Относительно жилищного вопроса шестой пункт Положения гласил: «Принимая во внимание, что занятия старшего и младших чиновников… требуют уединения и совершенного отвлечения от посторонних влияний, им назначаются квартиры в здании Министерства и, по возможности, всем в одном и том же доме»792.
Кроме этого, за каждый отдельно разобранный дипломатический шифр полагалось вознаграждение, которое в 1860–1880‐е годы составляло от 200 до 800 руб. Сумму вознаграждения определял секретный Цифирный комитет, куда выполненная работа представлялась во всех подробностях793.
Через двадцать лет, в 1886 году, началось обсуждение нового положения о цифирной части. Старший чиновник Л.П. Иессен предлагал установить для младших чиновников пятилетнюю прибавку в 20 % от жалованья, мотивируя это тем, что «через 15 или 20 лет деньги еще удешевятся, а жизнь неминуемо настолько же вздорожает». Он также подверг критике предложение решать вопрос о размере вознаграждения за разбор иностранного шифра, исходя из его важности в данный момент. Иессен напомнил, что когда его предшественник, барон Г.Е. Дризен, представил на вознаграждение португальский шифр, то встал вопрос о бесполезных шифрах. Но в конечном счете, «несмотря на скупость покойного канцлера [А.М. Горчакова] на трату казенных денег», пришли к выводу, что «не полезность шифра, а трудность разбора его должна служить мерилом вознаграждения», ибо «на этой системе постоянных поощрений зиждется успех сего многотрудного дела»794. В результате 1 ноября 1886 года Александр III утвердил новое Положение о цифирной части МИДа. В нем предусматривалась доплата старшему, младшим чиновникам и помощникам младших чиновников за каждые пять лет в означенных должностях 15 % штатного оклада, «присвоенного должности, которую они занимают в день выслуги этой надбавки»795.
Каков мог быть единовременный годовой оклад с пятилетними прибавками, видно в случае со старшим чиновником Л.П. Иессеном. Он умер 6 ноября 1888 года, прослужив к 23 августа 1888 года двадцать пять лет, и должен был получить в качестве вознаграждения 4400 руб. По всеподданнейшему докладу министра иностранных дел Н.К. Гирса 23 ноября 1888 года император дал согласие на выдачу этой суммы вдове796. Можно также указать, что по смете на 1907 год оклад вице-директоров канцелярии МИДа, Первого и Второго департаментов, Департамента личного состава и хозяйственных дел составлял 5 тыс. руб. в год, а старшего чиновника при канцелярии – 4 тыс. и 1500 руб. добавочных797. Вместе с тем в начале XX века обострилась проблема «причисленных к занятиям по цифирной части». С ростом объемов дешифровки число таких сотрудников составляло от двух до трех человек. Их жалованье было гораздо меньше, иногда им подолгу приходилось ждать штатного места, они не имели прав на пенсию. Например, К.В. Циглер был допущен к секретным занятиям с 16 ноября 1895 года. Испытательный срок закончился через месяц. С 13 января 1896 года ему было установлено жалованье 50 руб. в месяц. 22 августа того же года его назначили младшим чиновником при канцелярии и с 31 июля установили жалованье 125 руб. в месяц798.
Вообще, как правило, чиновники второго отделения служили по многу лет. В 1820 – 1830‐е годы среди криптографов выделялся знаменитый ученый, изобретатель электромагнитного телеграфа барон П.Л. Шиллинг фон Канштадт, член-корреспондент Академии наук с 1828 года. С 1817 года он заведовал цифирной частью, а в 1835 году был назначен старшим советником по Департаменту внешних сношений и состоял при «третьей особой экспедиции»799. В 1830 – 1910‐е годы в дешифровальном отделении трудились, в частности, Х.А. Бек (1831–1853), К.А. Битепаж (15 января 1877‐го – 1892 год), И.В. Бланкенгаген (1830–?), А.В. Быков (1837–1839), В.А. Велецкий (1860–1864), В.Е. Гепель (1860–1889), А.А. Долматов (7 января 1887‐го – 1917 год), барон Г.Е. Дризен (1835–1862), Л.П. Иессен (23 августа 1863‐го – 6 ноября 1888 года), К.А. Кавос (1864–1883), С.В. Литвин (20 сентября 1905 года –?), А.Е. Ловягин, Г.Н. Мандельштам (10 июня 1893 года –?), Е.Ф. Маттей (16 ноября 1895 года –?), Е.К. Напьерский (1 февраля 1895‐го – 1917 год), М.Н. Рамминг (22 марта 1913 года –?), А.А. Реландер (1860–1866), Я.И. Рут (1853–1864), В.В. Сабанин (1 декабря 1885 года –?), А.О. Струве (10 августа 1907 года –?), Э.К. Феттерлейн (3 мая 1897‐го – 1917 год), К.В. Циглер (16 ноября 1895‐го – 1917 год)800.
Должность руководителя дешифровальной службы (начальника второй экспедиции, официально – старшего чиновника при канцелярии МИДа) занимали А.И. Градер (1804–?), П.Л. Шиллинг фон Канштадт (1817–1835), И.В. Бланкенгаген (1836–?), Х.А. Бек (?–1853), барон Г.Е. Дризен (1853–1862), Я.И. Рут (1862–1864), Л.П. Иессен (1864 год – 6 ноября 1888‐го), К.А. Битепаж (1889–1892), В.В. Сабанин (1 июня 1893‐го – май 1907 года), А.А. Долматов (2 июня 1907‐го – 1917 год). После смерти Л.П. Иессена в ноябре 1888 года должность старшего чиновника при канцелярии МИДа несколько лет была вакантной801.
Как можно судить по документам, атмосфера в маленьком чиновничьем коллективе была достаточно ровной. Но все же иногда возникали конфликты. Например, в 1903 году испортились отношения между старшим чиновником В.В. Сабаниным и младшим чиновником А.А. Долматовым. Сабанин 8 марта обратился к начальнику канцелярии министерства А.С. Волкову с предложением назначить Долматова на одну из консульских вакансий. Тот якобы «давно уже ходатайствует о назначении за границу» и при этом отличается низкой работоспособностью – «за последние четыре года расшифровал только 391 телеграмму». (В действительности за 1899–1902 годы В.В. Сабанин расшифровал 3175 телеграмм, Е.К. Напьерский – 2164, Е.Ф. Маттей – 1594, Э.К. Феттерлейн – 1195, К.В. Циглер – 784.) Вывод Сабанина был таков: уход Долматова «не только бы не нарушил правильного строя… работы, но наоборот устранил бы довольно серьезные ненормальные стороны настоящего положения вещей в экспедиции»802. Однако начальство этого предложения не поддержало. Сабанину и Долматову пришлось работать вместе до июня 1907 года, когда последний возглавил отделение803. Надо также отметить, что для чиновников цифирной экспедиции, как и в цензуре иностранных газет и журналов, должности не имели классности. Поэтому младший чиновник мог иметь чин статского советника804.
Работа дешифровальщиков дипломатической почты являлась постоянным соревнованием с криптографическими службами крупнейших европейских, азиатских и американских государств, и успех доставался попеременно то одной, то другой стороне. Например, действительный статский советник К.А. Битепаж 28 августа 1892 года представил Цифирному комитету семь работ своего отделения: генеральный шифр правительства Великобритании для сношений с посольствами в Санкт-Петербурге, Тегеране и Константинополе, действовавший с 8 (20) декабря 1890 года; сербский шифр для связи правительства в Белграде с сербской миссией в Санкт-Петербурге, действовавший со 2 (14) июня 1889 года; французский генеральный шифр, которым с 18 (30) мая 1883 года четыре года пользовались Военное и Морское министерства в сообщениях с экспедицией адмирала Курбе в Китай; три немецких генеральных шифра для переписки правительства Германии с посольствами в Санкт-Петербурге и Константинополе, а также с консулами в России (черный шифр был в употреблении с 3 (15) апреля 1889 года, красный – с 23 апреля (5 мая) 1889‐го, синий – с 10 (22) мая 1890‐го); французский специальный шифр, который с 13 (25) декабря 1890 года использовало правительство Греции для связи с греческой миссией в Петербурге. Каждый из этих шифров имел свои особенности. Так, сербский состоял из 10 тыс. знаков, переставляющихся посредством перемен в нумерации страниц. Лексикон французского генерального шифра имел 6 тыс. знаков, переставлявшихся двумя тысячами различных способов. Немецкие шифры имели 35 тыс. знаков и отличались тем, что каждое слово выражалось двумя знаками вместо одного. Французский специальный шифр состоял из 10 тыс. знаков, по пяти в группе, из которых один выбрасывался в начале, в середине или в конце группы. За эту работу Цифирный комитет постановил выдать: К.А. Битепажу – 2400 руб. (по 400 руб. за три немецких шифра и по 600 руб. за шифр Курбе и греческий шифр), В.В. Сабанину – 800 руб. (за английский шифр), А.А. Долматову – 600 руб. (300 руб. за сербский шифр и по 100 руб. за каждый немецкий шифр), Е.И. Ловягину (профессору греческого языка Санкт-Петербургской духовной академии) – 300 руб. (за участие в разборе сербского шифра)805.
Вместе с тем наряду с успехами второе отделение встречало и серьезные трудности, а порой даже терпело серьезные неудачи. К примеру, 2 декабря 1895 года В.Н. Ламздорф, на тот момент первый советник министра иностранных дел и председатель Цифирного комитета, записал в дневнике:
Послушать наших перлюстраторов, так они делают в самом деле просто чудеса, однако количество чиновников, занимающихся этим благородным ремеслом, недостаточно… и целую массу телеграмм подвергнуть дешифрованию не удается. Шифры всех великих держав и большей части других стран вскрыты; один лишь австрийский шифр не поддается усилиям наших перлюстраторов, и… поэтому… никогда не удавалось читать секретную переписку венского кабинета806.
