Павел Дмитриев - На распутье

Под конец лета зарядил мелкий и холодный дождь, он вмиг показал, что на дворе совсем не Турция. Река перестала издали казаться морем, метровая полоска грязного песка с галькой – прожаренным солнцем пляжем. Только встроенный в усадьбу пищеблок продолжал дарить ощущение настоящего зарубежного "оллклюзива". А именно исполнение любых кулинарных фантазий, бесплатно и с великолепным сервисом.

Вариант своих приключенческих записок в стиле "Туда и обратно"[1] я уже изложил полностью, и не смотря на все старания, не мог сделать существенных дополнений даже при настойчивых пытках ассоциациями. В итоге вышло штук триста плотно исписанных листов, на которых я постарался максимально подробно изложить все факты и слухи 45-ти лет истории мира и СССР. Так что оставалось лишь радоваться краткой передышке, и проводить чуть не целые дни в постели с любимой женщиной. Но чем дальше, тем сильнее давило навязчивое ощущение приближающихся перемен. Какими они будут, что готовит судьба, "трон или плаху"? От меня сие уже не зависело.

…Спать уже не было возможности. Осторожно вытащив свое плечо из-под головы Кати, я встал и подошел к окну. Серая хмарь тяжелых облаков не оставляла надежд на прогулку и купание. Да и вода последнее время стала совсем не по-курортному холодной. На этом скучном фоне неожиданные крики откуда-то из глубины дома были даже любопытны:

— Горим! горим! — громкий женский голос, но настоящей паники в нем не чувствуется. И следом, под быстрый перестук каблуков: – Пожар у нас! Выходите скорее!

И правда, что-то потянуло слегка дымом. Впрочем, переживать не не стоит, первый этаж, под окном мягкий газон – тут можно сгореть только после литра водки, и то, если специально стараться. А вот помочь людям не помешает, хотя там наверно и так от охраны не протолкнуться, не меньше десятка человек, всеж мы находимся на государственной даче члена Президиума ЦК КПСС, товарища Шелепина. Причем не бывшего, а очень даже молодого и энергичного. Да и каким еще ему быть в сентябре 1965 года?

Другой вопрос, как сюда попал я, Петр Юрьевич Воронов, 1982 года рождения и 28-ми лет от роду. Образование высшее, несудим, не привлекался, русский, и все такое. Владелец небольшой фирмы на два десятка сотрудников, занимающихся работами по системной интеграции, строительством всяческих локальных сетей, а также настройкой маршрутизаторов, коммутаторов, и прочей IT-инфраструктуры.

Дико звучит, но нет смысла нагнетать таинственность. Даже вспомнить нечего, ехал домой с объекта по трассе Н-Петровск – Екатеринбург на стареньком RAV-4, хоп, бамс, трах, бах! Оказался на заброшенной грунтовке посреди уральского леса 1965 года вместе с небольшим куском асфальтированного ландшафта будущего. Не думаю, что кто-то специально целился в мою достаточно никчемную персону. Скорее – "просто повезло".

На самом деле, все могло быть хуже. Сразу, прямо на месте "провала во времени", я встретил учительницу математики из Н-Петровка. В эту чудную девушку меня угораздило влюбиться, и надеюсь, это взаимно – не зря же она только что спала на моем плече. Более того, удача оберегала меня даже от мелочных проблем. Родной брат Кати служит лейтенантом КГБ. Вмешательство Анатолия позволило миновать длинные разбирательства с товарищами сержантами на тему "откуда ты взялся, проклятый шпион империализма", и быстро выйти на самый верх партийно-государственной иерархии СССР. Благо, учитывая автомобиль, документы, ноутбук и немалую кучу "сетевого" оборудования с доказательствами "самой невероятной" версии событий проблем не возникало.

Собственно, попал я не просто к государственным деятелям прошлого, а "в лапы" полумифической группы "комсомольцев", которую возглавлял Александр Николаевич Шелепин, с активным участием друга, Председателя КГБ Владимира Ефимовича Семичастного. На сколько я помнил курс истории СССР и рассказы матери-преподавателя, уже в 1966–1967 Брежнев сумел мастерски нейтрализовать своих политических противников, и тихо распихал их на незначительные должности. Будет ли так в СССР после моих "записок о будущем" — большой вопрос. Однако не думаю, что мои сегодняшние кураторы смирятся с такой судьбой, хотя пока это неочевидно, слишком плохо я ориентируюсь в деталях политической жизни 1965-го года.

Но один факт известен точно. Мои кураторы даже не думают предавать произошедший случай огласке на уровне ЦК партии. Наоборот, товарищ Шелепин аккуратно засунул меня на свою госдачу под видом внебрачного сына погибшего в войну брата. За прошедшие полгода меня "показали" одному лишь Алексею Николаевичу Косыгину, Председателю Совета Министров СССР. Так что круг посвященных в тайну будущего необычайно узок. Кроме уже упомянутых, в него вошли жены Шелепина и Семичастного, а также начальник УКГБ Свердловской области, полковник Музыкин.

С одной стороны, такой оборот интересен. Невеселую историю с участием Леонида Ильича я знаю, смотреть за развитием страны "по новому" будет как минимум не скучно. С другой – нет никакой гарантии моего дальнейшего существования на свободе и в здравом уме. На таком уровне игры ставки "больше чем жизнь", и в случае выбора вождями негативного сценария будет большим везением, если вместе со мной не "законопатят" Катю с Анатолием. Но о таком будущем не хочется даже думать, тем более, местные вожди кажутся вполне нормальными людми, а не кровавыми живодерами.

Впрочем, сейчас надо поторопиться с эвакуацией. Пока и впрямь дело не дошло до героических прыжков из окна. Не долго думая, я сдернул одеяло.

— Ты что?! — возмутилась девушка, пытаясь понять произошедшее. — А ну верни!

— Вставая, соня! — я не стесняясь использовал момент. — Тут пожарную тревогу объявили!

— Петь, ну отвернись! — Катя потянулась, да так, что незагоревшие части тела соблазнительно подались вперед. — Иначе…

Всего две недели, как она переехала в мою комнату, а консервативная комсомольская мораль уже претерпела катастрофические изменения. Хотя уверен, женщины во все времена умели говорить одно, а делать совсем другое.

— Ну не дразни меня! — я посмотрел вниз. — И как теперь одеваться? У них на самом деле что-то горит.

Надеюсь, ситуация не так серьезна, чтоб пришлось срочно спасать ноутбук и прочие мелочи будущего из "режимной" комнаты. Но об этом в первую очередь должна думать охрана, самостоятельный вынос чего-либо мне запрещен прямо и недвусмысленно.