Итак, в дальнейшем будем исходить из гипотезы, что глобальное потепление действительно имеет место. В таком случае резонно поставить вопрос о его причинах. Сказать, что современная наука не может объяснить это явление, было бы не совсем верно. Скорее, загвоздка в том, что она может истолковать его слишком большим числом способов, и на сегодняшний день совершенно непонятно, какому из них следует отдать предпочтение. Самая ходовая гипотеза, объясняющая все происходящее, связывает изменение климата с так называемым парниковым эффектом, то есть различной степенью прозрачности земной атмосферы для видимого и инфракрасного излучения.
Максимум спектра солнечного излучения, как известно, приходится на видимый диапазон. Это излучение почти беспрепятственно проходит через земную атмосферу, если только в ней нет облаков. Попав на земную поверхность или в воду, фотоны частично поглощаются, отдавая свою энергию, и частично рассеиваются – отражаются в произвольном направлении.
Рассеянное излучение с высокой вероятностью уходит обратно в космос, и его энергия для Земли оказывается потерянной. То же самое происходит со светом, рассеянным облаками. Причем они отражают гораздо больше фотонов, чем почва или вода. Именно поэтому увеличение глобальной облачности понижает среднюю температуру. То же самое можно сказать про снег и лед на поверхности Земли.
В целом долю света, которая теряется за счет рассеяния, характеризуют параметром под названием «альбедо». Первоначально им пользовались в основном астрономы, но теперь заинтересовались и климатологи. Альбедо Земли составляет 35-37%. Это значит, что 63-65% солнечной энергии поглощается нашей планетой. А раз энергия непрерывно поступает, значит, должна расти температура. Но она миллиарды лет остается почти постоянной, испытывая лишь небольшие колебания относительно среднего значения. Вывод: должен существовать канал для оттока энергии обратно в космос.
И такой канал действительно существует – это тепловое излучение самой Земли. Как известно, любое нагретое тело испускает кванты, соответствующие его абсолютной температуре. Средняя температура поверхности Земли – около 15° Цельсия, или около 300 по Кельвину. Этой температуре соответствует середина инфракрасного участка спектра. Вся поверхность нашей планеты, включая дневную и ночную стороны, моря и горы, пустыни и ледники, постоянно светит в этом диапазоне длин волн. Однако именно в ИК-области находятся линии поглощения ряда газов, входящих в земную атмосферу. В их числе углекислый газ, метан и водяной пар – так называемые парниковые газы. Хотя этих газов в атмосфере относительно мало – углекислого газа, например, менее 0,04%, – различных линий поглощения так много, что они сливаются в сплошные полосы. Инфракрасный квант, излученный земной поверхностью, будет неоднократно переизлучаться, пока не доберется до высоты 4-5 км. Только оттуда у него есть шанс уйти в космос. Но температура на этой высоте примерно на 35° ниже, чем на поверхности Земли. Поэтому мощность излучения тоже заметно меньше (примерно на 40%), и это делает процесс охлаждения менее интенсивным.
Если парниковых газов становится больше, то тепловое излучение уходит в космос с еще большей высоты при еще меньшей температуре. Что могло бы случиться с Землей, если бы парниковых газов в ее атмосфере было намного больше, можно видеть на примере Венеры. Укрытая плотной шубой из углекислого газа, планета разогрелась почти до 500°C, и только тогда было достигнуто равновесие между притоком и оттоком энергии. Впрочем, и недостаток парниковых газов – тоже не лучше. На Марсе атмосфера хотя и состоит в основном из CO2, но столь разрежена, что условия там даже на экваторе напоминают земную Антарктиду.
Можно сказать, что парниковые газы – это своего рода форточка Земли, с помощью которой можно регулировать теплоотдачу нашей планеты, меняя тем самым температуру на ее поверхности. И вот похоже, что сейчас эту форточку довольно сильно прикрыли. Как показывают измерения, концентрация CO2, основного парникового газа в земной атмосфере, повысилась за последние сто лет на 26% и сейчас каждый год увеличивается на полпроцента. Причем соответствующего роста совокупной биомассы зеленых растений, питающихся углекислым газом, почему-то не наблюдается.
Выбросы парниковых газов странами, наиболее активно сжигающими нефть, 2000 году.
При торговле квотами на выброс парниковых газов цена за тонну СО2 составляет от 10 до 20 евро. При сжигании угля, нефти и газа в атмосферу сегодня выбрасывается около 20 млрд. тонн углекислого газа в год
Казалось бы, нет ничего более естественного, чем увязать глобальное потепление с ростом концентрации углекислого газа в атмосфере, а этот рост – со сжиганием ископаемого топлива. При таком объяснении звенья выстраиваются в одну цепь, да еще и сразу становится понятно, что надо делать – сокращать выбросы CO2, а значит, отказываться от использования угля, нефти и газа.
Именно этого и требует Киотский протокол, подписанный в 1997 году. Но если при его подготовке ситуация казалась вполне ясной, то к моменту вступления его в силу, в 2005 году, сомнения в научной обоснованности предлагаемых в нем мер стали общим местом в высказываниях климатологов. Оказывается, пока нельзя уверенно утверждать, что наблюдаемые изменения действительно связаны с деятельностью человека. Вполне возможно, что, принимая на себя вину за глобальное потепление, правительства вместо поиска истины идут по пути самооговора, к которому их активно склоняют экологи. Люди, не имея достоверных данных о том, что повышение уровня CO2 в атмосфере носит техногенный характер, тем не менее готовы принять на себя весьма обременительные обязательства по сокращению его выбросов.
Достоверность с оговоркой
В многостраничном отчете Межправительственной группы экспертов ООН по изменению климата каждое утверждение сопровождается оговоркой о степени достоверности по следующей шкале. Например, «практически достоверно» означает вероятность правильности утверждения более 99%, «весьма вероятно» – 90-99%, «вероятно» – 66– 90%. Характерный пример утверждения из отчета: «…с конца 1960-х годов протяженность снежного покрова, весьма вероятно, сократилась на 10%». Или: «Вероятно, на некоторых территориях увеличилась интенсивность сухих условий в летний период и связанного с этим риска засух». Столь осторожные высказывания специалистов оставляют политикам широкие возможности для произвольной трактовки темы. При этом мотивы для принятия того или иного решения могут быть далеки от научных. Например, в Европейском союзе, и особенно в Великобритании, возобладало мнение о том, что потепление происходит преимущественно по вине человека. Именно поэтому ЕС активно лоббировал принятие Киотского протокола. Построенная на нем международная система торговли квотами на выброс парниковых газов стимулирует развитие альтернативной энергетики и энергосберегающих технологий. Эти технологии еще долго оставались бы нерентабельными, но, получив «допинг» от Киотского протокола, они вполне могут лет через 10-20 составить конкуренцию традиционной нефтегазовой энергетике. А это важный для Европы шаг в обеспечении энергетической независимости.
Другой мотив – скрытая экономическая помощь развивающимся странам, необходимая для повышения международной стабильности. Открыто оказать масштабную помощь не позволяет общественное мнение жителей Европы. И тут Киотский протокол оказался как нельзя кстати – для развивающихся стран в нем практически нет ограничений по выбросам углекислого газа, а вот развитым придется оплачивать превышение квот. На практике это эквивалентно экономической помощи, но проводиться она будет под популярными в Европе экологическими лозунгами.
В США правительство Буша, связанное с нефтяным лобби, выступило против Киотского протокола, резонно заявляя, что влияние человека на климат пока не доказано. Вместе с тем в университетской среде США к глобальному потеплению и возможности воздействия человека на климат относятся более обеспокоенно, чем в правительственных структурах. Показателен случившийся в начале года скандал, когда один из крупных специалистов-климатологов NASA заявил, что начальство предписывало ему не информировать прессу о результатах исследований, говорящих в пользу антропогенной природы потепления. Вскоре аналогичный скандал произошел и в Австралии, которая занимает сходную с США позицию. Интересен и пример России, правительство которой проигнорировало мнение большинства отечественных климатологов о том, что Киотский протокол не имеет надежного научного обоснования, и ратифицировало его ради укрепления отношений с ЕС и в надежде получить прибыль от продажи недоиспользуемой квоты на выброс CO2. В целом проблема изменения климата на сегодня является той зоной, где наука столь тесно переплетена с политикой, что очень трудно отличить одно от другого. Остается только надеяться, что прогресс в сфере климатологических исследований позволит со временем распутать этот клубок.
