class="p1">Мятежники захватили оба парохода и баржи. Большая часть красноармейцев и команды были расстреляны. Захватив в Нелькане золото, меха и иные товары, Коробейников приступил к формированию «повстанческой армии», и вскоре Якутск оказался в блокаде. Жители и гарнизон города нуждались в продовольствии, топливе и товарах первой необходимости.
23 марта 1922 г. Ленский флот («Парлена») был передан от Главода Наркомата путей сообщения в пятилетнюю аренду Ленскому гостресту ВСНХ («Лензолото») – организации, имеющей в своём распоряжении солидные средства. Флот переключился на перевозки грузов по Витиму, на прииски. Но без пароходов ликвидация бандитизма в Якутии была невозможной.
После схода льда в Якутске командующий войсками Якутской губернии К.К. Байкалов вызвал капитанов «Лены» и «Полярного», зимовавших в Якутске, и приказал приготовить пароходы к ведению боевых действий. Требовалось обшить надстройки тесом и засыпать их щебнем, а также прикрыть рубки листами металла. Затем пароходы были отправлены выше Якутска, в район Техтюра, с конницей и бойцами для проведения карательной экспедиции.
10 июня пароход «Полярный» вторым рейсом вышел с подкреплением, которое было высажено в Табаге. «Лена» же до прихода основных сил высадила отряд А.А. Гоголя в устье Алдана, чтобы не пропустить отряд Коробейникова, который мог неожиданно ударить по городу.
Четыре сотни красноармейцев разместились на барже «Волга», туда же погрузили 76‐мм горные пушки и 24 пулемёта. На «Лене» установили пулемёт «Максим», там же и разместился командир 33‐й роты 80‐го дивизиона войск ОГПУ.
Караван отошёл 9 июня, по реке ещё плыл редкий лёд. С берега по пароходу начали стрелять, однако после двух ответных залпов из пушек огонь из засады прекратился. После совещания для стоянки отряда был выбран остров Хатыннах. Поблизости от стоянки случайно был обнаружен склад свинца (около 300 пудов). Поднявшись на 17 км по Алдану, высадили отряд на остров, где красноармейцы были в безопасности, а пароходы Коробейникова не прошли бы незамеченными.
С 16 июня по 14 июля в Якутск пришли пароходы «Пропагандист», «Революционный» и «Витим», на которых прибыли новые части Красной армии – телеграфно-строительный батальон и 230‐й полк.
На этом закончились боевые действия ленских пароходов.
Глава 26
События в Охотском уезде
Охотский уезд в 1909 г. был переписан из Приморской в Камчатскую область. В 1911 г. население уезда состояло из 5113 жителей. Главный город уезда Охотск к 1917 г. имел до тысячи жителей.
Одним из крупных пунктов побережья было село Ола с населением 100–150 человек. Именно через Олу-посёлок, а затем через Ору-реку (длиной 167 км) шёл трак на Колыму.
На берегах реки Гижиги находился городок Гижигинск, а в 25 км от него – село (порт) Кушка, которое с 1926 г., после исчезновения Гижигинска, было переименовано в Гижигу.
В 1917 г. в Охотском уезде был создан свой Комитет общественной безопасности (структура, подчинённая Временному правительству). 18 апреля 1918 г. Охотский уездный КОБ сложил с себя полномочия. Вместо него был создан один уездный Совет, а также 4 волостных совета в Ине, Тауйсне, Оле и Ямске.
В сентябре 1918 г. советская власть в Охотском уезде была свергнута. В июле 1919 г. Охотск захватил отряд полковника Широких. Однако 14 декабря того же года в Охотске произошёл переворот, и к власти пришёл военревком во главе с рабочим А.И. Унжаковым.
Революционеры по радио сообщили о своей победе в Москву, Иркутск, Якутск и Петропавловск.
Через 70 дней (24 февраля 1920 г.) уездный военревком был заменён уездным Советом рабочих, крестьянских, красноармейских и «инородных» депутатов.
С открытием навигации 1920 г. обстановка в Охотском уезде резко изменилась. Новая власть во Владивостоке – Приморская земская управа, появившаяся в январе 1920 г. после свержения колчаковского правительства, работала под контролем большевиков и существовала до оформления буферного государства – Дальневосточной республики.
Её представитель эсер Сентяпов в Охотске не нашёл общего языка с местным обществом, в своей работе опирался на якутских буржуазных националистов и контрреволюционеров и, в сущности, играл роль дезорганизатора центральной власти. В связи с организацией ДВР институт уполномоченных земской управы упразднили, но Сентяпов с этим не согласился и продолжал считать себя представителем правительства ДВР.
На местах в отдаленных волостях трудно было понять события на Дальнем Востоке, да и в уездном Охотске чехарда с органами власти им была непонятна.
Летом 1921 г. белое Временное Приморское правительство решило захватить Охотско-Камчатский край.
«Правительство зафрахтовало пароход Добровольного флота «Кишинёв» и назначило посыльное судно «Свирь», – рассказывал на следствии Х.П. Бирич, – отпустило на содержание и снаряжение воинского отряда 91 500 руб. и гражданских чинов – 25 тысяч. На содержание воинских частей Правительство отпустило Бочкарёву 15 000 и 76 500 ассигновками через меня. Никакие торговые фирмы участия в снаряжении экспедиции не принимали».
Экспедиция Бочкарёва – Бирича вышла из Владивостока на двух судах. Гражданское управление во главе с особоуполномоченным, часть воинского отряда и пассажиры – на «Кишинёве», остальные военные, есаул со штабом – на «Свири». При Бириче находился представитель Приамурского правительства Николай Михайлович Соколов.
Численность Северного экспедиционного отряда (СЭО) в момент отправки, по одним источникам, составляла 400, по другим – около 500 человек, среди которых было много офицеров. Как свидетельствовал один из участников экспедиции, Бочкарёв привлёк много желающих ехать с ним прежде всего тем, что обещал платить каждый месяц жалованье, независимо от чина, по 25 рублей золотом «на всём готовом, вплоть до зубного порошка. Семьи поступивших обеспечивались как продуктами, так и деньгами и квартирой. Каждому было обещано увольнение из отряда по личному желанию в любой момент».
Доктор исторических наук Б.И. Мухачёв так описывает дальнейшие события:
«3 октября 1921 г. «Свирь» и «Кишинев» подошли к Охотску, остановившись у поселка Новое Устье… На берегу у Нового Устья были видны люди. Они что-то кричали и махали руками. Бочкарёв распорядился послать на берег шлюпку. В неё уселись одиннадцать офицеров во главе с подполковником Лукомским.
Прошло более двух часов в ожидании. Что происходит там, на берегу? Наконец увидели, что шлюпка отвалила от берега и направилась к «Свири». На ней уже не одиннадцать, а тринадцать человек. Лукомский первым поднялся по трапу. И он, и другие офицеры были очень возбуждены, радостно смеялись.
– Братцы, что было! – захлебываясь, рассказывал офицерам Лукомский. – Еле ноги унесли! За всю германскую и гражданскую не попадал в такой переплёт.
Оказывается, вся бочкарёвская разведка угодила в плен к красноармейцам якутского отряда, прибывшего на помощь охотчанам. Командиры очень ловко выдали себя за яныгинцев (сторонников белых), пригласили офицеров в избу, стали расспрашивать о составе экспедиции. Но что-то офицерам в их разговоре показалось неестественным. И Лукомский стал преувеличивать силы белых. На двух судах имелось всего лишь одно морское дальнобойное орудие, притом даже без снарядов, но подполковник умолчал об этом. Наоборот, значительно преувеличил вооружение. К Охотску подошли в это время пароходы «Взрыватель», «Тунгус», зафрахтованные промышленниками. Вместе со «Свирью» и «Кишиневом» они создавали впечатление целой эскадры.
Со стороны Булгина и Охотска вдруг началась перестрелка. Командиры красных вышли из избы, оставив часовых. Отряду был отдан приказ отойти в тайгу. Лукомский, выглянув в окно, быстро оценил обстановку, понял, что красным сейчас не
