Лев Соцков - Прибалтика и геополитика. 1935-1945 гг. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации

Господин президент! В течение следующих двух месяцев будут решены серьезнейшие вопросы мирового масштаба. Могу ли я добавить, что переписка, которой мы обменялись, вселила в меня большое чувство уверенности?

5. В соответствии с Вашим желанием, мы составляем сейчас перечень вопросов, которые мы должны обсудить. На составление этого перечня потребуется несколько дней, после чего мы немедленно направим его Вам.

6. Вслед за этой телеграммой я также пошлю Вам копию телеграммы, которую я направил ИДЕНУ 4 мая».

Народный комиссар Государственной безопасности Союза С.С.Р.

(В. МЕРКУЛОВ)

Отпечатано 6 экз.

экз. № 1 – т. Сталину

“ № 2 – т. Молотову

“ № 3 – т. Берия

“ № 4 – Секретариат НКГБ СССР

“ № 5–6 в делах I Управления

Разослано:

т. Сталину

т. Молотову

т. Берия

Сообщение резидентуры в Стокгольме

Речь Ханссона 2 декабря по вопросу о выдаче СССР интернированных немцев и 157 прибалтов, служивших в немецкой армии, подтвердила отношение правительства к прибалтийскому вопросу и вообще к СССР. Ханссон заявил, что «еще в мае 1945 года во время капитуляции Германии шведское правительство решило всех немецких солдат и офицеров, бежавших в Швецию интернировать, а потом вернуть в свою страну. В июне месяце коалиционное правительство, интернировав этих перебежчиков, решило передать их союзникам. Еще тогда поэтому было ясно шведскому обществу, что перебежчики из немецкой армии будут интернированы и переданы союзникам. Швеция не заинтересована не выполнять условий капитуляции Германии, продиктованных союзниками.

Что касается 157 прибалтов, то я не уверен в том, что все они будут переданы СССР. Часть их состоит из числа фашистов, которых безусловно необходимо передать. Другая часть состоит из числа насильно мобилизованных в немецкие войска СС, которым, может быть, придется дать возможность остаться в Швеции как политическим эмигрантам. Правительство дискуссирует вопрос о проверке каждого из этих прибалтов и выяснении, кто из них является фашистом. Однако правительство не будет считать возможным всех прибалтов оставить в Швеции и было довольно, если бы все они уехали из Швеции в Новую Зеландию или Австралию».

Это высказывание Ханссона внесло ясность в вопрос об отношении правительства к прибалтийскому вопросу и показало, что шведское правительство не хочет идти против СССР.

Прибалтийский вопрос очень сложный, и я не думаю, что все они уедут в Австралию или Новую Зеландию, так как этот вопрос зависит не только от Швеции, но и тех стран, куда предполагается их отъезд.

Развернувшаяся в Швеции борьба политических течений по прибалтийскому вопросу является положительной в том отношении, что она показала яснее, чем когда либо, все антидемократические и антисоветские течения, круги и лица.

Рабочие организации требуют теперь от правительства, чтобы оно приняло меры против этих кругов и лиц и лишило бы фашистов той свободы, которую они имеют теперь.

Демократические силы в стране понимают истинный смысл этой борьбы и будут всячески препятствовать развитию в стране антисоветских течений.

Большую антисоветскую работу ведут здесь нацисты, бежавшие из Прибалтики и Финляндии. Они очень умело используют свои связи среди шведского общества.

Сообщение резидентуры в Стокгольме

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

Балтийский вопрос

В своем сообщении от 5-го декабря я уже касался актуального в то время балтийского вопроса, но так как этот вопрос остается до сих пор более или менее главной проблемой, поэтому, может быть, есть смысл продолжать говорить о нем.

Как известно, шведское правительство обсудило летом с советским правительством вопрос об отправке 167 прибалтийских беженцев, которые служили в немецкой армии. Этот вопрос рассматривался тогда, как само собой разумеющееся дело, было ясно, что, так как нет никакого немецкого правительства, то дезертиры будут переданы тем правительствам, которые оккупировали те области, к которым принадлежат солдаты. Когда 16-го июня тогдашнее шведское правительство заключило соглашение с Советским Союзом, тогда против этого никто не протестовал. Но когда должна была начаться в ноябре перевозка, разразилась буря протеста, какой в Швеции еще никогда не было. Реакционной шведской оппозицией и гражданскими прибалтийскими беженцами в Швеции интернированные прибалты натравливались на то, чтобы любым способом защитить себя от отправки, они начали голодовку, стали наносить себе увечья (многие сломали себе руки и ноги), пока они не ослабли до того, что перевозка была объявлена врагами невозможной. Перевозка произойдет позже, так как ничто не указывает на то, что шведское правительство хотело бы порвать договор с русскими.

Как констатирует известный шведский публицист Иоханес Викман в одной из норвежских газет, в настроении шведского общественного мнения можно было обнаружить три основных течения. Коммунисты имели самую простую точку зрения. Они убеждены в том, что прибалтийские беженцы в Швеции все являются фашистами и требуют, чтобы их без дальнейших рассуждений отправить из Швеции. Эту точку зрения Викман считает односторонней и говорит, что это объясняется тем, что прибалтийские гражданские беженцы в Швеции находятся под чисто фашистским руководством. Они печатают газеты на своем собственном языке, в которых они ведут бесстыдную антирусскую пропаганду и спекулируют для новой мировой войны, в которой англосаксонские державы победят Советский Союз, а прибалтийские страны опять передадут фашистам. Викман также выражает свое удивление по поводу того, что шведские власти до сих пор терпели эту пропаганду, ведущуюся такими личностями, которые, являясь беженцами, вообще не должны принимать участия в политике. Но теперь, наконец, эти прибалтийские натравливающие листки запрещены и самые скверные фашисты интернированы.

Вторую группу общественного мнения по прибалтийскому вопросу составляли социал-демократы, которые требовали, что к шведско-русскому соглашению нужно относиться с уважением, так как данное слово является обязательством для правительства. Но одновременно они выражают свое сочувствие к судьбе этих беженцев. Большая энергия с какой социал-демократическая партия и ее газеты борются с реакционной оппозицией указывает на то, что тогдашнее шведское правительство (которое подписало соглашение с Советским Союзом) уступило место социал-демократическому правительству и теперь это является залогом теперешнего правительства провести в жизнь соглашение, за что ответственны все партии. Викман думает, что тогдашний министр иностранных дел Гюнтер ведет как частное лицо приятную жизнь, в то время как бедный Унден, великий гуманист, должен проводить в жизнь обязательства своего предшественника. Но Унден не будет настолько сильно проявлять чувства, чтобы они вытеснили реальность.

Третье течение общественного мнения по прибалтийскому вопросу является самым сильным, его чаще всего слышно и его имеют различные слои общества. Среди них имеются некоторые, полагает Викман, которых увлекает настоящая гуманность и которых тревожит судьба прибалтов, и которые считают долгом Швеции разрешить им иметь здесь убежище. Это поведение совершенно не политическое, направленное ни против шведского правительства, ни против Советского Союза.

Но к этим наивным мечтателям примазалась огромная шайка активных нацистов Швеции, все симпатизирующие нацистам, ненавидящие русских и реакционеры – целая банда приведенная в движение и направленная прибалтийскими националистами и фашистами, которые сейчас направляют свое наступление против доброго сердца шведского народа и всеми способами пытаются апеллировать к нему. Благодаря им вся демонстрация получила антирусскую окраску.

Викман полагает, что виновато как раз поведение ненавидящих русских в том, что вся эта история сложилась так серьезно для Швеции. А именно, что первоначально гуманное уважение так неудачно вмешивается в щекотливые шведско-русские взаимоотношения. Викман боится, что остальные северные страны не могут остаться равнодушными к такой ситуации в Швеции.

Викман пишет, что Советский Союз питает сильное недоверие к Швеции и это недоверие уже старое. Уже в 1912 году, когда русский генеральный штаб изготовил свой план мобилизации, несколько дивизий держали наготове, так как боялись шведского нападения. Когда русские в 1939 году разрешили Финляндии укрепить Аланд, то это произошло только при условии, чтобы шведы не смели принимать в этом участия. За этим последовал 9-го апреля 1940 года советский демарш в Берлине, чтобы Германия не нападала на Швецию. Затем опять с шведской стороны дружественное по отношению к немцам разрешение на транзит немецкий войск из Норвегии в Финляндию и наоборот в первые годы последней войны. В связи с этим следует взвешивать внешнеполитическое значение прибалтийского вопроса в Швеции. В дополнение к мнению Викмана я хотел бы заметить, что к шведским попутчикам прибалтийских фашистов, конечно, принадлежали шведская церковь и до некоторой степени школа. Священники в своем значительном составе – реакционеры, особенно стокгольмский священник Манфред Бьёрквист. Все священники поддержали протест против отправки, за исключением священника Аулен, которого уже во время войны сильно критиковали за его активно демократическое поведение. Каким образом были организованы некоторыми учителями «стихийные» протесты различных школ, об этом последнего слова еще сказано не было. Демократическая общественность Швеции еще выведет этот вопрос на чистую воду.