Пролог
— Марьванна! А чого там семка в ответе? — Андрей, очередной отпрыск многочисленного в деревне семейства Скворцовых, поднял руку, но не дождавшись разрешения учителя опять выкрикнул с места. Парнем он был смышленым, но уж очень неусидчивым, из-за чего не редко страдала его задница.
— Во-первых, сколько раз нужно повторять про поднятую руку, — в третий раз за урок повторила единственная учительница небольшой сельской школы, — во-вторых, не «чого» а «почему» и не «семка» а «семерка». Останешься после уроков и напишешь эти слова на доске по тридцать раз каждое, понял?
— Ну, Марьванна! — Немного обижено протянул Андрей под ехидные взгляды одноклассников.
— Не нукай, а то отцу пожалуюсь, — учительница демонстративно нахмурила брови и «серьезно» посмотрела на парня.
— Не нужно отцу, — тут же успокоился нарушитель дисциплины и сел за парту ровно, прилежно сложив руки, как подобает хорошему ученику.
Отец у Андрея был на расправу скор, а обучение считал крайне важной вехой в деле воспитания своего многочисленного потомства. Сам Михайло Скворцов был неграмотным, однако благодаря титаническому труду сумел не только обзавестись крепким хозяйством, но и детей на ноги поставить. И вот желая им лучшей доли он крайне зорко следил, чтобы его сыновья не отлынивали от учебы и даже сумел — не совсем законно но все же — протолкнуть в класс Андрея, который по возрасту в начальную школу в общем-то попасть не мог. Вот только шансов получить образование раньше у него просто не было, поскольку начальная школа открылась в Ольховке только в том году. Парень, будучи старше остальных детей на два года, возвышался теперь над всеми остальными одноклассниками на целых полторы головы. Из-за этого нередко страдал от насмешек и заодно от отцовского ремня, когда приходил к патриарху семейства жаловаться на свою жизнь.
— А семерка там, потому что семью восемь будет пятьдесят шесть, если добавить одиннадцать, получится шестьдесят семь. Понятно?
— Да, Марьванна, дякую.
— «Спасибо», — машинально поправила учительница и вернулась к объяснению темы.
Мария попала в это село в Полтавской губернии совершенно случайно. В свои двадцать четыре года она проделала очень длинный путь, и теперь считала себя если не абсолютно счастливой, то точно близкой к этому. Но, наверное, стоит рассказать обо всем по порядку.
Девочка Маша родилась в семье крепостного крестьянина Ивана Осипова в год, когда в Россию приходил Наполеон. Жили они тогда в Пермской губернии, поэтому новости о большой войне доходили до них с изрядным опозданием, а само вторжение на быт семьи почти не повлияло.
Зато повлияло строительство железной дороги, которое затеяли в тех местах, когда Маше было семь годочков. Ее отец удачно нанялся на работы, быстро дорос до бригадира, сумел выкупить себя и свою семью — не без помощи взятых в заем, правда, денег, которые потом еще пришлось несколько лет отдавать — а после окончания строительства, как опытный уже специалист, был перевезен в Тверскую губернию на строительство Александровской железной дороги.
В 10 лет Машу взяли учиться в школу открытую для детей путейцев. Сначала туда собирались брать только мальчиков, но в итоге через Ее императорского величества Александры Федоровы Фонд вспоможения народному образованию была построена еще одна школа, и хватило мест даже для некоторых девочек. Маше повезло, она к 10 годам уже немного умела читать и даже могла накарябать свое имя на бумаге — спасибо оплаченным отцом занятиям, — так что ее взяли как «перспективную».
Все три года начальной школы Маша впитывала знания как губка, неизменно будучи лучшей в классе по большинству дисциплин и абсолютно лучшей — по поведению. В 1826 году в возрасте 14 лет ее по рекомендации школьного учителя взяли в только что открывшееся при московском университете учительское училище. Подобное уже несколько лет работало в столице и к этому моменту успело выпустить из своих стен три сотни молодых учителей, которые в дальнейшем разъехались по стране, чтобы передавать полученные знания дальше. Следующим поколениям.
И опять женская сущность Маши едва не стала препятствием для получения ею уже среднего образования. В эти времена учитель был типично мужской профессией — как, впрочем, и подавляющее большинство вообще всех профессий, за небольшим лишь исключением — поэтому некоторым преподавателям из возрастных сама мысль об обучении женщин была противна. И это ведь речь шла даже не про учебу в самом университете, а только про училище при нем…
Но и тут Маше — вернее Марии Ивановне, как их всех «официально» и «по-взрослому» называли в училище, дабы они привыкали к подобному обращению — повезло. Из-за неизбежной при организации нового дела неразберихи конкурс на получение учительской специальности не был полностью закрыт среди мужчин, и полтора десятка мест совершенно случайно отошло девочкам. А учитывая прекрасные оценки Маши и завидные рекомендации из младшей школы, конкурентов среди других соискательниц у нее фактически не оказалось.
Дальше были достаточно долгие, но крайне интересные три года учебы при университете, где им — большая часть группы была набрана из небогатых мещан и более-менее зажиточных крестьян — читали разные интересные предметы. Как углубляющие уже имеющиеся знания непосредственно по основному профилю, так и кое-что из сферы общего образования.
— Для широты взглядов, — пояснил их куратор, когда вопрос о необходимости, например, физики, для учителей которые будут учить учеников только самым азам, был поднят на одном из общих собраний. — Чтобы, когда дети вопросы каверзные начнут задавать о природе вокруг, самим не чувствовать себя необразованными чурбаками. Пускай фундаментальных знаний тут вам никто не даст, но вот привить жажду к самообразованию — обязаны.
Кроме общеобразовательных предметов будущим сельским учителям читали курсы, например, по земледелию, медицине, праву и другим прикладным вещам, которые в будущем могли пригодиться каждому. Понятное дело такой учитель агронома заменить был не способен, но все же какое-то представление о самых современных методах хозяйствования на этих курсах получал.
Обучение было очень насыщенным и даже порой жестким. Особенно тяжело приходилось детям только-только закончившим начальную, фактически, школу и никогда не учившимся в таком темпе. В будущих учителей
