Тем временем в трюм вливались тысячи тонн морской воды. Носовая часть «Титаника» все больше погружалась, но это происходило медленно, в сущности, продолжаясь вот уже два часа. Однако примерно в 2 часа 15 минут произошло внезапное изменение, возвестившее о неотвратимом конце. Нос вдруг резко опустился, судно заметно двинулось вперед, и по его носовой части прокатилась мощная волна. В этот момент «Титаник» напомнил огромную ныряющую подводную лодку. Корма в свою очередь медленно поднялась, масса воды хлынула через носовую надстройку, затопила мостик, крыши офицерских кают и смыла обе складные спасательные шлюпки, из которых шлюпка А все еще держалась на шлюпталях, и покатилась дальше вдоль бортов шлюпочной палубы. Волна смыла в море капитана Смита, которого еще несколько секунд назад видели на мостике с мегафоном в руке, старшего помощника Уайлда, первого помощника Мэрдока, шестого помощника Муди, восьмерых оркестрантов, многих членов экипажа и пассажиров. Достоверно установлено, что среди них были майор Арчибальд Батт и Джон Джейкоб Астор.
Вода, залившая шлюпочную палубу, вынудила поспешно действовать и принимать окончательное решение тех, кто до этого момента еще выжидал. Джек Тэйер вспоминал:
«Я почувствовал, что судно движется вперед и вниз под углом около пятнадцати градусов. Движение воды, рвавшейся к нам, сопровождалось гулом и многочисленными приглушенными взрывами. Это можно сравнить с тем, как если бы вы стояли под железнодорожным мостом, по которому мчится скорый поезд, и одновременно с шумом прокатного цеха и звоном огромной массы разбивающегося фарфора… Лонг и я вскочили на перила. Мы не просили друг друга передавать что-то семьям, поскольку не верили, что выберемся из всего этого. Лонг перелез через поручни, а я сел на них. Он ухватился за перекладину и повис, потом поднял голову и спросил: „Ты идешь?“ Я ответил: „Давай, я за тобой“. Он решился, соскользнул вниз вдоль борта судна, и больше я его не видел. Почти сразу за ним прыгнул и я. Когда мы покидали судно, мы были в десяти метрах над поверхностью воды. Лонг все это время был совершенно спокоен и владел собой до конца».
Милтон Лонг, упавший в воду рядом с бортом, видимо, тут же был подхвачен потоком, ринувшимся в затопляемые помещения палубы А. Джек Тэйер, изо всех сил оттолкнувшийся от борта, упал дальше, и эти несколько метров спасли ему жизнь. От холодной воды у него перехватило дыхание. Придя в себя, он стал энергично отплывать подальше от судна. Через минуту, поддерживаемый спасательным жилетом, он оглянулся и посмотрел на «Титаник». В письменном заявлении, которое он сделал сразу же по прибытии «Карпатии» в Нью-Йорк и передал в распоряжение прессы, он написал: «Казалось, что судно окружено заревом и выступает из темной ночи, будто горит. Я смотрел на него и почему-то не плыл дальше. Я был очарован и застыл на месте». Когда вскоре после этого «Титаник» погрузился в море, бурлящая воронка потянула Джека Тэйера вниз. Он вынырнул, но через минуту вновь оказался под водой. Вынырнув вторично, он открыл глаза и увидел, что барахтается среди массы обломков. На расстоянии вытянутой руки плавала кверху днищем складная шлюпка В, которую смыло со шлюпочной палубы. На ней уже сидели несколько человек, и один из них помог Тэйеру вскарабкаться на ее корпус.
На шлюпке В спасся и повар Джон Коллинз, который во время расследования в Нью-Йорке рассказывал:
— Какой-то стюард, женщина с двумя детьми и я прибежали на левую сторону шлюпочной палубы. Стюард держал на руках ребенка, а женщина все время плакала. Я взял на руки второго, и мы побежали быстрее. Потом кто-то сказал, что на правой стороне спускают складную шлюпку и что туда могут идти все женщины и дети. Поэтому стюард, я и женщина с детьми бросились на правую сторону. Мы увидели, как с палубной надстройки стаскивают складную шлюпку. Матросы и кочегары, бежавшие впереди, увидели, что носовая часть уже в воде и судно тонет.
Они крикнули нам, чтобы мы перебирались на корму. Только мы повернулись, как волна захлестнула нас и унесла ребенка, которого я держал на руках. Минуты две или три я был под водой.
Один из членов следственного подкомитета недоверчиво заметил:
— Вряд ли вы могли продержаться под водой две или три минуты.
— Мне так показалось. Не могу сказать точно, сколько это длилось. Когда я вынырнул, то увидел ту самую шлюпку, которую стаскивали с надстройки. На ней уже был один человек… Я поплыл к нему… Уверен, что, когда я добрался до шлюпки, на ней было уже человек пятнадцать или шестнадцать. Никто не помог мне, все смотрели на судно.
Радиотелеграфист Гарольд Брайд в тот момент, когда по шлюпочной палубе пронеслась волна, ухватился за шлюпку В и вместе с ней был смыт в море. Он оказался под шлюпкой, и спасло его только то, что он попал в «воздушный карман», — он мог дышать. Сколько времени он пробыл под ней, он не знал, ему показалось, что прошла вечность, прежде чем он сумел вынырнуть из этой смертельной западни. Только взобравшись на перевернутую шлюпку, он почувствовал себя в относительной безопасности.
Представитель лондонской фирмы в Лиме, пассажир I класса Питер Дейли, тоже был одним из тех, кого обрушившаяся волна настигла на шлюпочной палубе.
— Спасите меня! Спасите! — кричала ему какая-то женщина.
— Сейчас только господь Бог может вас спасти, — ответил Дейли, но женщина продолжала умолять помочь ей прыгнуть с палубы, и он не смог отказать. Взяв женщину за руку, он втащил ее на релинг и прыгнул вниз, как раз в ту минуту, когда вода накрыла место, где он стоял. Огромная волна отбросила его далеко от тонущего судна.
Олаус Абельсет с шурином и двоюродным братом в эту минуту находились на корме, примерно у четвертой трубы. Нахлынувшая волна их не достала, но начала задираться корма. Это сопровождалось все более усиливающимся грохотом бьющегося стекла, падающей мебели, шезлонгов на прогулочных палубах, тысяч предметов в ресторанах, кухнях и салонах. Люди с трудом удерживались на ногах. Наклон палубы становился все больше, и те, кто не смогли вовремя ухватиться за надстройки, вентиляторы, тросы или релинги, скатывались вниз, в кружащийся и бурлящий поток. Было ясно, что еще немного — и судно уйдет под воду.
— Надо прыгать, иначе нас затянет водоворот, — настаивал шурин.
Абельсет, который из двадцати семи лет своей жизни шестнадцать провел в море на рыболовных судах, хотел выждать как можно дольше; он понимал, что шансов спастись все равно немного и, чем позднее они окажутся в ледяной воде, тем лучше. Еще несколько минут он удерживал своих все больше нервничавших родственников, и, только когда вода оказалась в нескольких метрах от них, все трое, держась за руки, прыгнули с палубы вниз. Абельсет, как назло, запутался в каком-то канате и лишь с большим трудом высвободился. Оглядевшись, он не увидел ни шурина, ни двоюродного брата — их отнесло волной. Больше он никогда их не видел.
Полковник Арчибальд Грейси с той минуты, как «Титаник» столкнулся с айсбергом, практически все время находился в обществе своего приятеля Джеймса Клинча Смита. Они сразу же договорились, что будут противостоять опасности общими усилиями. Весь вечер они оказывали содействие одиноким женщинам, стараясь, чтобы именно те сели в спасательные шлюпки, а также по мере необходимости помогали команде. Через пятнадцать минут после того, как судно покинула последняя спасательная шлюпка, они услышали звук, который их очень обеспокоил: вода ударяла в переднюю стенку ходового мостика, и было видно, что еще немного — и она зальет шлюпочную палубу. Грейси со Смитом в этот момент находились на правой стороне палубы и наблюдали, как несколько членов команды бились над складной шлюпкой. Не верилось, что ее удастся поднять и перенести через леерное ограждение, но, даже если бы это и удалось, многочисленная толпа, окружившая шлюпку, отнимала последнюю надежду, что они смогут в нее попасть. Гул воды усиливался, и Клинч Смит предложил перейти на корму. К этому его побуждал тот же инстинкт, что и у сотен других, искавших там последнее прибежище. Но едва они сделали несколько шагов, как их остановила толпа людей, вырвавшихся на шлюпочную палубу из трюма и не знавших, что спасательные шлюпки уже ушли и что носовая часть судна находится под угрозой затопления. Грейси не поверил своим глазам, когда увидел, сколько в этой толпе женщин. Когда последние шлюпки пытались захватить мужчины, он был уверен, что все женщины уже покинули судно. Теперь он пришел в ужас. Но времени для долгих размышлений не было. Толпа быстро поняла, что на шлюпочной палубе делать нечего, а носовую часть заливает вода, и ринулась к корме. Но путь к отступлению преградила металлическая решетка, разделявшая палубы I и II классов. Масса беспомощных людей оказалась в ловушке: с одной стороны — приближавшаяся вода, с другой — прочный металлический барьер. Грейси в своих воспоминаниях писал: «Среди этих людей не было слышно истерических криков, не было видно признаков паники, но, боже мой, какая ужасающая агония!» Грейси со Смитом мгновенно поняли, что и они попали в ловушку. Пробраться на корму они не могли, а при взгляде на носовую часть мороз пробежал по коже — прямо на нее накатывалась огромная волна. Эта драматическая ситуация до мельчайших подробностей врезалась в память полковника Грейси. Они со Смитом стояли спиной к палубным ограждениям, и единственной надеждой на спасение было взобраться на крышу офицерских кают. Первым рванулся Смит, Грейси — за ним. Но ни один из них не успел сделать этого, и неудивительно. Полковник был одет в длинное теплое пальто, под ним пиджак, а сверху — мешавший двигаться спасательный жилет. Оба опять оказались на палубе, и в этот момент их настигла накатившаяся волна. Полковника она ударила справа, но в последнюю долю секунды в голове у него мелькнула спасительная мысль. Он сжался, подпрыгнул и позволил волне подхватить себя. Гребень волны поднял его так высоко, что он сумел ухватиться руками за железные поручни палубной надстройки. Он подтянулся и лег ничком возле основания второй дымовой трубы. И тут же принялся искать Клинча Смита. Но того не было. Волна, которая вынесла Грейси на крышу офицерских кают, его друга, как и многих других, сбила с ног и унесла в море.
