«ДЕЛО ТУХАЧЕВСКОГО»: ФАКТЫ И РАЗМЫШЛЕНИЯ
Исследование обстоятельств «дела Тухачевского» представляется продуктивным только в контексте международных отношений того периода и внутриполитических процессов в самом Советском Союзе. С трагедией красного маршала, личности, безусловно, неординарной, переплелись судьбы десятков исторических персонажей в СССР и за рубежом.
Все началось с Радека
В начале 1920-х годов, еще при жизни Ленина, руководители Советской России взяли курс на укрепление отношений с Веймарской Германией, которая рассматривалась как противовес державам Антанты и поддерживаемой ими Польше. Кроме того, народное хозяйство страны, сильно пострадавшее в годы Гражданской войны, остро нуждалось в партнере, сильном в экономическом и научно-техническом отношениях.
Сотрудничество с СССР отвечало и интересам Германии, стремившейся обойти унизительные для немцев условия Версальского мира. На территории Советского Союза была развернута сеть немецких военно-учебных центров и военно-технических лабораторий. Советские и немецкие военные быстро нашли общий язык. Их объединяли неприязнь к Западу и стремление к модернизации национальных вооруженных сил. Несмотря на противостояние в годы мировой войны, антагонизма между военными элитами двух государств не было. Со времен первых Романовых прогерманские настроения всегда были достаточно сильны в российском руководстве. И если бы не преждевременная смерть государя Александра III и мастерство английской дипломатии, Санкт-Петербург вряд ли был бы втянут в конце XIX века в коалицию Великобритании и Франции против Германии и Австро-Венгрии.
Начало сотрудничеству между Советской Россией и Германией по военной линии положило загадочное освобождение большевика Карла Радека из немецкой тюрьмы в 1919 году, которому немецкие военные позволили беспрепятственно вернуться в Москву. Радек способствовал установлению прямых контактов председателя Реввоенсовета республики Льва Троцкого с руководством Германии, благодаря которым и стали возможными подписание договора в Рапалло между Германией и Советской Россией и развитие советско-германского военного сотрудничества.
Еще в 1921 году в германском военном ведомстве была создана в обстановке повышенной секретности «Зондер-группа Р» для налаживания военного сотрудничества с Россией. Так на территории СССР возникла довольно разветвленная сеть немецких военно-учебных центров и лабораторий, что позволяло рейхсверу обходить запреты, наложенные на Германию Версальским миром.
Под Казанью, например, функционировала школа «Кама», которая готовила немецких танкистов. Ее неоднократно посещал Гудериан, ставший в годы Второй мировой войны одним из наиболее известных германских генералов. Под Липецком возник центр германских ВВС. Немцам разрешалась даже разработка химического оружия, для чего в Саратове создали школу химической войны. Советские военные, включая Тухачевского, неоднократно выезжали в командировки в Германию, выступали с лекциями в ее военно-учебных заведениях, сами учились у генералитета Германии. Будущий командующий войсками Белорусского военного округа Иероним Уборевич провел среди немецких военных весь 1928 год.
За десять лет советско-германского военного сотрудничества между ведущими военными двух стран сложились достаточно доверительные личные отношения, которые не прервались и после прихода Гитлера к власти и свертывания в связи с этим немецких военных центров в СССР. Часть представителей советской и немецкой военной элиты объективно сближали антизападные настроения. Известно также, что офицерский корпус Германии весьма настороженно относился к национал-социалистической идеологии и к самим вождям Третьего рейха. В СССР же многие представители военного руководства также без восторга воспринимали решения партийного руководства, особенно после проведенной с перегибами коллективизации и участившихся в начале 1930-х годов политических судебных процессов.
К числу военачальников, имевших свое видение будущего СССР, относился Михаил Тухачевский — одна из самых ярких и амбициозных фигур в советской элите того времени. Михаил Николаевич, любивший литературный труд и считавшийся в СССР военным теоретиком, одним из первых в советском руководстве интуитивно осознал, что будущая война станет «войной моторов», не похожей ни на минувшую мировую, ни на Гражданскую войну. Понятно, что его скептическое отношение к будущему кавалерии в какой-то мере раздражало Ворошилова и особенно Буденного, командовавшего легендарной 1-й Конной армией.
Впрочем, различие во взглядах на роль кавалерии не было определяющим в отношениях советских военачальников, тем более что и Ворошилов, и Буденный не были такими уж «консерваторами», как порой их представляют современные публицисты. Кстати, опыт Великой Отечественной войны показал, что в раде случаев кавалерийские соединения оказались действительно незаменимыми и в период «войны моторов».
В 1927 году Тухачевский, будучи на должности начальника Штаба РККА, «столкнулся» с Климентом Ворошиловым в подходе к строительству вооруженных сил и управлению ими. Нарком не согласился с его предложениями по ускорению технического перевооружения армии, трактуя их как нереальные, не учитывающие экономические возможности страны. Воспротивился Ворошилов и реорганизации Штаба РККА в целях повышения его статуса. По мнению начальника Штаба, он являлся в то время только «техническим аппаратом» наркомата. Этого властолюбивому Михаилу Николаевичу было мало.
Справедливости ради надо отметить, что реформаторские предложения Тухачевского диктовались не только и не столько интересами дела, сколько желанием обратить на себя внимание Сталина, доказать ему, что он лучше наркома знает военное дело. Предложение принять на вооружение 50-100 тысяч (!) танков носило, несомненно, авантюристический характер, так как не учитывало реальных возможностей советской экономики. Стране еще предстояло пройти этап индустриализации. Да и с точки зрения военной целесообразности отсутствовала потребность в принятии на вооружение 50 тысяч танков. Хотя само направление размышлений Тухачевского о будущем облике армии и новых способах боевых действий было в общем-то правильным.
Конфликт с наркомом вынудил амбициозного начальника Штаба РККА написать рапорт об освобождении от должности, который Сталин удовлетворил. Так Тухачевский в мае 1928 года оказался в Ленинграде на должности командующего войсками ЛенВО.
Последующие события показали, что позиция Тухачевского все же отвечала веяниям нового времени, и на партийном олимпе также думали об укреплении боеспособности РККА — правда, более реалистично. 15 июля 1929 года было принято постановление ЦК ВКП(б) «О состоянии обороны СССР», в котором шла речь и об улучшении технического оснащения армии.
Воодушевленный этим Тухачевский направил в январе 1930 года наркому Ворошилову докладную записку, где изложил свои предложения по реализации постановления ЦК. Речь шла об увеличении числа дивизий, развитии бронетанковых сил, артиллерии и авиации. И хотя, возможно, Тухачевский вновь переоценивал экономические возможности страны, его предложения заслуживали внимательного анализа со стороны руководства наркомата обороны. Но осторожный Ворошилов предпочел отмолчаться. Не получив ответа, неугомонный командующий войсками ЛенВО направил в апреле 1930-го письмо самому Сталину, видимо, в расчете на его благосклонное отношение.
Это письмо с предложениями об усилении РККА Тухачевский передал Генеральному секретарю ЦК через благоволившего военачальнику Серго Орджоникидзе, который направил его Сталину с припиской: «Сосо. Прочти этот документ. Серго».
В те же дни записку Тухачевского переслал Сталину в Кремль и Ворошилов, высказавшийся против предложений командующего войсками ЛенВО. Вождь предпочел поддержать Климента Ефремовича, в чьей политической лояльности и личной преданности у него уже не раз была возможность убедиться. Тем более что на отклонение предложений Тухачевского были и весомые экономические основания. Государству требовались огромные средства на развитие тяжелой промышленности, неважно обстояли дела в сельском хозяйстве.
На расширенном заседании Реввоенсовета СССР Ворошилов огласил ответное письмо Сталина Тухачевскому. Командующий войсками ЛенВО обвинялся в немарксистском подходе и выдвижении нереализуемых идей. Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) утверждал, что принятие предложений Тухачевского приведет к свертыванию социалистического строительства и его замене системой «красного милитаризма». «Я думаю, — указывал Сталин, — что «план» т. Тухачевского является результатом модного увлечения «левой» фразой, результатом увлечения бумажным, канцелярским максимализмом... «Осуществить» такой план — значит наверняка загубить и хозяйство страны, и армию. Это было бы хуже всякой контрреволюции».
