В октябре 1930 года был арестован инженер Колленбах, который работал на заводе конценра «Крупп» в Магдебурге. В его портфеле обнаружились секретные документы, описания патентов и чертежи машин. Выяснилось, что он и еще двое коллег готовились к отъезду в Россию и эти материалы были «пропуском» в СССР. Их тоже приговорили к четырем месяцам тюрьмы.
Инженер В. Рихтер, работник цементного завода «По-лизиус» вблизи Дессау, передал секретные планы и чертежи для завода, который планировали построить в пригороде Москвы. Кроме передачи необходимых документов, он сам регулярно посещал Советский Союз. Его арестовали в январе 1931 года[609]. И таких примеров можно привести множество.
Часто иностранные специалисты сами предлагали свои услуги. Например, 16 июня и 8 октября 1925 года отставной советник по военному судостроению Б. Вайхардт из Бремена дважды письменно обращался к советским представителям с предложением оказать содействие в «постройке подводных лодок». Оба письма попали в Москву по каналам Разведупра РККА. Предложение этого человека было поддержано начальником тактического отдела Оперативного управления (разведка) штаба РККФ Эверлин-гом. А комиссар штаба РККФ А. Автухов написал 3 декабря 1925 года наркому военмору СССР о положительном заключении в штабе РККФ: «…привлечение Вайхар-дта на службу признается желательным, имея в виду ту пользу, которую он мог принести в деле подводного судостроения». К сожалению, дальнейшая судьба этого специалиста неизвестна[610].
Эта практика закончилась в середине 30-х годов. Среди основных причин:
1. Приход к власти в Германии А. Гитлера, и как следствие этого, ужесточение режима выезда специалистов в СССР.
2. Постепенная милитаризация промышленности. Теперь присутствие иностранцев было нежелательном.
3. Проведение массовых репрессий, в т. ч. среди иностранных инженеров и рабочих.
Даже вернувшись на родину, иностранные специалисты продолжали приносить пользу СССР. Доказательство этого утверждения можно найти в справке реферата ГУ Е5 4-го отдела РСХА (гестапо) «Об организации и деятельности советской разведки». Этот документ датирован 3 декабря 1941 года.
«Среди так называемых русских возвращенцев советская разведслужба широко проводила ловлю своих агентов. Что касается русских возвращенцев, то здесь идет речь о таких людях, которые в период системы — будь то следствие безработицы или из чувства симпатии — выехали в Советскую Россию, и о специалистах, которые на основе договоров с согласия германского правительства были направлены на работу в СССР. Эти люди возвращались в Германию либо по окончании срока действия договора, либо, осознав, что Советский Союз отнюдь не является раем. Выяснилось, что почти все эти вовращенцы были завербованы или дали обязательства работать на советскую разведку. Осталось неизвестным, сколько из них сообщило германским учреждением о том, что они завербованы или дали обязательство работать на советскую разведку. Во всяком случае, советская разведслужба обеспечила себе в лице части такой категории хороший источник информации, тем более, что, возвратившись (в Германию) специалисты опять получили здесь работу на военных предприятиях»[611].
Однако отечественная промышленность почти не пострадала от этого. Ведь заботу о пополнении новыми «кадрами» взял на себя НКВД. Поясним, что речь идет о различных «шарашках».
Идея использовать труд заключенных специалистов была реализована еще в 1938 году. Тогда в структуре НКВД — МВД появился 4-й спецотдел. Образован как Отдел особого конструкторского бюро 29 сентября 1938 года приказом НКВД №00641 и получил наименование 4-го спецотдела 21 октября 1938 года приказом НКВД №00698. Ликвидирован в связи с преобразованием 10 января 1939 года приказом НКВД №0021 в Особое техническое бюро при наркоме внутренних дел СССР для использования заключенных, имеющих специальные технические знания[612].
НКВД был не только крупнейшей строительной организацией, но и многопрофильным конструкторским бюро. Там разрабатывали все, начиная от систем закрытой связи и заканчивая боевыми самолетами.
В 1938 году был арестован как враг народа известный уже в те годы конструктор ракетных систем С. П. Королев. До 1940 года он отбывал срок на Колыме, а 28 февраля 1940 года был сослан в Казань. Так он попал в «спецконтингент» авиационной тюрьмы НКВД ТАССР. Это была та самая «шарашка», описанная А. И. Солженицыным в его романе «В круге первом». Она базировалась при казанском авиационном заводе № 22.
В архивах КГБ республики Татарстан сохранились ведомости, по которым Королев и другие работники конструкторского бюро тюремного типа получали зарплату и даже премиальные. Судя по этим документам, это были не совсем обычные зэки. Их сравнительно неплохо кормили, снабжали всем необходимым для работы. Но все-таки это были зэки…
Как вспоминает известный летчик-испытатель М. Галлай, которого судьба в 1943 году забросила в Казань, он встретился на летном поле с С. Королевым, которого всюду сопровождал работник НКВД. Поговорить с конструктором было можно, но только по тем вопросам, которые имели прямое отношение к работе.
Хлебнул лиха в Казани и авиаконструктор А. Н. Туполев. Он был арестован НКВД 21 октября 1937 года. А до конца года были репрессированы почти все работники руководимого им конструкторского бюро. Суд состоялся 28 мая 1940 года. Его обвинили в организации шпионско-диверсионной группы и в том, что он является агентом французской разведки. Приговор: 15 лет лагерей и 5 лет поражения в правах. Но уже в 1939 году, еще до приговора, Туполев работал над проектом пикирующего четырехмоторного высотного бомбардировщика. Правда, находясь в «режимных условиях», под бдительным оком все того же НКВД. Несмотря на все трудности, созданный по его проекту знаменитый самолет Ту-2 вскоре стал лучшим фронтовым бомбардировщиком ВВС СССР.
Туполев попал в казанскую «шарашку» уже немолодым человеком — ему было 50 лет. Поэтому он особенно тяжело переживал трудности «режима» — не столько материальные, сколько моральные. Но вида не показывал, держался твердо и все силы отдавал работе во благо Родины. Той самой, которая обошлась с ним так круто и несправедливо…[613].
О том, что кроме отечественных специалистов можно активно эксплуатировать и немецких, руководство НКВД приняло решение только после окончания Второй мировой войны. Для этого сначала решили проверить тех, кто сидел в лагерях для военнопленных и интернированных лиц.
В первые послевоенные годы СССР испытывал острый дефицит не только в новейших технологиях и оборудовании, но и специалистах, которые могли бы внедрять иностранные ноу-хау в отечественном производстве. До Второй мировой войны эта проблема решалась просто. Огромное количество германских технических специалистов работало в СССР или консультировало наших специалистов у себя на родине. Понятно, что продолжить такую практику после июня 1941 года было невозможно. И нужно было принимать какие-то радикальные меры. Проще всего было с пленными немецкими специалистами, находящимися в многочисленных лагерях по всему Советскому Союзу. У них была два способа выжить — согласиться сотрудничать с лагерной администрацией, либо начать работать в одной из многочисленных «шарашек» вместе с советскими коллегами, которые были репрессированы родным государством. Был и третий путь — остаться верным своей стране до конца.
Кто-то стал «стукачом», кто-то предпочел умереть, но не нарушить свои моральные принципы, а были и те, кто активно участвовал в развитии промышленности страны-победительницы. Каждый из военнопленных выбирал свой путь. И мы не вправе их судить и пытаться понять причины того или иного поступка этих людей.
На самом деле большинство немецких специалистов не были призваны в армию и поэтому они не попали во время боевых действий в плен. Часть из них попыталось перебраться в зону, оккупированную войсками западных стран, остальные затаились.
Такая ситуация не очень устраивала руководство советских министерств, которые остро нуждались в квалифицированных кадрах. Поэтому нет ничего удивительного в том, что 27 июня 1945 года нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин обратился с письмом в ЦК ВКП(б). Под ним могли бы подписаться руководители других наркоматов. Вот текст этого документа:
«Большое количество немецких специалистов и ученых в области авиации находится сейчас в наших руках. Эти ученые и специалисты обладают огромным запасом знаний, накопленных за время работы в научно-исследовательских и опытных организациях Германии. Часть этих специалистов находятся в зоне, занимаемой союзниками, но, по имеющимся у нас сведениям, уже используется союзниками и некоторые из них отправлены в США и Англию.
