что-либо накопает, то рано или поздно сработает закон бумеранга: при лицензировании их вуза наверняка в комиссии будут казанцы. При желании они выявят еще больше, нежели они, недостатков.
При первом лицензировании университета, которое прошло более или менее спокойно, комиссия не выявила каких-либо серьезных недостатков, а вот при одной из следующих аттестаций, кое-кому пришлось поволноваться.
За восемь дней до лицензирования к нам на кафедру явился заместитель декана и сообщил о том, что с комиссией удалось договориться: тестирование студентов будет проходить по нашим тестам. Поэтому буквально в течение одного-двух дней нужно срочно подготовить десять вариантов тестов. В каждом варианте сто вопросов, итого тысяча вопросов. В каждом вопросе пять вариантов ответов, среди них студент должен выбрать единственно правильный ответ. Поскольку студенты будут тестироваться сразу по терапии, хирургии и акушерству, то кафедры терапии и хирургии должна подготовить по триста сорок вопросов, кафедра акушерства – триста двадцать. За оставшиеся дни до приезда комиссии необходимо было в типографии распечатать тесты и ознакомить с ответами студентов. Словом, предполагалось провести такое же тестирование студентов, какое проводится ежегодно перед государственными экзаменами, только по нашим тестам.
На кафедре, чтобы составить тесты, привлекли к работе студентов. Для этого дали им книги с наборами вопросов, составленные преподавателями московских вузов. Подобные книги москвичи выпускают примерно один раз в пять лет, и периферийные вузы их втридорога закупают. Это своего рода тоже бизнес.
Через два дня задание было выполнено и представлено в деканат. Еще через три дня тесты были отпечатаны в виде тонких книжечек.
Заместитель декана принес с чувством удовлетворения тесты на нашу кафедру с просьбой прогнать по ним студентов, чтобы они приобрели навык и не дай бог ничего при тестировании не перепутали.
У меня по пульмонологии в это время была сильная группа, и я протестировал студентов.
– Эталоны ответов, которые нам дали, в большинстве вариантов неверные, – сказали студенты.
Студенты тут же проверили ответы на вопросы по хирургии и акушерству – аналогичная ситуация. Было ясно, что второпях, то ли в деканате, когда корректировали электронный вариант тестов, то ли в типографии, все перепутали и на вопросы одного варианта дали ответы другого варианта.
Когда об этом узнал заместитель декана, то схватился за голову.
– Я многим тесты раздал, но никто мне ничего не сказал. Хорошо, что вы заметили несоответствие. А ведь мы студентам уже успели раздать неверные ответы на вопросы, – говорил мне в сердцах заместитель декана.
За два дня до приезда комиссии нужно было устранить путаницу и заново отпечатать тесты!
– Так давайте ничего не будем исправлять! Комиссия не будет в ответы вопросов вникать, – подал совет кто-то из преподавателей.
– Нет, что вы, если кто-то даже случайно сунется и обнаружит, что ответы на тесты неверные, то будет скандал. Будут говорить, что у нас не только студенты ничего не знают, но и преподаватели недалеко от них отстоят – безграмотно составили тесты и сами не знают на них ответы. Будем исправлять, – возразил заместитель декана, отвернулся и проглотил, чтобы предотвратить гипертонический криз, сразу несколько таблеток.
Впоследствии он говорил, что для того, чтобы управиться в срок, пришлось в течение двух дней работать день и ночь.
Студентам раздали новые варианты ответов и провели инструктаж в том смысле, что не следует правильно отвечать на все сто вопросов, а то все напишут тесты на пять. Это будет выглядеть неправдоподобно. Нужно, чтобы при ответах были и четверки и даже, пусть редко, но и тройки. Двоек, конечно же, не должно быть.
В свое время, когда наш шеф в составе лицензионной комиссии ездил в Санкт-Петербург аттестовывать медицинский университет, то по приезде, сдабривая свою речь матом, рассказывал:
– Петербуржцы нас хотели… Мы разрешили им протестировать студентов, используя домашние тесты, но они… перестарались: желая перещеголять москвичей, наставили своим студентам одни пятерки. Эту филькину грамоту мы сразу же послали… Говорим: не принимайте нас за дураков. В отчете должны быть не только пятерки, но и тройки. Они – ни в какую, словно не понимают, о чем идет речь. Тогда я пришел на группу – это у них вызвало чуть ли не шок, и сделал студентам опрос. Студенты везде у нас одинаковые. Я спросил у них, какие бывают тоны и шумы при ревматических пороках сердца… ничего не знают. После этого они пошли на попятную – отчеты по тестированию подкорректировали, хотя и после этого выставили студентам много пятерок и получился очень высокий средний балл.
Тестирование должно было состояться в десять часов. С небольшим опозданием на него явился представитель комиссии – профессор Самарского медицинского университета, мужчина среднего роста, лет пятидесяти, хорошо сложенный. Черты его худощавого лица были не совсем правильные, довольно крупные, временами мелькавшая улыбка на его лице выражала насмешку, взгляд серых глаз был небрежный.
Его сопровождали: проректор по учебной работе, декан, заместитель декана и наш шеф. Все они являли собой очень внушительный, неподкупный вид.
Приветствуя профессоров, студенты дружно встали. На первых рядах сидели отличники и хорошисты. «У некоторых умные лица», – присматриваясь к студентам, отметил про себя самарский профессор. Внешним видом студентов он остался доволен, встал за трибуну и произнес речь, в которой подчеркнул важность для статуса медуниверситета предстоящего тестирования.
Затем он попросил дать ему книжечки тестов и ответы на вопросы, не для того, чтобы проверить сложность вопросов, а для того, чтобы использовать готовые вопросы у себя на кафедре. Плановая аттестация медуниверситета должна была состояться через два года в их вузе, и он наверняка подумал: «Зачем изобретать велосипед, когда можно использовать чужой труд. У нас каждый, когда едет кого-то проверять, чего-нибудь из методической документации с собой привозит».
С удовлетворением положив тесты себе в папку, он дал команду, и ординаторы стали раздавать студентам варианты вопросов.
Когда каждый студент получил свой вариант вопросов, самарский профессор засек время и с мелькнувшей на его лице насмешливой улыбкой в сопровождении местных профессоров покинул зал. Последним выходил шеф. Он взглянул на учебного ассистента, поманил его пальцем, а когда тот быстро подошел, ему сказал:
– Сделайте средний балл по терапии четыре пятьдесят два.
– Ровно может не получиться, подогнать не так просто, можем немного ошибиться.
– Постарайтесь. Докажите, что не зря едите хлеб.
Самарского профессора между тем, повезли в Первую городскую больницу, которая тогда еще функционировала.
