Клим Дегтярев - Штирлиц без грима

Восьмая серия

Встреча Холтофа (актер Константин Желдин) и Штирлица, которая закончилась нанесением легких телесных повреждений (удар коньячной бутылкой) одного собутыльника другому. Этот поступок удивил даже Генриха Мюллера. Реальный советский разведчик не стал действовать столь радикальными методами.

Хотя самое интересное было потом. Пострадавший никак не отреагировал на произошедшее. Словно в РСХА было принято колотить друг – друга бутылками в качестве наказания за пораженческие настроения.

А ведь шеф гестапо был очень одаренным человеком. Странно, что эту черту его характера никто не отметил. Вот лишь один пример его «феноменальных» способностей. Возьмет, бывало, Генрих Мюллер с утра (после бессонной ночи) две советских шифротелеграммы (а это колонки пятизначных цифр) и тут же определит, что оба текста были зашифрованы с помощью одной шифросистемы и, значит, профессор Плейшнер и радистка Кэт работали на одного советского резидента. Понятно, что многолетняя работа полицейского научила его многому, но искусству криптоанализа?

В эпизоде, когда Штирлиц на машине везет пастора Шлага к немецко-швейцарской границе, по радио звучит голос Эдит Пиаф и священник поругивает певицу? При этом старый ворчун даже не подозревает, что знаменитая песня «Я не жалею ни о чем» была написана через пятнадцать лет после его перехода через Альпы.

Есть в фильме эпизод, который своей двусмысленностью веселит многих «рыцарей плаща и кинжала», да и обычных внимательных зрителей он не оставляет равнодушными.

…Штирлиц заходит в здание РСХА. На входе показывает пропуск. Часовой, посмотрев пропуск, делает «смирно», а после ухода Штирлица звонит по телефону. Штирлиц поднимается на второй этаж. Здесь происходит то же самое. Штирлиц идет по коридору и перед поворотом та же история с пропуском и телефоном. Штирлиц идет дальше. Следующий кадр: Мюллер сидит возле приемника, к нему входит офицер СС и докладывает:

– Штирлиц идет по коридору.

– Что? – спрашивает Мюллер.

– Штирлиц идет по коридору, – отвечает офицер.

– Куда? – спрашивает Мюллер. Офицер пожимает плечами, мол, не знаю. Голос диктора за кадром: «Штирлиц шел к Мюллеру…».

Поясним, что «коридор» на жаргоне разведчиков означает не только элемент интерьера здания, но и некий путь, который расчищен для прохода. Например, коридор (окно) на границе.

В фильме подробно рассказывается о том, как чекист своими хитроумными действиями затормозил нацистский атомный проект. О реальной истории неудачной попытки создания немецкой атомной бомбы мы расскажем подробно ниже. А сейчас лишь скажем, что никакими чекистами в ней и не пахло. Хотя, вот военные разведчики (из ГРУ) возможно и отличились.

С режиссерской и операторской точки зрения все снято великолепно. А вот с позиции здравого смысла – нет. Можно назвать две нестыковки.

Первая, когда контуженый ефрейтор (актер Олег Федоров) завел Кэт с детьми в подвал полуразрушенного дома, а сам пошел ждать автобус. Он явно не знал одной из особенностей немецкого общественного транспорта – он ходит по расписанию. Может быть, в годы войны это не всегда удавалось, но зачем тогда на автобусной остановке выстроилась очередь. Военнослужащему было достаточно подойти к этим людям и спросить, когда будет автобус.

Вместо этого он терпеливо высматривал его из-за угла. Интересно, а что он собирался действовать, когда автобус подъедет? Бежать сразу за Кэт, так они не успеют. Попросить водителя подождать минут пять, пока он сбегает за женой и детьми, но такое странное поведение могло лишь насторожить водителя. Ответа на этот вопрос мы не узнаем, беднягу пристрелили.

Вторая нестыковка – это стрельба около автобусной остановки.

Смысл его поступка объясним только с позиции авторов – Штирлицу было бы крайне сложно переправить через границу случайного свидетеля. Да и Центр активно противился бы этой идее. Им то контуженный немецкий солдат точно был не нужен. А бросать на произвол судьбы в Берлине – это верный «провал». Выход был один – бедняга должен умереть. Заодно и постреляли. Шпионский фильм все-таки!

Однако если следовать обычной логике, то ефрейтор, заметив полицейские автомобили, должен был спрятаться в подвале. Даже если бы произошло чудо, и он перестрелял всех полицейских, то через несколько минут район был бы оцеплен, и искали бы радистку не несколько человек, а, как минимум, рота. А что еще остается делать, когда контуженый фронтовик устраивает стрельбу в центре столицы Третьего Рейха. Это в начале девяностых годов прошлого века стрельба в центре Москвы никого не удивляла, а в 1945 году это воспринималось как ЧП. Не важно, где оно произошло в СССР или Германии.

В 5 часов утра у Штирлица встреча с Мартином Борманом. Вряд ли они беседовали больше часа – если конечно, не ударились в откровения или в воспоминания. Конечно, последний может часами поносить Гиммлера, Кальтенбруннера, Риббентропа и особенно Геббельса и радуется каждому новому слушателю, но разумнее предположить, что в 6 утра Штирлиц уже находится в своем особнячке и беседовал с Генрихом Мюллером. Сколько может длиться это душевное общение двух скрытных людей, разбавленное двух- или трехкратным прослушиванием магнитофонной записи беседы Штирлица с Борманом? Часа два не больше. Значит, Кэт позвонила в 8 часов утра, если не раньше. А до этого она еще гуляла по безлюдному Берлину и пыталась попасть в закрытое метро. На календаре начало марта, а в городе уже светло36.

В одной из бесед с Генрихом Мюллером Штирлиц мимоходом упоминает, что Мартин Борман на своем автомобиле довез его до дому. Сам по себе этот факт выглядит странно. Второе лицо государство помогает добраться до дому скромному офицеру СС. Что он девушка, которую нужно проводить, что бы на нее не напали хулиганы? Хотя проблема не в этом, а в элементарных требованиях конспирации. Ну не мог так поступить реальный разведчик.

Советская радистка полдня катается по городу без денег и документов, ее разыскивают все полицейские Берлина, даже фотографии сделали, но так и не попадается сотрудникам правоохранительных органов.

Радистка звонит в Бабельсберг по телефону 42—75—41, хотя номера этого района начинаются с цифры «8».

Ранним утром, когда Штирлиц приезжает к Вальтеру Шелленбергу, что бы получить разрешение на оформления фальшивых документов для себя и Кэт, в особняке дежурит очень предупредительный дворецкий. Еще до того, как хозяин попросил у него ручку, то держит ее наготове, как и папку.

Штирлиц оформляет заграничный паспорт для Кэт. Всё хорошо, но непонятно, откуда он берет ее фотографию ранним утром, если ее документы погибли при бомбежке или хранятся в гестапо. Варианты:

делает в «срочном фото», которое работает круглосуточно;

печатает собственноручно в подвале своего особнячка, где у него оборудована фотолаборатория (нужно же где-то ему делать фотокопии со служебных документов);

вытаскивает из тайника заготовленную заранее фотографию;

рисует.

Другой вопрос – как ему удалось «заказать» не один, а два паспорта. Интересно, как на это среагировал бы Вальтер Шелленберг, когда узнает, что в служебную командировку его сотрудник укатил с дамой.

Когда советский разведчик вместе с радисткой пересекает немецко-швейцарскую границу, то повышенное внимание к этой паре со стороны пограничников объясняется просто. Обручальное кольцо у «мужа» надето на правой руке, хотя немцы носят его на левой.

Так создатели фильма назвали УАЗик (создан спустя несколько десятилетий после окончания Великой Отечественной войны) на котором гестаповцы приехали арестовывать Карла Вольфа, который прилетел на советском самолете Ли-2 (так в фильме) из Швейцарии. Можно допустить, что эту машину он выбрал из соображений конспирации, но проблема в том, что шансов пролететь и не быть сбитым ПВО Третьего Рейха у нее минимальна. Можно предположить, что в Германии началась неразбериха, но не до такой же степени, что самолеты противника могли спокойно летать над ее территорией.

Сама идея попытки ареста Карла Вольфа тоже выглядит абсурдной. Эрнст Кальтенбруннер не мог взять под стражу руководителя личного штаба своего начальника – Генриха Гиммлера, не получив санкцию последнего. Да и Вальтер Шелленберг, который освободил генерала, не мог сделать этого, т.к. он подчинялся Эрнсту Кальтенбрунеру.