А вот евреи-мещане по-прежнему платили налог кагалам – с души. Впрочем, у новой сословной системы была и оборотная сторона: мещанам и купцам не дозволялось жить в деревнях. А ведь именно в деревнях процветали шинкарство и винокурение, которые давали евреям Малороссии и Белоруссии средства к существованию. Да и вообще, так уж повелось, что еврейский бизнес расцветал в основном в деревнях, а не в городах.
«По роду своей деятельности окруженные несвободным крестьянством, они играли важную экономическую роль, – пишет историк Юлий Гессен. – В их руках сосредоточивалась [сельская] торговля, они брали в аренду различные статьи помещичьих доходов, продажу водки в шинках».
Екатерина воплотила в жизнь идеи Просвещения, которые в Европе еще только витали в воздухе. По представлениям европейских мыслителей, отдельно взятого еврея можно было исправлять и совершенствовать, как любого другого человека. То есть из отношения к евреям изымался миф об их врожденной злокозненности вообще и в отношении христианского мира в частности.
Но была и другая сторона в учении просветителей: они полагали, что евреи как общность развращены многовековой национальной изоляцией. И слишком погружены в мелкую торговлю, арендаторство и ростовщичество – как раз то, чем занимались евреи Белоруссии.
Такие весьма противоречивые взгляды в симбиозе давали странную идею: евреев можно переделать, но только путем насилия, направленного против их регрессивной экономической деятельности. «Предполагалось, что экономические преобразования приведут к их гражданскому оздоровлению или хотя бы увеличат полезную отдачу государству, – пишет американский исследователь Джон Клиер. – Но все подобные размышления были, скорее, абстрактны и далеки от социальной действительности». Впрочем, абстрактными они оказались в Европе, поскольку реформировать и оздоравливать было, в сущности, некого – еврейское население Европы к тому времени по большей части переместилось на Восток, в Польшу, Белоруссию и Малороссию.
Зато у Екатерины II под руками плацдарм для внедрения теории в жизнь. Дав евреям равные права с остальными своими подданными, она одним взмахом императорского скипетра разрушает сложившийся веками, замкнутый на себе мир кагалов. «С указанного момента начинается процесс внедрения евреев в русский государственный организм, – пишет историк Юлий Гессен. – Евреи широко воспользовались правом записываться в купечество». Они оказались вне власти кагала, поскольку подушной налог в отношении них был упразднен.
Вместе с изменением статуса – с национального на сословный – еврейские купцы получили новые политические и экономические возможности. К примеру, теперь они могли приобретать недвижимость, стали участвовать в сословно-городском самоуправлении.
Согласно Городовому положению 1785 г., нации больше не рассматривались как часть общества. Теперь единицей общественной системы стало сословие. Все мещане (и все евреи, оказавшиеся в мещанском сословии, тоже) получили право занимать общественные должности.
Правда, на бумаге все выглядело гораздо приятнее, чем на практике. Польские помещики, которые веками привыкли зарабатывать, сдавая в аренду евреям свои шинки, винокуренные заводы и прочие деревенские предприятия, были категорически против переселения евреев в города. В 1783 г. администрация Белорусского края запретила им отдавать винокурение на откуп или в аренду «лицам, не имеющим на то права, особливо жидам». Однако помещики продолжали сотрудничать с евреями.
В 1786 г. Сенат отменил указ о выселении евреев в города, весьма хитро сформулировав новый закон: евреи должны были считаться переселенными в города, но имели право на «временную» отлучку в деревни. Тем же указом евреи получили право брать на откуп у помещиков производство и продажу спиртных напитков. Кроме того, несмотря на общий запрет перемещаться из губернии в губернию для мещан и купцов, в Белоруссии Сенат позволил торговому люду переходить из города в город, «смотря по удобству их коммерции».
Впрочем, на пути Просвещения, как и на пути ветров, которые в свое время задули в прорубленное Петром I окно в Европу, тут же оказались коренные жители. В 1785 г. ко двору прибыла делегация белорусских евреев, которые не без оснований жаловались на притеснения со стороны коренного населения. Так, в Белоруссии и Литве частенько ограничивали евреев в их избирательных правах. Екатерина была весьма раздосадована вскрывшимися нарушениями прав, которыми она милостиво наделила евреев.
«Когда означенные еврейского закона люди вошли уже на основании указов Ея Величества в состояние, равное с другими, то и надлежит при всяком случае соблюдать это правило, Ея Величеством установленное, что всяк по званию и состоянию своему долженствует пользоваться выгодами и правами без различия закона и народа», – сердито комментирует она ситуацию.
Однако даже гнев императрицы и ее новые указы не уберегли евреев от очередных притеснений. В Белоруссии и Литве вводились квоты на места в органах самоуправления, которые могли получать евреи. А со временем во многих городах и местечках и эти квоты были втихомолку упразднены. Это серьезно влияло в первую очередь на экономическую деятельность евреев, поскольку в их местечках власть получали люди, не имевшие отношения ни к этим местечками, ни к торговле, и решения их противоречили элементарному здравому смыслу.
Не совладала Екатерина и с предубеждениями Центральной России. Уже под конец царствования императрицы еврейские купцы прибывали из Белоруссии в Москву и Смоленск, чтобы записываться там в купечество.
«Они торговали на своих квартирах или на постоялых дворах качественными товарами германских фабрик, – рассказывает историк Феликс Кандель. – Разносили их по домам и продавали по более низким ценам, чем местные торговцы. И тогда московские купцы пожаловались властям – в „интересах торговли“, а отнюдь не из какого-либо к ним (евреям), в рассуждении религии, отвращения или ненависти».
Купцы кивали на старый порядок, по которому евреев в Россию и вовсе не пускали, а они все-таки просачивались и везли с собой контрабанду, тем самым подрывая основы российской экономики. По словам русских купцов, конкуренция, которую создают их еврейские коллеги, торговле нанесет весьма существенный вред, и московских купцов ждет – ни больше, ни меньше – разорение.
Жалобу рассматривал Государственный Совет. Ссориться со своим народом ради горстки иноверцев было бы верхом политической безответственности, и Совет определил, что «не усматривается никакой пользы от допущения еврейских купцов в центральную часть России».
Екатерина с Советом согласилась и 23 декабря 1791 г. издала указ, согласно которому «евреи не имеют права записываться в купечество во внутренних российских городах и портах, а только дозволено им пользоваться правом гражданства и мещанства в Белоруссии», а также в Новороссийском крае.
Так Екатерина, всю свою жизнь раздававшая евреям права, отграничила евреев от остальной России печально известной чертой – чертой оседлости.
Черта оседлости – из народностей, входящих в состав государства российского, только евреи ограничены были в естественном праве располагать свободой избрания места жительства.
«В отличие от прочего населения, евреям предоставлено право селиться и жить не по всей территории государства, а лишь в особо указанных губерниях, составляющих так называемую „черту постоянной еврейской оседлости“, – поясняет историк Юлий Гессен. – Как в культурном, духовно-нравственном, так и в особенности в экономическом отношении жизнь евреев складывалась в тисках черты оседлости. Давя еврейскую массу экономически, черта отстранила ее от свободного общения с окружающим населением, сгустила вокруг еврейского населения национально-религиозную атмосферу».
Существует две различные точки зрения на причины такого неожиданного поворота во взглядах императрицы. «По обстоятельствам того времени этот указ не заключал в себе ничего такого, что ставило бы евреев в этом отношении в менее благоприятное положение сравнительно с христианами, – оправдывает императрицу Гессен. – Вековой порядок, прикреплявший обывателей к месту, все еще продолжал держаться в общественной жизни, несмотря на Городовое положение 1785 г., давшее свободу передвижения купеческому сословию». К примеру, у мещан не было права переходить из одной губернии в другую, в отличие от евреев, которые в рамках Белоруссии могли свободно передвигаться. Для евреев были открыты все земли Белоруссии, а также Новороссии – Екатеринославская, Таврическая и Херсонская губернии.
Однако есть и другая точка зрения, согласно которой ужесточение внутренней политики вообще и отношения к евреям в частности в 1791 г. имело объективные причины. Совершенно очевидно, что на Екатерину II итоги Великой французской революции произвели гнетущее впечатление. Летом 1791 г. при попытке бежать из Парижа был арестован король Людовик XVI.
