Глава 1. Я — попал!
Первым впечатлением было, что это сон, но годами отрепетированный навык подвел: правая рука двинула ручку управления влево, но ручка «провалилась», а горизонт продолжал уходить влево, меняясь с небом местами. По спине пробежал холодок: отказ управления. Главное, не уйти носом вниз. Проверил, потянув ручку на себя. Упруго сопротивляется, привод работает. Ловя момент, когда небо выше земли, резко даю ручку на себя и назад, одновременно работая ногами, стараясь остановить вращение вправо, и пытаюсь разобраться, почему нет связи ни с кем? Левой рукой обнаружил, что и ларингофонов нет. Правая рука находится на двуручной ручке, такая стоит на всех поликарповских машинах, с одной из которых я хорошо знаком. С этого все и началось…
Родился я давненько в одной замечательной стране, название которой давно стерто с карт, но сохранилось в памяти у многих. Говоря анкетным языком: в семье военнослужащего. Дальше все «как у людей»: многочисленные переезды из одного военного городка в другой, смена 5-ти школ и военное училище в Волгограде, короткий период службы, и, в звании старший лейтенант и в должности старший летчик, узнаю, что больше нам никто не угрожает, поэтому требуется срочно переучиться на новую специальность и уходить в запас, потому как топливо для нас куда-то ушло, «у государства нет денег содержать такую огромную армию», поэтому оно приняло предложение денег на сокращение армии от бывших противников по «холодной войне» и предварительно подготовит офицеров запаса к «новой жизни». Дело было под Петрозаводском, в небезызвестном Бесовце, готовили нас стать «манагерами», причем, знающих язык вероятного противника, так к внешней торговле. После увольнения вначале немного поработал у тестя в ЭкспортЛесе, который не «бросил» заботиться об единственной дочери, там оброс связями, и даже создал, по ходу дела, собственную конторку, но летать не бросил. Перебрался в Ленинград, уже переименованный Собчаком и компанией. Еще до того, как все в Карелии развалилось, я ушел из «лесного бизнеса», переключившись на иные сферы деятельности, в том числе, и торговлю раритетами. Одним из которых сам пользуюсь до сих пор: И-16 17-й серии, который любовно восстановили из небытия и поставили на крыло. Стоит он под Всеволожском, и, когда выдается свободная минутка и хорошая погода (что редко совпадает по времени), то я вылетаю на нем. Иногда снимаюсь для фильмов, как дублер, получил несколько премий из различных заграничных авиафондов. Но это была не моя машина! Брезентовые ремни давным-давно вышли из употребления в авиации! А мой парашют был снабжен ими. Плечевые были изготовлены из этого же материала.
Замедлить вращение я сумел, все-таки, налет у меня большой, вот только до сих пор не понял, как я оказался в такой рухляди? Зачем я согласился сесть в этот пылесос? И, главное, когда? Я не собирался сегодня летать! Я в отпуске в Санта Круз де Тенерифе, это на Канарах. Испанцы имеют несколько восстановленных «ишаков», которые воевали за их республику, и потом несли службу в ВВС Испании уже у Самосы или Батисты, ой, нет, у Франко! Точно, Франко! Вечером замечательно посидели в кафэшке на берегу океана. А вот дальнейших событий я не помню. Говорил же этому хмырю Хуану, что не надо больше наливать! Но голова не болит, вот только что делать с оборванной тягой? Надо прыгать! Черт с этой рухлядью, все равно не моя! Правой рукой отжал собачку привязных, и попытался встать, на вращении это выбросит меня из кабины. Но не смог, зацепился чем-то за поясной. Глянул вниз и обомлел: сбоку слева висела кобура. Что-то здесь не так! Сбросил ремень в сторону, и тут чувствую, что по бронеспинке что-то замолотило. Оглядываюсь назад: «Мессер»! И не один! Обороты в ноль! И чуть более продолжительно рву на себя ручку, придержал и отпустил. Получилась «кадушка». «Мессера» проскочили, и в этот момент я встал, и меня выбросило из кабины. Слава богу, опыт прыжков у меня большой, еще в школе начал заниматься в аэроклубе. Лег на поток, чуть дал руки, выписывая спираль. А это — не Тенерифе! Вокруг одни поля и леса! Вот это жопа! Причем, она была «полной» и «огромной»: «мессера» разворачиваются и, похоже, мечтают разрядить в меня свои пулеметы. Но отсчет я веду: «Сто двадцать один, сто двадцать два…». Вышел я на трех километрах, так что время есть. Подобрал под себя руки и развел ноги, уходя в пикирование. «Мессы» прошли выше, и я снова лег на поток. Альтиметра нет, будем ориентироваться по шевелению травы. Какой-то аэродром визуально я уже обнаружил. Весь дымах от сгоревшей техники. Посмотрел еще раз на «люфтов», затем на землю. Все, пора! Не хватало только грохнуться. Купол, естественно, оказался неуправляемый. Вытянул одну стропу, что меня развернуло по ветру. Что-то около 15 секунд, и я пробежался по земле, одновременно подтягивая на себя нижние стропы. И до леса метров 50. Я быстренько обвязал скрученный купол стропой, кстати, это совсем не «Ирвин», это ПЛ-1 или 2, коричневатого цвета и дико тяжелый, взвалил его на плечо и рысцой двинулся к лесу, пока «мессера» не появились. Успел спрятаться до того, как над полянкой, на которую я сел, пронеслись три хищные узкие тени. Сделали два захода и ушли. Интересно: почему они тройкой летают? Впрочем, третья машина шла сзади, а не сбоку. Так что: неполное звено. После того, как они оставили меня в покое, я вышел на полянку, и нашел глазами клубы дыма. Засек на них направление по Солнцу, снял подвесную, и хотел прикопать где-нибудь тяжелый купол, но вспомнил, что в книгах не раз писали, что за утерю парашюта можно было схлопотать и немало, а идти было не слишком далеко, километров 15 или даже меньше. Обернул купол подвесной системой, и попер эту пакость в сторону аэродрома. Ничего «аварийного» или «опасного» я пока не обнаружил, так что надо быстрее добраться до своих, а там будем разбираться.
Честно и откровенно — мне было до смерти обидно и досадно, что я оказался здесь. Отпуск казался много более предпочтительным, чем тот ад, который предложили для дальнейшего существования. Бурсу я закончил в 88-м, четыре года в полку на «Су-27-х», но последние два года мы практически не летали. Четыре часа налета в год. Я, ради собственного удовольствия, и за деньги!!! летаю больше. Кстати, стоянка и обслуживание совсем не бесплатные. За каждых чих приходится платить: и за ангар, и технику, и за топливо, и за разрешение на вылет вне зоны. Перелет на Канары стоил 1800 евро. «Аэрофлотом» дешевле! Но в этом году они вообще не летают по этому маршруту. С такими невеселыми мыслями я целый час пер этот мешок, пока не устал, и не увидел небольшой ручей в лесу. Скинул ношу, напился от души, а затем неожиданно понял, что напрасно так тороплюсь. Вопрос номер один: как меня зовут? По отражению в воде я уже понял, что морда у меня вовсе не моя. Что подвигло меня искать в карманах все, что есть. Вопрос второй: где я нахожусь и какое сегодня число? Календарь еще никто не отменял! Третий вопрос: а готов ли я умереть «За Родину, за Сталина»? Судя по всему: не очень. Мне вообще не хочется умирать, от слова «совсем». Мне бы домой вернуться, туда, откуда я попал сюда. Там, кстати, на две недели вперед номер оплачен.
Ага, серенький такой, невзрачный членский билетик: кандидат в члены ВКП(б). Ну, блин! Дал бог фамилию! Она у меня только с предателем Резуном ассоциируется! Зовут — Витя. Отчество — Иванович. На груди держит, с левой стороны, под сердцем. Больше ничего нет, хотя постой, планшетка, в ней карта-километровка. Интересное место! Ну, что сказать! Лесок-то здесь один! Это — Молдавия, точнее, Бессарабия. Судя по карте, я в 9 километрах от румынской границы, а местом базирования служит аэродром в Тарутино, это Одесская область. Так что, парашютик можно свободно бросить, скажу, что на дереве повис, было не снять. Но до места базирования километров 60. На душе как-то стало спокойнее. Основной противник — румыны, а не немцы. А что же там за аэродромчик? На карте его нет, но видел я его четко. Аэродром подскока? Все может быть. Он за лесом, где-то между Вишневкой и Кочулией. Да и шоссе там проходит. А может, все-таки, в другую сторону податься? Впрочем, там пока румыны не могут через Прут переправиться, доблестная Красная Армия не дает, а летчика, с картой, идущего на запад, могут не понять. Хлопнут или в пехоту сошлют. Освободившись от груза идти стало веселее. И лес неплохой, дубы да ясени, подлеска почти нет. Вышел на тропу, и пошел в сторону села Капаклия-Резеши. Но, впереди послышался чей-то говор, поэтому я сошел с тропы и прилег за огромным дубом. Ага! Солдатики, то есть красноармейцы, да еще и с синими петличками с птичкой.
