Став союзниками, сельджуки и Данишмендиды, не теряя времени, бросились преследовать крестоносцев. Им удалось догнать войско Боэмунда июньским вечером 1097 года, когда оно стояло лагерем в предместье Дорилеума. Решив, что отдыхающие у костров люди – это все войско христиан, следующим утром на заре мусульмане атаковали его. Тюрки обычно выдвигались тремя отдельными группами – это делалось для того, чтобы, когда одна из них первой ввязывалась в бой, две другие могли, цитируя Анну Комнин, «подобно вихрям налететь на врага и смять его ряды». Они редко использовали копья, полагаясь на свою мобильность, позволявшую им окружить неприятеля и издали обрушить на него град стрел; при этом лучники выходили вперед один ряд за другим. «Когда тюрк бросается в погоню, он останавливает преследуемого ударом; когда преследуют его, он отбивается дротиками – бросает дротик, и тот попадает в воина или его коня, пронзая плоть человека или животного», – писала Комнин.
В сражении при Дорилеуме сначала удача сопутствовала сельджукам, но в полдень к христианам подошло мощное подкрепление, нанесшее мусульманам удар с тыла. Ближе к вечеру армия мусульман оказалась настолько измотанной боем, что в беспорядке бежала, бросая припасы, палатки и ценности. Это было крупное поражение, в результате которого сельджуки утратили некоторые свои завоевания, полученные после Манцикертского сражения двадцать лет назад. Тем не менее воины мусульман проявили такую храбрость на поле боя, что позже даже Geste Francorum отдал должное их отваге.
Христиане тоже понесли серьезные потери в этом сражении и поэтому приняли решение продолжить поход в Святую землю, объединившись в одно войско. Не предполагая, какие трудности встретятся на их пути, они избрали короткую дорогу в Иконий через Филомелию. Для усталых воинов переход Султан-Дага был чрезвычайно тяжелым, ведь они шли не налегке – с ними было много раненых и огромное количество награбленного. За время похода пали почти все лошади и погибли многие пехотинцы, поэтому крестоносцы были вынуждены реквизировать у местного населения животных всех пород и превращать их во вьючных: они использовали для перевозки груза не только коз и собак, но даже свиней. В конце концов остатки победоносной армии достигли Икония; после краткого отдыха они смогли продолжить свой путь.
Для сельджуков сражение при Дорилеуме стало поворотным пунктом, ибо нанесенный им крестоносцами урон – как материальный, так и в живой силе – был настолько значительным, что положил конец любым, возможно, имевшимся у них замыслам о захвате новых территорий. Они потеряли Иконий, Эрегли и Кесарию, а появление новых государств крестоносцев – Балдуина в Эдессе и Готфрида Бульонского в Палестине – ограничило их экспансию на восток. В свою очередь, присутствие контингента норманнов на средиземноморском побережье лишило их выхода к морю на юго-западе. Для того чтобы выжить, сельджукам было жизненно важно стать полновластными хозяевами Анатолии, и благодаря врожденной политической прозорливости они быстро это поняли. Нельзя сказать, что все было против них: к тому времени сильно выросло могущество Данишмендидов, столицей которых был Сивас (Севастия), а сами сельджуки по-прежнему имели возможность увеличивать численность своей армии за счет вербовки тюрок-кочевников, во все возрастающих количествах мигрировавших в Малую Азию. Более того, на руках у них был один важный козырь – пленные Боэмунд и его кузен Ричард Салернский, которых мусульмане смогли захватить во время боевых действий в горах у Малатьи. Хотя крестоносцы торопились с началом переговоров об освобождении Боэмунда, из-за нежелания платить огромный выкуп, потребованный за него сельджуками, в 1101 году он по-прежнему находился в плену.
Пока шли переговоры о выкупе, Раймонд Сен-Гиль возвратился в Константинополь встречать прибывшую из Европы новую группу крестоносцев под командованием графа Биадрата. Раймонд, старший по возрасту и более опытный, в итоге возглавил объединенное войско крестоносцев, численность которого приближалась к 150 тысячам человек. Однако вместо того, чтобы отправиться в Святую землю, вновь прибывшие настояли на походе в Никсар для освобождения из неволи Боэмунда. В походе Раймонду и Биадрату удалось довольно легко взять принадлежавшую сельджукам Ансиру (Анкара), затем они перешли Кызыл-Ырмак и повернули на восток в направлении Никсара. Но с этого момента сельджуки уже всегда опережали крестоносцев, уничтожая посевы и амбары в тех районах, через которые пролегал путь последних. В сильную летнюю жару страдания крестоносцев очень быстро стали почти невыносимыми; опасаясь еще большего их усиления, командующие армией христиан отказались от мысли освободить Боэмунда и приняли решение повернуть на север к Кастамону, откуда они планировали вернуться в Византию. Но вскоре они были вынуждены оставить и этот замысел, так как воины невероятно устали от трудной дороги, жары, нехватки воды и пищи, а также были измотаны наводившими ужас налетами отрядов сельджуков, сопровождавшими их на всем протяжении пути. Сельджуки нападали на подразделения ломбардцев, убивали пехотинцев и вынуждали кавалерию обращаться в бегство. В надежде найти защиту у Данишмендидов и полностью игнорируя мнение Раймонда, уцелевшие деморализованные крестоносцы настояли на том, чтобы повернуть на восток и вновь отправиться в направлении Амасьи.
Почти подойдя к цели, Конрад и его подразделения немцев попали в засаду и были уничтожены. Раймонду пришлось собрать всех уцелевших воинов и попытаться дать отпор мощной атаке мусульман, начавшейся 5 августа. Армии упорно бились весь день. Когда на землю опустилась ночь и битву пришлось прервать, преимущество, как складывалось впечатление, имели сельджуки. На следующее утро на заре они поспешили возобновить сражение. Отказавшись от характерной тактики, с мечами наголо они бросились в ближний бой. Сначала они атаковали подразделения Раймонда, но ему с телохранителями удалось прорвать окружение и добраться до Бафры – небольшого порта на Черном море неподалеку от Синопа, откуда он со своими людьми отплыл в Византию, оставив норманнов на растерзание мусульманам. Немногие выжившие с огромным трудом добрались до Киликии, где присоединились к Балдуину и Танкреду, которые встретили теплый прием у проживавших там армян. Тем временем христиане вновь начали переговоры об освобождении Боэмунда.
На этот раз они согласились на условия мусульман и в 1103 году с помощью богатой армянской общины выплатили Данишмендидам огромный выкуп, после чего пленный был освобожден. Однако это был еще не конец истории, так как находившийся под впечатлением такой громадной суммы Данишмендид Малик Гази отказался делиться ею со своим союзником Сельджуки – дом. Во время последовавшей за этим сильной ссоры Малик, не раздумывая, обратился за помощью к византийскому императору. Война между бывшими союзниками казалась неминуемой, ее предотвратила только случившаяся 1105/06 году смерть Малика. Но даже несмотря на его кончину, сельджуки не простили Данишмендидам предательства и их ненависть к ним не утихала до 1175 года, когда Сельджукидам, наконец, удалось смести с лица земли менее крупную династию.
Спор о выкупе не помешал сельджукам продолжить войну с крестоносцами, в сражениях побеждала то одна, то вторая сторона. И все же постепенно сельджуки смогли упрочить свои позиции и усилить контроль над Малой Азией, а в начале осени 1104 года им удалось одержать крупную победу в Эрегли, где они наголову разбили свежие войска противника, которые привели из Франции Гийом Неверский и Гийом Пуатье. Вскоре после этого они опять атаковали и опять разбили другое очень многочисленное войско, на этот раз состоявшее из французов, немцев и представителей других народов Запада, в срочном порядке приведенное из Европы для того, чтобы исправить положение дел. Эти победы позволили Сельджукидам обеспечить безопасность своего государства и дали возможность его правителям заняться решением необходимых для существования прочной государственной власти административных вопросов.
В отличие от среднего племенного вождя, который после одержанной победы лишь наслаждается ее плодами, сельджуки начали строить экономику и сложную систему социального обеспечения страны. Они подошли к реализации этих задач настолько серьезно, что через несколько лет после побед на поле боя для населения Малой Азии наступил период настоящего процветания. Он продолжался почти до середины XIII века, когда вторжение монголов опять ввергло страну в хаос и нищету.
Кылыч Арслан был не в состоянии сделать что-либо большее, нежели начать осуществление нововведений, ибо он был вынужден лично уделять внимание завершению формирования границ нового государства. Преследуя эту цель, он в 1106 году захватил Малатью и Майяфарыкын, а в 1107 году Мосул; он также добился того, чтобы в хутбе вместо имени Великого Сельджука произносилось его имя. Все это время он также умудрялся посылать подмогу тюркам-кочевникам, которые воевали с грузинами – его самого от данного театра военных действий отвлекали коварные Артукиды, сумевшие занять на юго-востоке Малой Азии главенствующее положение. Махнув рукой на царя Грузии, Кылыч Арслан счел более разумным предупредить возможную агрессию со стороны Артукидов и вызвал их правителя Сукмана на бой, причем предложил тому по своему усмотрению выбрать время боя. Осенью 1107 года войска Кылыч Арслана и Сукмана сошлись в бою недалеко от Мосула. В этот раз удача изменила Кылыч Арслану, и в ходе боя при форсировании реки Хабура он утонул.
