Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 3] (1917-1939)

Однако в 1921 году газета "Петроградская правда" уже сообщала о росте антисемитской агитации по всей стране: "Жиды якобы жестоко мстят русским за свое унижение‚ опутали самого Ленина... хотят уничтожить христианскую церковь‚ организованно покровительствуют только своей нации". Уголовный кодекс РСФСР 1922 года определял тюремное заключение на срок до одного года за "агитацию и пропаганду‚ возбуждающую национальную рознь и вражду"; в годы войны за этот проступок полагалась смертная казнь.

Ломка старого мира происходила стремительно. Ее трудно было осмыслить и еще труднее примириться с происходящим. Чтобы объяснить крушение привычного порядка и нарождение нового‚ пугающего и ненавистного‚ требовалось изобрести причину‚ некие внешние силы‚ демонических "носителей зла"‚ намеренно разрушающих прежний мир‚ – переселение евреев в города предоставило такую возможность. Не стало черты оседлости и процентной нормы в учебных заведениях‚ наступило время неограниченных‚ казалось‚ возможностей; повсюду появились евреи из местечек с их специфической внешностью и одеждой‚ провинциальными манерами‚ бурной жестикуляцией‚ картавой и неправильной речью на русском языке – портные, сапожники и парикмахеры, часовщики и ювелиры, работники торговли, артелей и мастерских. Коренное население прежде почти не видело евреев во внутренних губерниях России‚ а теперь ежедневно сталкивалось с ними – в коммунальных квартирах‚ на улице‚ в трамвае‚ в школах‚ институтах и учреждениях.

Евреи Советского Союза стали преимущественно городскими жителями‚ и это привело к тому‚ что многие поступили на государственную службу. Их видели в наркоматах и конторах‚ в бухгалтериях‚ магазинах‚ домоуправлениях и заводоуправлениях; еврейские имена встречались повсюду – на митингах‚ собраниях‚ в газетах. Оценивая это явление, историк В. Бурцев писал в эмиграции: "Еврейская масса в России не причастна к большевизму и не ответственна за него, как непричастны и неответственны те евреи, кому приходится жить и работать при большевиках, у большевиков, не будучи большевиками, как приходится часто работать с большевиками многим русским, убежденным антибольшевикам..." Однако не всякое объяснение, даже самое разумное и убедительное, способно что-либо доказать или опровергнуть. Прежде не любили еврея – торговца‚ посредника‚ банкира‚ теперь эту нелюбовь перенесли на еврея – советского служащего‚ чиновника, рядом с которым не замечали (или не желали замечать) чиновников других национальностей.

Ю. Ларин (из статей об антисемитизме): "Борьба направлена, таким образом, не против преимуществ‚ а против равенства‚ которое осуществлено революцией..." – "Надо прямо говорить: да, мы пускали, пускаем и будем пускать и дальше евреев в Москву так же, как пускаем поляков, немцев и представителей всех других национальностей... ибо мы имеем перенаселенные городки и местечки западной окраины СССР, где нечего делать тамошнему населению".

Интеллигенцию беспокоила возрастающая конкуренция евреев‚ их продвижение по службе и появление на тех постах‚ которые они не могли занимать при царской власти. Приходилось подчиняться тому‚ кто еще недавно был изгоем‚ отверженным‚ запертым в черте оседлости‚ – это вызывало досаду‚ неприязнь‚ плохо скрытые‚ а то и открытые проявления антисемитизма. Рабочие – чьей диктатурой прикрывались большевики – оставались в подневольном положении‚ а потому им не нравилось преуспевание евреев‚ которые‚ по распространенному мнению‚ не занимались физическим трудом. Массы крестьян Украины и Белоруссии переселились в города и пополнили ряды безработных‚ конкурируя с евреями на биржах труда; они принесли с собой прежние взгляды и настроения‚ сложившиеся во времена Гражданской войны‚ когда еврейское население было поставлено вне закона и человеческая жизнь ничего не стоила. Верующие люди считали евреев виновниками гонений на церковь: кто же мог поверить‚ что православный‚ крещенный при рождении большевик по собственному желанию поднимет руку на святыню народа?

Еврей становился служащим‚ становился порой начальником‚ проводником непопулярной политики ненавистной власти – его делали ответственным за все безобразия‚ которые тогда творились‚ что подпитывало антисемитизм прежних времен и вызывало к жизни новые его проявления. "Только они выиграли от революции" – популярное мнение тех лет и не менее популярная формула‚ объединившая прошлое с настоящим: "Чай Высоцкого‚ сахар Бродского‚ Россия Троцкого".

Монархист В. Шульгин‚ эмигрант, отметил в книге "Что нам в них не нравится" (1929 год): "Можно сказать‚ что евреи на революции выиграли тактически‚ но проиграли стратегически. Революция принесла евреям равноправие... и огромный подъем антисемитизма... Даже если бы сами евреи молили: "верните нам наши ограничения‚ лишь бы только антисемитизм был такой‚ как раньше‚ не больше..." – то ограничения не будут возвращены‚ а антисемитизм будет расти‚ пока не исчерпает положенной ему меры..."

Из письма‚ просмотренного цензурой (Ленинград‚ 1925 год): "На панели публика в кожаных тужурках и серых шинелях‚ плюющая тебе в лицо семечками‚ и масса жидов‚ словно ты в Гомеле‚ Двинске или Бердичеве‚ с длинными пейсами и чувствующими себя как дома..." Из анекдотов того времени: "Что означает – СССР? Сруль‚ Сруль‚ Сруль и один Русский‚ да и тот позади всех..."

5

В годы НЭПа вновь возникла конкуренция в частной торговле и промышленности‚ появились преуспевающие евреи‚ что вызвало противодействие нэпманов других национальностей‚ зависть и вражду нищих и малоимущих. В газетах печатали сообщения из зала суда о взяточниках‚ растратчиках и жуликах-нэпманах‚ среди которых встречалось немало подсудимых с еврейскими фамилиями; герои литературных произведений – жадные и беззастенчивые дельцы‚ "граждане спекулянтского вида", "алчные искатели наживы" часто носили еврейские имена‚ наделялись специфическими еврейскими чертами‚ и отрицательный образ нэпмана-еврея устойчиво закрепился в обществе.

Жизнь была нищей‚ скудной‚ малорадостной‚ переполненной ежедневными бытовыми заботами практически для всех слоев населения. В городах не хватало жилья‚ власти насильно вселяли неимущих в частные дома и квартиры‚ и бывшие их владельцы – после "уплотнения" – оказывались под одной крышей с рабочими‚ вчерашними крестьянами‚ а также с евреями из местечек. Совместное проживание в перенаселенных коммунальных квартирах и общежитиях‚ многочасовые стояния в очередях за продуктами‚ поездки в переполненном транспорте могли обратить любую бытовую неурядицу в национальную вражду. В минуты раздражения‚ злобы или досады‚ не зная‚ не видя‚ не понимая истинных причин происходящего‚ шептались или вслух говорили о том‚ что для евреев существуют привилегии при поступлении в институты и на работу‚ при получении продуктов и жилья: "Мы здесь в своем городе‚ а к нам приезжают и стесняют нас".

Из дома‚ со двора‚ с улицы антисемитизм проникал в учебные заведения‚ и отовсюду сообщали: "В самарской школе ученики преследуют еврейскую ученицу Бурштину. Они устроили на нее нападение‚ избили ее‚ поломали скамейку..." – "В пионерском доме отдыха под Минском часть детей‚ антисемитски настроенных‚ нападает на еврейских детей‚ ругает их безобразными словечками..." – "Я почти никогда не слышу в классе своей настоящей фамилии. Меня зовут Абрам, Абрамка, Нация и так далее..." – "Учащиеся одной из московских школ взяли на себя социалистическое обязательство об уменьшении антисемитизма среди школьников на десять процентов..."

Горских евреев Дагестана обвиняли в употреблении мусульманской крови; ритуальные наветы возникали на Кавказе – в Дербенте, Тбилиси, Ахалцихе, а также в Бухаре и других местах Средней Азии. Когда начали переселять евреев на пустующие участки‚ заговорили о том‚ что им достаются "лучшие земли"; появилось даже популярное присловье: "Русских в Нарым‚ а евреев в Крым". На собраниях поступали из зала записки: "Почему жидов поселили в Крыму‚ а не в Якутской губернии?" – и докладчикам приходилось разъяснять‚ что евреям выделили лишь небольшую часть земельного фонда‚ их размещают не на побережье Черного моря‚ где расположены курорты‚ а в центре полуострова‚ на засушливых солончаковых землях‚ которые никогда прежде не использовались и требуют обводнения. Деятель КОМЗЕТа А. Мережин докладывал в 1927 году: "По отношению ко всей посевной площади СССР переданные евреям земли составляют меньше половины одного процента... Сто восемь тысяч десятин‚ переданных в пользование евреев в Крыму‚ составляют четыре процента всей территории Крыма... Бессовестны и лживы юдофобские утверждения‚ будто евреям отдали чуть ли не все земли Украины‚ или Крыма‚ или даже СССР".