Пока союзники делили шкуру неубитого медведя, Фридрих, окруженный врагами, решил не дожидаться их ударов, а начать самому. В августе 1756 года он первый открыл военные действия, пользуясь неготовностью союзников, вторгся в Саксонию, окружил саксонскую армию в лагере у Пирны и заставил ее положить оружие. Саксония сразу же выбыла из строя, а плененная ее армия почти целиком перешла на прусскую службу.
Русской армии поход был объявлен в октябре 1756 года, и в течение зимы она должна была сосредоточиться в Литве. Главнокомандующим назначен был фельдмаршал граф Апраксин, поставленный в самую тесную зависимость от Конференции – учреждения, заимствованного от австрийцев и представлявшего собою в русских условиях ухудшенное издание пресловутого «гофкригсрата». Членами Конференции были: канцлер Бестужев, князь Трубецкой, фельдмаршал Бутурлин, братья Шуваловы. Впрочем, одним этим наше «австрофильство» не ограничивалось, а шло гораздо далее – Конференция сразу попала всецело под австрийское влияние и, командуя армией за тысячу верст от Петербурга, руководилась, казалось, в первую очередь соблюдением интересов венского кабинета.
Антон Антонович Керсновскнй
(1907–1944)
Сын следователя Одесской судебной палаты и преподавательницы иностранных языков Антон Антонович Керсновский появился на свет в родовом имении Цепилово в Бессарабии. Будучи еще совсем юным гимназистом, Антон участвовал в Белом движении, в 1920 г. эмигрировал в Сербию. Затем он ненадолго вернулся в родное Цепилово, которое вошло в состав Румынии, а потом выехал в Австрию.
Во второй половине 1920-х гг. А. А. Керсновский окончательно обосновался в Париже, где зарабатывал на жизнь, давая уроки, разнося почту и т. д. 20 марта 1927 г. в белградском еженедельнике «Русский военный вестник» (с 1928 г. «Царский вестник») появилась первая статья Керсновского «Об американской артиллерии». Издатель журнала Н. П. Рклицкий (впоследствии архиепископ Вашингтонский и Флоридский Никон) предоставил Керсновскому возможности для дальнейшей работы, и до 1940 г. в «Царском вестнике» было опубликовано почти 500 его статей.
В 1940 г. Керсновский был призван во французскую армию и отправлен на фронт. Тяжелое ранение и условия жизни обострили застарелый туберкулез, от которого он скончался 24 июня 1944 г. в Париже, не дожив двух месяцев до освобождения города.
С 1933 по 1938 г. в Белграде выходил главный труд А. А. Керсновского – «История русской армии» в четырех томах. Эта работа, не лишенная недостатков (связаны они прежде всего с отсутствиему автора академического военного образования и некоторой необъективностью и резкостью оценок), тем не менее является одним из фундаментальных трудов по русской военной истории. В данном издании публикуются главы «Семилетняя война» и «Век Екатерины». В них сокращены описания событий, не имеющие прямого отношения к деятельности П. А. Румянцева.
* * *
В 1757 году определилось три главных театра, существовавших затем в продолжении всей Семилетней войны, – Франко-имперский (Западная Германия), главный, или Австрийский (Богемия и Силезия), и Русский (Восточная Пруссия).
Гофкригсрат (нем. Hofkriegsrat) – придворный военный совет в Священной Римской империи, а затем Австрийской империи, заседавший в Вене с 1546 по 1848 г.
Функциями гофкригсрата были вопросы, связанные с организацией военного дела в мирное время и ведением войны. В 1565 г. был создан параллельный совет в Граце, отвечавший за оборону территории собственно Австрии и организацию пограничной службы, однако в середине XVIII в. это разделение было упразднено. Жесткая регламентация гофкригсратом действий русской армии в Западной Европе не раз приводила к плачевным последствиям, и А. А. Керсновский не случайно называет этот совет «пресловутым». А в романе Л. Н. Толстого «Война и мир» один из героев, выражая оценку русского общества, в сердцах именует его «хофскригс-вурст-шнапс-ратом» – «придворным военным колбасно-водочным советом».
Кампанию открыл Фридрих, двинувшись в конце апреля с разных сторон – концентрически – в Богемию. Он разбил под Прагой австрийскую армию принца Карла Лотарингского и запер ее в Праге. Однако на выручку ей двинулась Вторая австрийская армия Дауна, разбившая Фридриха при Колине (июнь). Фридрих отступил в Саксонию, и к концу лета его положение сделалось критическим. Пруссия была окружена 300 000 врагов. Король поручил оборону против Австрии герцогу Бевернскому, а сам поспешил на Запад. Подкупив главнокомандующего северной французской армией герцога Ришелье и заручившись его бездействием, он после некоторых колебаний (вызванных дурными известиями с Востока) обратился на Южную франко-имперскую армию.
С 21-тысячной армией Фридрих II наголову разгромил 64 000 франкоимперцев Субиза под Росбахом, а затем двинулся в Силезию, где Бевернский был тем временем разбит под Бреслау. 5 декабря Фридрих обрушился на австрийцев и буквально испепелил их армию в знаменитом сражении при Лейтене. Это – самая блестящая из всех кампаний Фридриха (по словам Наполеона, за один Лейтенон достоин именоваться «великим полководцем»).
Одно из самых известных сражений Семилетней войны произошло 5 декабря 1757 г. у немецкого селения Лейтен. Понимая, что численное превосходство на стороне австрийцев, Фридрих Великий применил свою знаменитую «косую атаку». Командование австрийской армии во главе с принцем Лотарингским не сумело предвидеть и адекватно ответить на маневры пруссаков. В итоге австрийцы потеряли 22 тысячи человек, спустя две недели под Бреслау 18 тысяч австрийских солдат сдались в плен. После этого практически вся Силезия, потерянная в ходе Войны за австрийское наследство 1740–1748 гг., вновь оказалась в руках Пруссии.
Русская армия, оперировавшая на второстепенном Восточно-прусском театре войны, оставалась в стороне от главных событий кампании 1757 года.
Карл Рёхлинг. Эпизод битвы при Лейтене: 3-й батальон 15-го гвардейского полка штурмует церковный портал.
1910-е гг.
Сосредоточение ее в Литве заняло всю зиму и весну. В войсках был большой некомплект, особенно чувствовавшийся в офицерах (в Бутырском полку, например, не хватало трех штаб-офицеров из пяти, 38 обер-офицеров – свыше половины, и 557 нижних чинов – свыше четверти. Административная и хозяйственная часть не была устроена).
В поход шли отнюдь не с легким сердцем. Пруссаков у нас побаивались. Со времен Петра I и особенно Анны, немец являлся для нас существом заповедным – иного, высшего порядка, учителем и начальником. Пруссак же был прямо всем немцам немец. «Фредерик, сказывают, самого француза бивал, а цесарцев и паче, – где уж нам многогрешным супротив него устоять!»… Так рассуждали, меся своими башмаками литовскую грязь, будущие победители под Пальцигом и Кунерсдорфом. Скверная русская привычка всегда умалять себя в сравнении с иностранцем… После первой стычки на границе, где три наших драгунских полка были опрокинуты прусскими гусарами, всей армией овладела «превеликая робость, трусость и боязнь», сказывавшиеся, впрочем, на верхах гораздо сильнее, чем на низах.
К маю месяцу сосредоточение нашей армии на Немане окончилось. В ней считалось 89 000 человек, из коих годных к бою – «действительно сражающих» – не более 50–55 тысяч (остальные – нестроевые всякого рода либо неорганизованные, вооруженные луками и стрелами калмыки).
Пруссию обороняла армия фельдмаршала Левальда (30 500 регулярных и до 10 000 вооруженных жителей). Фридрих, занятый борьбой с Австрией и Францией, относился к русским пренебрежительно («Русские же варвары не заслуживают того, чтобы о них здесь упоминать», – заметил он как-то в одном из своих писем).
Степан Федорович Апраксин
(1702–1758)
Русский главнокомандующий, как мы знаем, зависел всецело от петербургской Конференции. Он не имел права распоряжаться войсками без формальной каждый раз на то «апробации» кабинета, не имел права проявлять инициативу в случае изменения обстановки и должен был сноситься по всяким мелочам с Петербургом. В кампанию 1757 года Конференция предписала ему маневрировать так, чтобы для него «все равно было прямо на Пруссию или влево через всю Польшу в Силезию маршировать». Целью похода ставилось овладение Восточной Пруссией, но Апраксин до июня не был уверен, что часть его армии не будет послана в Силезию для усиления австрийцев.
25 июня авангард Фермора овладел Мемелем[180], что послужило сигналом к открытию кампании. Апраксин шел с главными силами на Вержболово и Гумбинен, выслав авангард генерала Сибильского – 6000 коней, – к Фридланду для действия в тыл пруссакам. Движение нашей армии отличалось медлительностью, что объясняется административными неурядицами, обилием артиллерии и опасением прусских войск, о коих ходили целые легенды. 10 июля главные силы перешли границу, 15-го прошли Гумбинен и 18-го заняли Инстербург. Конница Сибильского не оправдала возлагавшихся на нее надежд, как полтораста лет спустя – на этих же местах – не оправдает их отряд хана Нахичеванского… Левальд поджидал русских на сильной позиции за рекой Алле, у Велау. Соединившись с авангардом – Фермором и Сибильским, Апраксин 12 августа двинулся на Алленбург, в глубокий обход позиции пруссаков. Узнав об этом движении, Левальд поспешил навстречу русским и 19 августа атаковал их при Гросс-Егерсдорфе, но был отбит. У Левальда в этом сражении было 22 000, Апраксин имел до 57 000, из коих, однако, половина не приняла участия в деле. Участь боя решил Румянцев, схвативший пехоту авангарда и пошедший с ней через лес напролом в штыки. Пруссаки этой атаки не выдержали. Трофеями победы было 29 орудий и 600 пленных. Урон пруссаков – до 4000, наш – свыше 6000. Эта первая победа имела самое благотворное влияние на войска, показав им, что пруссак не хуже шведа и турка бежит от русского штыка. Заставила она призадуматься и пруссаков.
