(Абыйского) улуса было настолько благоприятно белым, что подъезжавшие в это время к Абыю из Колымска тов. Хаенко и один колымский комсомолец были умышленно задержаны перед Абыем, якобы из-за усталости подвод, и ввезены в Абый через полчаса после занятия его белыми. Хаенко с товарищами были убиты. Взятая у них почта послужила белым руководством в дальнейших действиях. В Абые белые, кроме указанных, расстреляли ещё двух бедняков, сочувствовавших советской власти» [73].
Уже летом 1922 г. якутские власти сумели подавить бандитизм в Центральной Якутии и смогли приступить к очищению от банд Севера. Вниз по Лене был отправлен отряд, после непродолжительной перестрелки занявший селение Булун. Часть отряда по первой зимней дороге выехала в село Казачье – центр Усть-Янского улуса, который был занят без боя. В Верхоянск был отправлен конный отряд в 64 человека. Отряд прошёл до Верхоянска, гоня перед собой заставы белых, и 16 сентября 1922 г. занял Верхоянск. Белые во главе с Каниным бежали на восток. Посланная за ними в погоню часть отряда подверглась ночному нападению, понесла потери и вернулась в Верхоянск. Белые скрылись частью в Абый, частью в Оймякон.
«В начале декабря 1922 года офицер и председатель белого военно-полевого суда капитан Бялыницкий, только что вернувшийся из поездки на море и занявший в Колымске место Шулепова, предложил Средне-Колымскому отряду объявить советскую власть и тем заслужить её прощение.
Всё население отнеслось к совершившемуся перевороту весьма сочувственно. По уезду были посланы нарочные с объявлением о перевороте и просьбой о поддержке. Недовольство бочкарёвцами созрело ещё раньше, но не могло вылиться в организованную форму – так уцелевшие активные сторонники советской власти были разрознены, терроризованы жестокими расправами, и даже в выступлении Бялыницкого склонны были видеть очередную офицерскую провокацию» [74].
Только к середине августа 1923 г. советская власть была бескровно восстановлена во всём Колымском крае.
«Летом же 1923 года из Якутска была послана полномочная комиссия ЯЦИКа, с правом гарантии жизни и свободы всем без исключения повстанцам, которая прибыла в Верхоянск в августе того же года. Комиссия дальше Верхоянска не тронулась, послав в Абый и Аллаиху свои предложения. В Абые предложение комиссий было получено в сентябре. Оно было настолько гуманно и так далеко шло навстречу повстанцам, что Абыйцы охотно переименовали свою «Управу» в «Ревком». Часть отряда распустили, а часть назвали милицией и провозгласили у себя советскую власть. В дальнейшем в Абые был избран Улисполком, с существенной перетасовкой лиц.
Под конец своего движения на Севере осталась непримиримой группа офицеров, базировавшаяся на Аллаихе. В течение лета 1923 года близ Аллаихи был выбран очень удобный стратегический пункт, в котором было построено укрепление с сигнальной вышкой, казармой, погребами для запасов и т. д., получившее символическое название «Белый клин».
В ноябре из Аллаихи, где находились 4 офицера с отрядом, был командирован в Средне-Колымск ротмистр Н. для перевозки в «Белый клин» инвентаря, товаров и проч., а попутно – для расправы с «оставшимися красными», как он писал в письме к Афанасьеву. Только доехав по тундре до границы Колымского Округа, Н. узнал, что в Колымске красные, и повернул обратно в Аллаиху. В то же время в Аллаихе были получены воззвания комиссии ЯЦИКа. Деревяновцы поспешили воспользоваться милостью, и… выбрали ревком.
О существовании комиссии и её задании в Колымске ничего не знали и с установлением зимней дороги приготовились к походу. Первый разведочный отряд в 10 чел., составленный из красноармейцев и добровольцев, выехал в ноябре 1923 года в сторону Абыя, но на половине дороги узнал о воззваниях комиссии и «восстановлении» советской власти в Абые. Отряд тотчас же повернул в Аллаиху, но и здесь опоздал: на границе тундры узнал, что и в Аллаихе белые «перевернулись», так как и Абый, и Аллаиха – Верхоянского Округа, а было известно, что верхоянские власти очень ревниво оберегают свои владения, – отряду пришлось вернуться ни с чем. Аллаиховскому маскараду был положен конец только в апреле 1924 года с изданием постановления ЯЦИКа о выселении офицеров с Севера» [75].
Глава 27
Конец Гражданской войны в Якутии
19 августа 1921 г. из Якутска под видом охоты выехали 8 бывших колчаковских офицеров, позже ставших совслужащими. Вожаком их был капитан И.Ф. Толстоухов. Вскоре к ним присоединились несколько десятков персонажей, недовольных советской властью.
Тут я сделаю маленькое отступление и расскажу об одной из главных коммуникаций Якутии начала ХХ века. На берегу Охотского моря расположено маленькое селение Аян, которое историки именуют портом. Действительно, туда регулярно заходили суда, вёзшие товары в Якутск. От Аяна до селения Нелькан на реке Мае товар везли во вьюках на лошадях или оленях. Далее по Мае, Алдану и Лене товар везли на пароходах в Якутск.
И вот на реке Алдан, в узком месте, примерно в 200 км ниже Нелькана, господа офицеры устроили засаду. Им попалась большая добыча – из Нелькана вниз шли пароходы «Соболь» и «Киренск», ведшие на буксире две гружёные баржи – «Накатами» и «Аканак».
На берегу появились люди в форме красноармейцев и приказали пароходам остановиться. После остановки парохода на берег была подана шлюпка. Когда их доставили на пароход, эта группа зашла в салон, вызвали туда капитана, где предъявили ему свои права, приказав возвращаться в Нелькан под угрозой оружия.
«Разбойники» захватили оба парохода и баржи. Большая часть красноармейцев и команды были расстреляны.
Затем «разбойнички» добрались до порта Аян. Там на складе фирмы «Холбос» они захватили 30 тысяч пудов мануфактуры и чая.
Всех нельканских миллионеров расстреляли. Вопрос: кого убрали – классовых врагов или свидетелей грабежа?
Став обладателями столь несметного для голодной Якутии 1921 г. состояния, господа офицеры призадумались. Ситуация у них была как у Стеньки Разина, ограбившего север Персии. При таких-то добычах и линять? А не тряхнуть ли нам Москву или для начала Якутск?
И решили офицеры при таких-то деньгах создать Якутскую народную армию. Правда, капитан Толстоухов среди них оказался не только старшим по чину, но и самым умным. Он пообещал нанять во Владивостоке казаков и вскоре прибыл с подмогой. Взял деньги, пушной товар и часть мануфактуры, и убыл на первом же судне. Больше о нём мятежники не слышали.
И вот тогда-то власть захватил корнет Корабейников, которого ранее и офицеры, и красные иначе как Васькой не величали.
Гражданская власть в Нелькане принадлежала Куликовскому. Персонаж сей весьма любопытен, и о нём стоит сказать несколько слов.
11 июля 1905 г. тридцатичетырёхлетний дворянин, уроженец Новгородской губернии Петр Александрович Куликовский, бывший преподаватель Сергиевского училища в Санкт-Петербурге, ныне эсер, член Боевой организации, под видом просителя явился в приёмную московского градоначальника Шувалова на Тверском бульваре и в упор убил его тремя выстрелами из револьвера. Убийцу приговорили к повешению, но после поданного на высочайшее имя прошения о помиловании смертную казнь заменили пятнадцатилетней каторгой.
Шесть лет Куликовский провёл в Акатуйской и Зерентуйской каторжных тюрьмах, в 1911 г. по амнистии вышел на поселение в Якутскую область,
