Когда в те годы мне приходилось сталкиваться с нашей так называемой интернациональной помощью, в том числе и военной, то случалось немало неожиданных открытий. Вот один конкретный пример. В 1971 году родилось новое независимое государство Бангладеш. Родилось в войне, разрухе и крови… Мы, конечно, тут как тут со своей «помощью». Многосторонняя и обильная, она, в частности, выразилась и в том, что в огромный местный порт прибыла из Владивостока так называемая плавучая мастерская, а на самом деле – целый ремонтный завод на воде, кстати, военный корабль, на котором служили сотни наших моряков и офицеров. Наши специалисты восстанавливали порт в Читтагонге, в том числе расчищали фарватер от мин и затонувших во время войны судов. Среди десятков разных сюжетов на моих цветных фотопленках было зафиксировано и то, как наш водолаз спускался под воду в порту. А в Москве, когда номер с моим очерком и фото об этой поездке уже был готов к печати, его неожиданно остановила наша бдительная цензура. Из-за того снимка с водолазом. «Что в нем секретного?!» – зашумел я на цензора. «Ничего! – спокойно ответил он. – Просто такое допотопное оборудование во всем мире уже давно списано и забыто, его можно увидеть разве что только в музее, а мы до сих пор им пользуемся. Нельзя демонстрировать пред всеми наше убожество…» Фотографию пришлось заменить.
Оказывается, вот какова была амуниция у наших интернациональных амбиций, поистине безбрежных! С такими же примерами сталкиваться за рубежом мне, увы, приходилось частенько. Современность, качество, тонкость, точность, эффективность нашей продукции в целом не шла ни в какое сравнение с западной. Но при этом я никак не могу распространить такую же оценку на тысячи, десятки тысяч наших специалистов, трудившихся в развивающихся странах. На разных широтах, в Африке и Азии я слышал от местных властей и специалистов, что так умело и самоотверженно, как наши, у них не работают никакие иностранцы. В этом же я и сам всегда убеждался.
И тут встает одна, на первый взгляд, парадоксальная проблема: наши специалисты никогда не получали за свою работу хотя бы столько же, сколько специалисты из других стран. Всегда получали меньше и жили в худших условиях. Именно такой оказалась еще одна неожиданная грань интернационализма по-советски. Как всегда, наше государство грабило своих граждан, в данном случае даже за рубежом. Известно, что за границей наши дипломаты, работники внешней торговли, корреспонденты и т. п. получали на руки в твердой валюте жалкие суммы по сравнению со своими зарубежными коллегами. То же самое проделывали и с теми, кого посылали помогать развивающимся странам. Наша техническая и гуманитарная интеллигенция, которая привыкла у себя дома жить по-скотски, так же перебивалась за рубежом в надежде заработать, при жесточайшей экономии, на кооперативную квартиру или машину. И даже в тех стесненных условиях, в какие попадали наши специалисты за рубежом, они все равно чувствовали себя лучше, сытнее и свободнее, чем на родине. Горько вспоминать об этом! Сколько же мы всего всем понастроили, сколько своих кровных средств вложили в чужое процветание… А что с этого имели? Где просто шиш, а где и по морде! Тот же Садат, когда уже стал президентом Египта, просто выставил оттуда наших специалистов, так и не дождавшись наших солдат. А сколько десятков миллиардов долларов задолжал нам багдадский тиран Хусейн! Плакали наши денежки и в этом случае… Наших интернационалистов вообще всегда тянуло, как хищников на падаль, пообщаться и подружиться с такими же кровавыми диктаторами, каким был тот же Хусейн.
Самую страшную тайну составляла подготовка у нас в стране международных террористов, с помощью которых кремлевские стратеги и собирались покорять весь мир.
Такие же сверхсекретные центры подрывной подготовки мы раскинули и во многих странах с диктаторскими режимами. Сегодня уже всем известно, что Советский Союз был на протяжении десятилетий опорной базой международного террора. Под своим красным знаменем мы, например, раскрывали свои объятия тем, кто свято следовал такому призыву: «Зеленое знамя ислама должно быть водружено над всем миром!» И над московским Кремлем тоже? У нас, на наших базах, были подготовлены Ильич Рамирес, Басаев и другие главари террора.
Апофеозом интернационализма по-советски стала наша агрессия в Афганистане. Вконец одуревшие от старости и хронического невежества кремлевские правители вздумали объявить в Афганистане социализм. Пытались сначала действовать тайно, устраивали заговоры, убийства… Не получилось. Тогда пошли войной. Потом оказалось, что наша КПСС отправилась туда за своей смертью.
Те же англичане, покорители соседней Индии, не раз безуспешно пытались завоевать и Афганистан. Не смогли. Там живет один из тех редких народов, для которого война и жизнь – синонимы. Я в этом убедился, побывав там в начале 60-х годов. Уверен, что Брежнев и его сообщники ничего такого не знали и, главное, не понимали, знать не хотели. Их самым роковым образом подвела вера в наше могущество: на улицах Берлина, Будапешта и Праги наши танки смогли сослужить им службу. Но Афганистан – не Восточная Европа.
Проклиная клику кремлевских старцев, остается еще вспомнить о том, что Афганистан всегда являлся нашим мирным и дружелюбным соседом, установившим с нами дипломатические отношения еще в 1919 году. Вот уж с кем грех было нам воевать! Из одних источников известно, что во время боевых действий там погибло за десять лет полтора миллиона мирных жителей, по другим источникам – два миллиона. И это в стране с населением около 17 миллионов человек! У нас о наших потерях было официально объявлено: 15 тысяч убитых солдат и офицеров. Во Вьетнаме за такое же время американцы потеряли около 60 тысяч военнослужащих, хотя у них в армии сведение к минимуму собственных потерь считается самой главной задачей. Мы же, как известно, своих солдат, особенно павших, точно считать не желаем. За целых полвека после Великой Отечественной войны так и не смогли определить свои в ней потери. Потому и не может быть веры в те 15 тысяч, которые официально зачислены в жертвы афганской войны.
Сколько в нашей необъятной стране больших и малых кладбищ? Десятки тысяч, разумеется. И вспомните, что на каждом из них есть могилы погибших солдат во время афганской войны. Как правило, эти захоронения выделяются среди других: солидные памятники, заметные надписи на них, ухоженность, поскольку у молодых жертв все еще живы родственники… Совершенно случайно побывав на нескольких городских и сельских кладбищах, поймешь, что верить в официальную цифру, 15 тысяч, просто невозможно…
Наконец, еще одно соображение. Официально мы пеклись о социализме в соседней стране. А на самом деле? Секрет в том, что у нас к моменту начала войны с Афганистаном сильно застоялись кони двух главных силовых структур – армии и КГБ, их подпирал и провоцировал наш военно-промышленный комплекс, выдававший невероятное количество продукции, не находившей применения. Вполне разумно было засомневаться в необходимости такого огромного монстра, как наш ВПК, который выедал страну изнутри, словно солитер. Вот эти три силы, армия, КГБ и ВПК, вопреки национальным интересам, и толкнули кремлевских старцев на смертельную авантюру…
В своих, пока еще робких, попытках восстановить правду о нашей истории, которую столь нагло фальсифицировал лично Сталин, мы, естественно, добрались до него самого, хотя процесс разоблачения его преступного режима еще далеко не завершен. А вот разоблачить нашу политику, проводившуюся под знаменем мировой революции, у нас никак духа не хватает. Почему? Да потому, что она и после смерти Сталина не была снята нами с повестки дня! Даже в годы перестройки трудно было услышать правдивое упоминание о ней. Она как бы по инерции катилась дальше сама по себе, подгоняемая все теми же силами – армией, КГБ и ВПК. Я регулярно читаю много нашей периодики и вот только в начале 2004 года сумел прочитать нечто внятное на эту тему. В газете «Московский комсомолец» от пятого марта были опубликованы воспоминания Н. Козырева, бывшего советника – посланника нашего посольства в Афганистане. В них, в частности, говорилось:
...
«Непосредственно в Афганистане я проработал с февраля 1984 по ноябрь 1986-го. С момента ввода наших войск в 1979 году там полно было наших советников: во всех министерствах, во всех местных органах. Это были люди, взятые из провинции, из разных местных парткомов, не шибко образованные, а уж про культуру не говорю. С ними мы пытались помочь Наджибулле построить социализм по нашему образцу и подобию.
Позже, когда была создана комиссия Политбюро ЦК КПСС по Афганистану, я не раз встречался там с начальником Генштаба маршалом Ахромеевым. Он был в числе генералов, которые вводили войска в 1979-м. Однажды на узком заседании, в ограниченном кругу лиц, он сказал: “Через три месяца моего прибытия в Афганистан я понял, что оттуда надо уходить. И не потому, что наша армия слаба, а потому, что те афганцы, с которыми мы имеем дело, не хотят того, чего хотим мы”. Меня тогда поразили эти слова, хотя я сам видел, что строить “социализм” у афганцев получается хуже, чем у нас. А наших советников, с их неотесанностью (к афганским министрам дверь, что называется, ногой открывали) и начальственными замашками, афганцы терпели с трудом…»
