Главный же ущерб оказался вообще несоизмерим с потерями, вызванными бегством евреев. Случилось то, что неизбежно должно было случиться в таком многонациональном государстве, как Советский Союз: появление в России фашистских группировок, явно покровительствуемых властями, открытая фашистская пропаганда, развернутая претендовавшими на солидность литературными журналами, — всё это немедленно отозвалось в союзных республиках. Там стали бурлить и прорываться давно копившиеся собственные национальные страсти. Конечным итогом стал полный развал великой державы, чего внешним врагам не удалось добиться в двух мировых войнах. «Патриоты» поработали на славу.
Но самым энергичным деятелям правящей номенклатуры к тому времени было уже плевать на судьбу страны. Они произвели собственную «перестройку» в отношении целей и средств. Вместо борьбы за реформирование социализма и научно-технический прогресс они предпочли сбросить в небытие всю прежнюю систему вместе со старшими функционерами, закоснело цеплявшимися за чисто политическую власть, а сами — с использованием партийных капиталов и связей — ринулись на захват общенародной собственности, объявленной ничейной…
«Землетрясение», разрушившее СССР, ещё не утихло, когда под водительством Ельцина в России начались так называемые «экономические реформы». Сталинисты и самозванные «патриоты» с тех пор не устают обвинять Гайдара и его команду в сознательном ограблении народа. Возражая им, либералы доказывают, что в условиях распада всех хозяйственных связей и жесточайшего цейтнота гайдаровцы действовали единственно возможными методами.
Думается, одна из этих версий стоит другой. Да, «младоре-форматоры» открыли путь к неслыханному обогащению весьма малосимпатичным персонажам (а иные и сами неплохо обогатились на своих «реформах»), но дело здесь явно не столько в изначальном злом умысле, сколько в изначальной порочности выбранной концепции «реформ». Попросту говоря, в элементарной некомпетентности «младореформаторов». Они не понимали, что современная рыночная экономика — это прежде всего конкуренция новейших технологий. Не понимали, что единственным богатством, которое скопила советская власть за 70 лет существования (пусть во многом поневоле, для обеспечения потребностей ВПК), был класс интеллигентов-специалистов. И ради того, чтобы ввести в России примитивный капитализм по прописям Адама Смита, с легкой душой обрушили весь научно-технический комплекс государства.
Привлечь к решению вопроса собственно научно-техническую интеллигенцию, конечно, никто не подумал. И отнюдь не только по причине пресловутого цейтнота. В.С. Цаплин в книге «Странная Цивилизация» (издательство «АСТ-Астрель», 2006) отмечает: «Люди, олицетворяющие власть, или её обслуживающие, позволяют себе с высокомерной снисходительностью относиться к технократам, т. е. людям, получившим естественнонаучное или техническое обучение и работающим в соответствующих областях. В то же время преимущества технократов в меньшей склонности к мифологизации сознания и более развитой профессиональной способности к аналитическому мышлению. Эти качества необходимы при решении социальных вопросов в не меньшей степени, чем в науке и технике. Технократы полагают, что даже такое сложное образование, как человеческое сообщество, может быть проанализировано и приведено в соответствие со здравыми представлениями о разумной организации жизни. С многих точек зрения технократы способны дать фору любому профессиональному политику, хотя мифологизированный электорат просто не в силах понять, что сегодня возможности рационального мышления и реального знания превышают власть силы, денег и манипулирования сознанием».
По сути, наши «младореформаторы», как бы ни отплевывались они от коммунизма, повели себя в точности как большевики после Октябрьской революции, только со знаком минус. И в 1917, и в 1992 г. жизнь страны взялись переустраивать люди, не проработавшие ни дня в сфере реальной науки, реального производства, и просто не представлявшие себе, как создаются материальные ценности. Похоже, что и гайдаровцы, и большевистские лидеры были убеждены, что булки растут на деревьях и всё дело в том, чтобы поменять собственника деревьев. Ленинцы считали: стоит отменить частную собственность, как сразу наступит социализм. Гайдаровцы: стоит отменить общественную собственность, раздать всё в частные руки, как установится капиталистическое процветание.
К чести ленинских большевиков, оплёванных теперь со всех сторон — и либералами, и «патриотами», и сталинистами, — следует сказать, что большевики учились на своих ошибках на удивление быстро. Собственная теория Ленина требовала, чтобы социализм превзошёл капитализм в производительности труда, и он, великий прагматик, почти сразу после прихода к власти осознал: одним энтузиазмом «освобожденных» рабочих и крестьян тут не взять, нужны самые передовые наука и техника.
Теперь охотно вспоминают известную фразу Ленина «Интеллигенция — не мозг нации, а её г…». Но почему-то забывают о том, как в тяжелейших условиях Гражданской войны создавались научные центры, обеспечившие будущее могущество страны. Физико-технический институт, Радиевый институт, Центральный аэрогидродинамический институт, Государственный оптический институт и другие научные организации, которых не знала дореволюционная Россия и которые сделали новую Россию — СССР великой державой, были основаны именно в 1918–1922 гг., когда экономическая и политическая ситуация была, мягко говоря, несколько хуже ситуации начала 90-х.
Это один из парадоксов нашей истории: в послереволюционной стране, из которой бежали, спасаясь от голода, войны, чекистских расстрелов тысячи инженеров, учёных, деятелей искусства, в то же время предпринимались попытки удержать научно-технических специалистов, более того, создать им условия дляя работы с расчётом на многолетнюю перспективу. Значит, в тогдашнем руководстве, состоявшем, как нас теперь уверяют, сплошь из тупых, безграмотных извергов-комиссаров, всё же находились люди, способные смотреть вперёд.
Гайдаровцы же, как явствует из их нынешних выступлений, даже сейчас, 15 лет спустя после начатых ими «реформ», так ничего и не осознали.
«Младореформаторам» наследовал Черномырдин, при нём восторжествовала халявная сырьевая идеология, что и довершило уничтожение сферы интеллектуального труда. Суть утвердившейся в нашей стране «рыночной экономики» незамысловата: верхушке достались добыча и продажа за границу нефти, газа, леса, металлов, для прочих сограждан основным видом деятельности стала внутренняя перепродажа импортных товаров, закупаемых на ручейки тех же доходов от экспорта сырья. Модель поистине замечательная для карликового эмирата с незыблемой династией и убийственная для такой великой страны, как Россия.
Ленин утверждал, что «политика есть концентрированное выражение экономики», и оказался прав. После того, как наша экономика лишилась единственно реального наполнения, которое создаёт научно-технический прогресс, политическая жизнь России обратилась в имитацию. Воинствующая некомпетентность и откровенный саботаж прямых обязанностей разъедают все структуры — в администрации и в законодательстве, в армии и в судебной системе, в правоохранительных органах и в социальном обеспечении. Писать об этом подробнее нет необходимости, читатели не на Марсе живут. Как говорил товарищ Берия в речи на похоронах товарища Сталина: «Кто не слеп, тот видит!»…
Когда размышляешь о том, что за общество у нас возникло, приходят любопытные сравнения. В 20-е годы, в эпоху всевозможных революционных экспериментов в искусстве, существовала идея «театра без зрителей» — массового театрализованного действа, в котором каждый участник исполнял бы определенную роль, являясь актером и зрителем одновременно. Так вот, иногда возникает ощущение, что происшедшее в нашей стране за последние два десятилетия было вовсе не сменой социального строя, а организацией именно такого «театра без зрителей». Основную массу людей без их согласия вовлекли в качестве статистов в представление, где ведущие роли — политиков, чиновников, крупных бизнесменов и т. д. — расхватали и теперь будут удерживать любыми способами самозванцы-имитаторы, замечательно хваткие, но бездарные во всем остальном, в том числе в актерстве и режиссуре.
О какой-либо системе, даже бюрократической, теперь говорить не приходится. Знаменитый «Принцип Питера» («В иерархии каждый служащий повышается до тех пор, пока не достигнет уровня своей некомпетентности. Вся работа выполняется теми, кто ещё не достиг уровня своей некомпетентности») не срабатывает там, где сверху донизу вместо работы — имитация, где должности и социальные роли добываются подкупом, самозахватом, кумовством.
