– Чем занимаетесь, как настроение? – весело спросил начальник разведки.
– Настроение отличное, а по-другому и быть не может, – ответил за всех ротный.
– Вижу, ужинать надумали, а как родной солдат? – разглядывая накрытый стол, спросил подполковник.
– Личный состав уже покушал и в настоящее время сны смотрит, – весело ответил старшина и тут же пригласил начальника к столу.
– Не откажусь, а то у нас ужин что-то задерживается, а может, его вообще не будет, – и Шабунов стал пристраиваться к столу.
– Товарищ подполковник, разрешите обратиться? Старшина роты старший прапорщик Терзи!
– Ну, валяй! – разрешил начальник. Но свой монолог старшина начал как-то издалека и медленно подходил к существу вопроса.
– Ну, не тяни, – оборвал его монолог ротный.
– Ну, одним словом, для сегодняшнего случая у меня кое-что припасено, – быстро выдавил из себя старшина.
– Сегодня разрешаю, наливай!
Офицеры поздравили друг друга с окончанием войны, поговорили о том о сем, но все же больше разговоров было о выполненном долге. Начальнику долго с подчиненными засиживаться было не к лицу, он встал из-за стола и собрался было выходить из палатки. Но на самом его выходе старшина о чем-то спохватился и остановил подполковника словами:
– Подождите минутку, у меня для вас припасен наш десантный сувенир, – и протянул ему тельняшку.
– Ну спасибо, удружил, – ответил Шабунов и взял в руку подарок. – Буду носить и тебя вспоминать, – с этими словами он вышел из палатки.
Офицеры еще некоторое время посудачили и вскоре тоже стали располагаться на ночлег в небольшой лагерной палатке.
– Старшина, ну никаких условий для отдыха! – пошутил Златин.
– Не барин и без простыней и перины одну ночь перекантуешься, – парировал Терзи.
– А то у нас в Кабуле были перины? – не успокаивался лейтенант.
И почему-то перед сном, как всегда, начались воспоминания минувших дней.
– Филиппов, а помнишь, как наши группы должны были устроить засаду отходящим мятежникам в районе кишлака Аджиколь?
– А то! Такое не забудешь! – ответил командир первого взвода.
– Это когда я вас со своей группой выручил, – вмешался в разговор Вакулич. Вспомнил, оказывается, вы оба мои должники! Как только вернемся в Витебск, сразу заказывайте ресторан.
– Конечно, мы готовы, ресторан за нами. А вот тогда на высоте малость помандражировать пришлось… – продолжал Филиппов.
– Еще бы, когда по тебе с пятидесяти метров начинают стрелять почти в упор. Здесь не только замандражируешь, а еще что-нибудь более серьезное могло случиться, – добавил Златин.
– Что правда, то правда, вы точно перед Вакуличем в большом долгу, – поддержал разговор старший лейтенант Кибиткин.
Сейчас ту историю офицеры вспоминали в шутку, а тогда действительно было не до шуток и смеха. Проходила обычная плановая операция по уничтожению банды в предгорном кишлаке Аджиколь. Для разгрома банды привлекался батальон «полтинника» и дивизионные разведчики. По замыслу, перед началом штурма кишлака применялась армейская авиация. Утром после налета авиации ее результаты и должен был закрепить батальон десантников. А за час до начала применения вертолетов дивизионные разведчики должны были скрытно выйти на ближайшие высоты западнее кишлака и огнем предотвратить отход уцелевших бандитов в горы.
С рассветом разведчики, обойдя кишлак, стали подниматься на высоты. Две разведгруппы поднимались на ближайшую высоту, но разведчики еще не знали, что на ней, как назло, к этому времени уже находилась небольшая группа мятежников. Третья поднималась на соседнюю высоту. Шли осторожно, соблюдая режим маскировки. До вершины двум группам оставалось около пятидесяти метров, не более, как вдруг налетели вертолеты и давай по намеченным домам лупить неуправляемыми снарядами. А для усиления огневой мощи пошли в ход и пушки. Грохот стрельбы и разрывов растревожил не только жителей кишлака, но и всю округу. Проснулись и «духи», которые находились на высоте. И надо же, один из них заметил разведчиков, ползущих в гору. Мятежник сообразил что к чему, поднял большой шум и сразу же стал стрелять по «шурави», – а к нему присоединились и остальные. Разведчикам ничего не оставалось, как открыть ответный огонь, но они находились в менее выгодном положении, чем мятежники. Огонь бандитов мгновенно прижал их к земле: хорошо, что было за что прятаться. Кибиткин, который был старшим в этой группе, дал команду рассредоточиться на склоне. Одновременно он связался с группой Вакулича (она к этому времени поднялась на соседнюю высоту) и попросил помочь огнем. Разведчики третьего взвода определились на местности, где свои, а где чужие, и открыли огонь по противнику. Расстояние между высотами было не более двухсот метров. Мятежники не ожидали такого поворота событий, дрогнули и стали убегать на противоположный скат высоты. На поле боя осталось три трупа бандитов. В это же время в кишлаке уже пылали дома, в которых проживали мятежники. Начало штурма для них было полной неожиданностью. Бандиты выскакивали из горящих домов кто во что был одет: многие выбегали в одних подштанниках. Они бежали по улице, ведущей к горам. От страха некоторые побросали оружие, что не было похоже на душманов: обычно они с оружием не расставались. Бегство по улице «духов» увидели сверху пилоты вертолетов, которые вернулись на второй заход. Разрывы снарядов прошлись по самой гуще бегущих. Оставшиеся в живых стали разбегаться по домам, прятаться в огородах, и только единицы пытались найти спасение в горах. Вот они и попали под прицельный огонь разведчиков. Десантники нашли двух мятежников в огороде и немного им накостыляли, чтобы они были разговорчивее и не врали, а говорили только правду. Они и не собирались врать: это были еще дети не старше 18 лет, и к тому же напуганные. Они рассказали, что в банде было около 30 человек. Десять пришли из Пакистана, остальные мужчины из этого кишлака и других, соседних кишлаков. Их главарь, имя которого было Сайфулло, таджик по национальности, был осторожным человеком. В свое время он учился в учебном центре за границей и в тактическом плане был не промах. Чтобы обезопасить себя и своих сотоварищей от всяких неожиданностей, он распорядился выставить на ближайшей высоте пост в составе 3–5 человек. На ней же были отрыты и окопы. Вот на этот пост «духов» и нарвались разведчики…
– Мужики, ну сколько можно слушать ваши мемуары? – возмутился ротный. – Завтра будет суетливый день. Всем спокойной ночи!
– Спать так спать, – проворчал Филиппов. Через несколько минут в палатке послышалось безмятежное посапывание. Многим из них в эту ночь снились сны о войне, хотя они были уже на своей земле.
Вот так и закончилось многолетнее пребывание на чужой земле советского солдата, который с честью выполнил свой интернациональный долг.
Слезы и стоны горя слышны были во всех уголках нашей большой страны. Может, и правда, что бог услышал материнские мольбы: начался вывод ограниченного контингента советских войск из Афганистана, в том числе и десантников. Дивизия прибыла в свои оставленные когда-то городки. За десять лет они изрядно обветшали и нуждались в капитальном ремонте. Денег, как всегда, не хватало. Запустевшей выглядела учебно-материальная база, в особенности огневые городки, автодромы и танкодромы. Надо было в спешном порядке переводить дивизию на режим мирной жизни. Офицеры боевой подготовки учили командиров подразделений, а те своих подчиненных. Потихоньку дивизия стала похожа на ту, которой она была до ввода в Афганистан: на первой итоговой проверке она получила твердую удовлетворительную оценку. Но случилась беда, которую никто и в страшном сне не мог предположить. Начался «парад суверенитетов» с созданием новых независимых государств. Первыми отошли от Союза страны Прибалтики, за ними Закавказье, а затем и Средняя Азия. А потом полыхнул пожар национализма… Политики вспомнили про армию и давай этот пожар «тушить» солдатами. Но остановить развал Советского Союза было уже невозможно. Поезд дружбы ушел навсегда. Могучей армии в одночасье не стало.
Российская армия тоже была брошена политиками на произвол судьбы. Но этого демократам первой волны во главе с Собчаком, Поповым и им подобными показалось мало. Они устроили судилище над армией, а в этом им помогала продажная желтая пресса. Не стало и Витебской десантной дивизии, но здесь надо отдать должное Белорусскому правительству и особенно «Батьке Лукашенко». Дивизию губить не стали, а в связи с оргштатными мероприятиями сделали из нее бригаду, что было молодому государству по силам. Бригада стала преемницей славной дивизии. Ей оставили прежний номер 103, а батальонам были присвоены номера полков: 317-го, 350-го и 357-го. Действительно, дивизия была славной. В первый раз она прославилась в тяжелые годы Великой Отечественной войны. Отгремели бои за Сталинград и Курск, шли тяжелые бои за освобождение Украины, Белоруссии, Польши. Фронт смертельной борьбы с фашизмом уже приближался к Берлину, когда советское командование пришло к выводу, что дальнейшее применение крупных воздушных десантов не дает большого эффекта. Как известно, еще в августе 1944 года в составе воздушно-десантных войск было создано 3 гвардейских воздушно-десантных корпуса: 37-й (командир – генерал-лейтенант Миронов), 38-й (командир – генерал-лейтенант Утвенко) и 39-й (командир – генерал-лейтенант Тихонов). Осенью этого же года все три корпуса были сведены в Отдельную гвардейскую воздушно-десантную армию, которой командовал генерал-майор Затевахин. Правда, в таком составе армия просуществовала совсем недолго. В декабре 1944 года ставка Верховного Главнокомандования приняла неординарное решение: ввести в бой на наиболее важном направлении воздушно-десантные войска в качестве стрелковых соединений. В итоге была создана общевойсковая 9-я гвардейская Армия, в состав которой и вошли эти корпуса. Армию возглавил генерал-полковник Глаголев. В этом же месяце на базе 13-й гвардейской Воздушно-десантной дивизии была сформирована 103-я гвардейская стрелковая дивизия, которая после окончания войны и стала 103-й гвардейской Воздушно-десантной дивизией.
