Штурмовики выражались еще грубее. «Мы должны очистить этот свинарник, – говорили они, махая сильными руками, привыкшими наносить удары. – Некоторые свиньи слишком много хотят, надо содрать с них шкуру».
Рем не желает отступать. Может быть, он выполняет волю штурмовиков, а может быть, толкает их на конфликт с властью, направляя их гнев в другое русло из опасения, как бы они не уничтожили его самого? Или, быть может, он подогревает их недовольство и надежду поживиться, рассчитывая на их поддержку в своей личной борьбе за власть?
В ноябре 1933 года он снова собирает штурмовиков. В Берлине, затянутом ледяным туманом, отряды СА занимают позиции перед массивным зданием «Спортпаласта». Зал уже полон – здесь собрались 15 тысяч человек сержантского состава СА, весьма представительные в своей коричневой форме. Они приветствуют капитана Рема, поднявшегося на трибуну и начинающего свою речь: «Среди представителей среднего класса раздаются голоса, что СА, мол, себя изжили... Эти господа сильно ошибаются». Слушатели вскакивают с мест и разражаются криками одобрения. «Мы выбьем старый бюрократический дух из этих буржуев, если удастся, то мягкими способами, а если не удастся – то обойдемся и без таких способов». Новые крики одобрения.
После собрания штурмовики разбредаются по соседним улицам и кафе. Скоро, говорят они, начнется вторая революция, настоящая «ночь длинных ножей» – и они ждут ее, но не одни, а со всеми, кто боится, что трудные времена затянутся надолго. Чьи же головы полетят в эту «ночь длинных ножей»? И когда она наступит, эта «ночь», которую с таким нетерпением ждут штурмовики, сами придумавшие для нее название? В начале 1934 года люди напуганы. Захват власти Гитлером чуть больше года назад кажется детским лепетом по сравнению с тем, что готовят коричневорубашечники. «Мы не буржуазный клуб, – напоминает им Рем. – Я хочу командовать не теми, кто слушает лавочников, а революционерами, которые потащат за собой всю страну».
Однако лавочники и вся страна хотят порядка и покоя – разве не поэтому Гитлер получил власть?
Гитлер слушает Геббельса, а на берегу реки разворачивается факельное шествие Молодежного трудового корпуса. Молодые парни маршируют, ритмично выкрикивая лозунги, которые сменяются песнями. Гроза надвигается. В долине между горами уже слышны раскаты грома, а над Бонном темноту, наползающих на Годесберг туч, разрывают голубые вспышки молний. Участники парада, одетые в форму, едва заметные при свете факелов, с их песнями и лозунгами, которые они выкрикивают в темноту рейнской ночи, служат олицетворением порядка и дисциплины. Но капитан Рем еще не сдался.
Он продолжает защищать СА. Во время войны в грязных окопах молодой капитан Рем завоевал себе славу защитника простого солдата – через него они сообщали далеким высокомерным офицерам Генерального штаба о своих нуждах. Теперь его солдаты – коричневорубашечники, которые повторяют его слова, приводящие в ярость старых бойцов: «Сегодня, когда мы выиграли битву, когда победа досталась нам, а антигерманские отбросы лежат у наших ног, вы тоже явились сюда и кричите «Хайль Гитлер!» громче, чем мы, словно вы тоже сражались, вы, скользкие, отвратительные типы, просочившиеся в наши ряды... надеясь поживиться тем, что мы завоевали своею кровью».
Оппортунистов, которые бросились вступать в ряды победоносной нацистской партии, называют специально придуманным термином... «мартовские фиалки». Примазавшись к победе нацистов, они не вызывают у штурмовиков ничего, кроме презрения.
Берегитесь, люди прошлого, —
Вам больше не обидеть старого бойца...
Скоро наступит «ночь длинных ножей», ночь, во время которой будут сведены счеты со стражами реакции, как называют их штурмовики. И Рем не собирается предавать своих людей. 16 апреля 1934 года он выступает в защиту их требований сохранить за ними права, которых министр внутренних дел собирался их лишить.
«В годы борьбы, предшествовавшие нашему приходу к власти, когда нам нужны были сильные люди, к нам приходили и вступали в наши ряды те, кто были не в ладах с законом. Эти люди, состоявшие на учете в полиции, приходили к нам, потому что они надеялись, что служба в СА поможет им смыть их прошлые грехи. Теперь же многим старым бойцам пришлось уйти в отставку из-за этих самых грехов... и это в Третьем рейхе, за который они готовы были отдать свою жизнь... Буржуа никогда не сможет понять, что без этих людей в СА нам не обойтись».
Так говорил Рем, защищая своих бойцов. Весной старые товарищи фюрера почувствовали, что фюрер постепенно меняет к ним отношение, что прежняя симпатия сменяется отчуждением, о чем Рем не замедлил сообщить им со всей безрассудной, прямой, пугающей откровенностью.
Встретив Раушнинга, Рем выпаливает: «Адольф превратился в декадента – он купил себе черный костюм... Он нас всех предал, он якшается только с реакционерами и не доверяет больше старым друзьям».
Этот возглас оскорбленного друга больше похож на жалобу отвергнутого любовника. И эти слова вылетели из уст одного из старейших товарищей Гитлера. Рем, гомосексуалист, испытывает к фюреру чувства более сильные, чем обычно испытывает мужчина к человеку, которому он доверяет. Рем окружил себя молодыми аристократами, которые образуют его блестящую свиту. Это юноши с лицами падших ангелов: барон фон Фалькенхаузен, граф фон Шпрети, князь фон Вальдек – все это адъютанты Рема, который знает, как ублажить преданных помощников, и который слишком много болтает.
Каждое утро он отправляется на верховую прогулку в Тиргартен с одним или двумя спутниками. В свежем апрельском воздухе они едут рысью в сторону Зигезаллее, вдоль которой выстроились статуи тридцати двух прусских монархов. Эта аллея пересекает парк с севера на юг. Потом Рем переводит коня на шаг и, опираясь на стремена и выпятив грудь, начинает разглагольствовать. Всадники проезжают мимо фонтана Врангеля, памятников Гете и Лессингу и, свернув на тропинку, ведущую в Потсдам, по которой люди предпочитают ночью не ходить, пересекают небольшой ручей, текущий в парке.
«Однажды апрельским утром, – вспоминает один из спутников Рема, – мы встретили группу высокопоставленных партийных чиновников. Рем проводил их взглядом и голосом полным презрения и недоверия произнес: «Посмотрите на этих людей. Партия уже больше не политическая сила, она превратилась в семейство старых времен. От людей, подобных этим, может быть, и была какая-то польза до нашей победы, но теперь они стали мертвым грузом. Надо поскорее избавиться от них, только тогда можно будет начинать настоящую революцию».
Голос Рема звенит от возбуждения. Он пускает коня рысью.
– Но как же от них избавиться? – спрашивает его спутник.
– Для этого есть мои штурмовые отряды.
Это было сказано апрельским утром в Тиргартене в 1934 году.
Сторонники Гитлера – те, которые боятся длинных ножей убийц и которых люди большого бизнеса и канцлер считают оплотом порядка и законности, – знают, на что надеются Рем и его СА. А Рем и не скрывает своих надежд. 18 апреля 1934 года человек, к которому Гитлер обращается на «ты» и который командует самой крупной силой в Третьем рейхе, государственный министр и начальник штаба штурмовых отрядов, решает нанести публичный удар. Он созывает в Берлине официальную пресс-конференцию для представителей дипломатических кругов и иностранных корреспондентов. На конференцию явились все журналисты и послы. Когда встает Рем, приземистый и массивный в своей коричневой форме, в зале воцаряется тишина. Все понимают, что Рем на самом деле обращается не к ним, а к Германии, к своим товарищам по партии и Адольфу Гитлеру.
Сначала он говорит о принципах национал-социализма.
«Национал-социализм, – кричит он, – означает духовный разрыв с идеями Французской революции 1789 года». Все это давно известно, все это повторение того, о чем Розенберг, идеолог партии, говорит вот уже много лет. Напряжение ожидания спадает, собравшиеся решают, что переоценили Рема.
Капитан делает паузу. В большом, ярко освещенном зале воздух горяч и тяжел, люди кашляют, скрипят стульями. Через большие окна виден сад, купающийся в лучах прохладного апрельского солнца.
«Я собираюсь рассказать вам о штурмовых отрядах, их задачах и особенностях». В зале мгновенно наступает тишина, все напряженно слушают. «СА – это героическое воплощение воли и идеи немецкой революции». После этого Рем принимается рассказывать об истории организации, которую он возглавляет. «Закон СА, – продолжает он, – очень прост: беспрекословное подчинение Верховному командующему СА Адольфу Гитлеру, и если он прикажет штурмовикам умереть, то они выполнят этот приказ. Все, чем я владею, всю мою кровь, всю мою силу и саму жизнь я отдам за Германию».
Все, что сказал Рем, давно всем известно. Аудитория понимает, что главное впереди. Рем продолжает говорить со своим баварским акцентом; его голос звучит ровно, но сильно – это голос офицера, привыкшего командовать. «Многолетняя борьба за осуществление идей немецкой революции – этапа, который мы сейчас переживаем, – научила нас бдительности. Большой и горький опыт позволяет нам распознавать явных и скрытых врагов новой Германии, под какими бы личинами они ни скрывались».
