Днище шлюпки В было уже целиком под водой. Людей спасало только то, что не было ветра и почти всю ночь был полный штиль. Даже небольшое волнение привело бы к неизбежной гибели. Ветер начал подниматься только к утру. К счастью, медленно, но и это для шлюпки В означало смертельную опасность. Было ясно, что, если в ближайшее время не подоспеет помощь, никто из них не выживет.
Вскоре, примерно в половине четвертого, кто-то на корме крикнул:
— К нам идет судно!
Лайтоллер тут же приказал, чтобы все замерли и никто не поворачивался. Малейшее движение стоявших в два ряда людей могло нарушить неустойчивое равновесие. Сам Лайтоллер осторожно повернулся. Вначале он сомневался, судовые ли это огни, — ведь столько огней уже оказались ложными! Но спустя некоторое время он с радостью понял, что это действительно топовые огни большого судна. В первое мгновение все испугались, что в темноте судно может подмять их под себя. Однако страх быстро сменился разочарованием — судно не приближалось. Оно остановилось.
Когда начал заниматься новый день, они увидели «Карпатию», стоявшую в пяти или шести милях от них. Несколько спасательных шлюпок к ней уже подплывали. Ни о чем подобном «пассажиры» шлюпки В не могли и мечтать. Но надежда возродилась, когда метрах в восьмистах они увидели сразу четыре шлюпки. Это была «флотилия» Лоу. Люди принялись кричать, но шлюпки были слишком далеко, чтобы их могли услышать. И тут Лайтоллер вспомнил, что в кармане у него офицерский свисток, — и над морской гладью разнеслась характерная трель.
Матрос первого класса Фредерик Кленч, командир шлюпки № 12, вначале решил, что видит плот, на котором стоят люди, и сразу же двинулся к нему. Следом пошла шлюпка № 4 под командованием рулевого Перкиса. Когда расстояние сократилось, Лайтоллер приказал:
— Подойдите и возьмите нас!
Кленч ответил:
— Да, сэр, мы идем к вам!
Только теперь Кленч понял, что это перевернутая складная шлюпка. Как только шлюпка № 12 приблизилась, Лайтоллер попросил всех соблюдать максимальную осторожность. Первым «пересел» Чарлз Юджин, который просто подплыл к шлюпке №4.
История спасения Чарлза Юджина фантастична: главную роль в этом сыграли три фактора — незаурядная выносливость, просто везение и алкоголь. Неясно только, какой из них оказался главным. Скорее всего — последний.
Как и многих других, Юджина разбудил грохот от столкновения «Титаника» с айсбергом. Вскоре после полуночи он услышал звонки, вызывавшие членов команды на шлюпочную палубу. Он был пекарем, вернее, шеф-пекарем, и решил, что для шлюпок понадобится провиант. Он собрал тринадцать своих помощников, каждому дал по четыре буханки хлеба и отправил наверх. Сам же, не торопясь, вернулся в свою каюту на палубе Е и как следует подкрепился виски. Затем, примерно в половине первого ночи, направился к спасательной шлюпке № 10, к которой был приписан. Увидев, что женщины не решаются садиться в шлюпку, он взял инициативу на себя и без лишних разговоров стал, как он выразился, «бросать» их в нее. Это было не очень деликатно, но потом некоторые из его «жертв» были, конечно, благодарны ему за спасение. Юджину показалось, что в шлюпке № 10 и без него достаточно мужчин, поэтому он стал помогать спускать другие шлюпки. Позднее он заявил, что, если бы сел в свою шлюпку, подал бы тем самым плохой пример. Примерно в 1 час 20 минут Юджин прервал работу, вернулся в каюту и снова выпил. Потом с минуту посидел на краешке койки, не думая ни о чем. Он остался спокойным даже тогда, когда из-под двери каюты появилась вода. Посидев еще немного, он встал и побрел по коридору к трапу. Проходя мимо камбуза, он увидел судового врача О’Лафлина. Юджин поздоровался, не выразив удивления по поводу того, что доктор в такую минуту оказался внизу, и справедливо решил, что судовой склад с огромным количеством отличных напитков был вполне подходящим местом пребывания. Судно настолько накренилось, что подниматься по трапу стало уже трудно. Когда Юджин добрался до верхней палубы, он увидел, что все шлюпки спущены. Это его не огорчило, и, спустившись на палубу В, он начал бросать в море стоявшие вдоль борта кушетки и стулья, полагая, что кому-нибудь они помогут удержаться на воде. Затем он отправился в судовой склад. Рассказывая впоследствии о своем спасении, Юджин отметил, что там выпил только воду, поскольку после тяжелой работы испытывал жажду. Было 2 часа 10 минут. Погас свет. Он перебрался на корму. В эту минуту «Титаник» начал крениться на левый борт, и большинство из тех, кто были на палубе, кончили жизнь у релингов левого борта. В отличие от многих Юджин сумел добраться до правого борта и вскарабкаться на палубу кормовой надстройки. Там он передохнул, тщательно поправил спасательный жилет и посмотрел на часы — было 2 часа 15 минут. В этот момент палуба начала уходить у него из-под ног (Юджин сравнил это ощущение с поездкой в лифте), и шеф-пекарь оказался в воде. Опасный водоворот он вообще не почувствовал и утверждал, что даже голова у него осталась сухой. В спасательном жилете он плавал без какой-либо конкретной цели, пока не увидел большой предмет, о котором вначале подумал, что это обломок деревянной обшивки. Приблизившись, он обнаружил, что это перевернутая складная шлюпка, на днище которой разместились около двадцати пяти мужчин. Свободного места не было, и, когда он попытался взобраться на шлюпку, его столкнули. С минуту он плавал вокруг, но повар Мейнард, узнавший его, подал ему руку и держал до тех пор, пока не прозвучал свисток второго помощника капитана Лайтоллера.
В ходе американского расследования было установлено: в ночь с 14 на 15 апреля в районе гибели «Титаника» температура воздуха была минус 3 градуса, воды — минус 2 градуса. Более тысячи человек продержались в ледяной воде около получаса, а большинство — значительно меньше. Юджин пробыл в воде 1 час 20 минут, и это ему не повредило. Просто невероятно!
Из двадцати пяти человек, переживших страшную ночь на днище складной шлюпки, около двадцати перебрались в шлюпку № 4, а остальных, в том числе Грейси и Лайтоллера, взяла шлюпка № 12. Лайтоллер пересел последним. Еще до этого он передал в шлюпку бездыханное тело какого-то мужчины. Грейси пытался вернуть его к жизни, но быстро понял, что несчастному уже никто не сможет помочь. Его не удалось опознать, известно только, что это был один из членов экипажа «Титаника».
Шлюпка № 12 была уже опасно перегружена. Лайтоллер, приняв командование и встав за руль, насчитал 65 человек, но это без тех, кто лежал на дне. Разглядев их, он прикинул, что в шлюпке было человек 75.
В 6 часов 30 минут утра шлюпка двинулась к «Карпатии». Она сидела глубоко в воде, и Лайтоллер правил очень осторожно — начинало штормить. Поэтому прошло более двух часов, прежде чем шлюпка преодолела четыре мили, отделявшие ее от «Карпатии», и люди наконец поняли, что спасены.
В 2 часа 35 минут на мостик «Карпатии» поднялся судовой врач д-р Макги и доложил капитану Рострону, что его приказания выполнены и всё готово для приема пострадавших. В этот момент Рострон увидел на горизонте слева по курсу зеленую сигнальную ракету. Он взволнованно крикнул:
— Там огонь! Они еще держатся на плаву!
Уже час назад радист Гарольд Коттэм принял радиограмму о затоплении машинного отделения «Титаника», и стало ясно, что положение гигантского судна критическое. С тех пор не поступило ни одного сообщения, но это еще не означало, что все кончено: «Титаник» мог продолжать свои передачи, просто мощность радиостанции «Карпатии» была недостаточной для приема затухающих сигналов. Зеленая ракета возродила надежду, что все-таки удастся достичь места катастрофы вовремя. О том, что эта ракета была одной из четырех, которые пустил со спасательной шлюпки Боксхолл, никто на «Карпатии» тогда, конечно, не знал.
Спустя минуту или две после того, как заметили ракету, второй помощник Биссет сообщил, что в трех четвертях мили по курсу айсберг. В этот момент его увидел и капитан Рострон и приказал изменить курс и сбавить ход до малого. Перейдя на левое крыло мостика и увидев, что айсберг миновали благополучно, он дал команду лечь на прежний курс и увеличить ход до полного. Но появлялись всё новые и новые айсберги. Их вовремя обнаруживали, и «Карпатия», не сбавляя хода, лавировала между ними более получаса. В эти драматические минуты капитан Рострон выполнял проводку своего судна мастерски, полностью осознавая, что жизнь семисот пассажиров «Карпатии», как и жизнь пассажиров тонущего «Титаника», зависит от его внимания, быстроты принятия решений и своевременного поворота штурвала. Всё это время он действовал обдуманно и уверенно. Для сотен пострадавших в спасательных шлюпках было счастьем, что капитан одного из судов, шедших на помощь, оказался отличным моряком и что именно «Карпатия» находилась сравнительно близко от места катастрофы.
