Однако два дня пролетели быстро, и вот я снова в кабине «Пересвета»… Насчет эхолота и гидролокатора для Налетова я начал соображать сразу после взлета – все равно заняться было особо нечем, пилотирование никаких усилий не требовало.
Итак, послали мы в воде звуковой сигнал, и надо измерить время до появления отражения этого сигнала. При современной электронике это никаких проблем не представляет. Скорее всего можно сделать и механический измеритель, только это будет очень точная механика, вряд ли сейчас нам доступная. А что мы можем с имеющимися паршивыми триодами? Померить фазу – пожалуй, фигушки, точность будет порядка трамвайной остановки. Стоп, но фазу можно и ухом неплохо мерить – в смысле, определять, когда два смешанных сигнала совпадают или, наоборот, противоположны. Значит, ловим отраженный сигнал и смешиваем его с приведенным к тому же уровню исходным. Как только они совпадут по фазе, это нетрудно будет услышать по появлению биений, значит – до отражающей поверхности целое число длин волн. Чтобы определить, сколько именно, начинаем качать частоту. Если новые биения будут появляться через октаву, это одна волна, через пол-октавы – две, и так далее. Усилители у нас есть, генераторы тоже. Правда, тут потребуется низкочастотный генератор, трудно будет обеспечить стабильность… Микрофон и излучатель должны быть пьезоэлектрическими, пожалуй. Но их у нас нет и до войны точно не будет, а уж через месяц и подавно. Значит, для этих двух лодок следует притащить из современной Москвы микрофоны и пищалки. И времязадающие элементы генератора – для повышения точности, остальное местное. И сразу по прилету надо будет разнообразить список приоритетных исследований радиолаборатории, чтобы через некоторое время эти не такие уж сложные вещи делались в здешней России. Кстати, о России – подо мной уже появились пригороды никакого не «незалежного», а самого что ни на есть российского города Харькова, пора начинать заход на посадку.
Заправка, быстрая проверка самолета – и снова в воздух. Итак, схему эхолота-гидролокатора я вроде составил. Интересно, а у нас во флоте такая когда-нибудь применялась? Вряд ли, эффект биений непонятно почему начали использовать сравнительно недавно, а ведь простейшая же вещь… Правда, от оператора потребуется музыкальный слух. Ну, флотские офицеры вроде люди образованные, как напьются, на пианинах бренчат в кают-компаниях… Или по кабакам лабухов поискать? Блин, по каким кабакам – Татьяна же в Георгиевске по линии своей официальной службы музыкальную школу открыла! Вот ведь молодец девочка, что ни делает, все к месту, так что есть где слухачей вербовать.
Сразу по прибытии в Георгиевск, вечером, я сел рисовать придуманные в полете схемы, и утром отнес их в радиолабораторию.
– Начинайте макетировать, – распорядился я там, – недостающие элементы (я потыкал карандашом в пищалку, микрофон и времязадающую катушку генератора на схеме) будут послезавтра. Пока можете заодно подумать, что это такое и для чего оно. Послезавтра и сам скажу, но если догадаетесь раньше – всем премия.
После лаборатории – обратно к себе, меня уже ждала Татьяна. Ей предстояло еще одно дело, причем сразу по обеим линиям, как официальной, так и нет.
– Как вы наверняка в курсе, – сообщил я даме после взаимных приветствий, – дочь Марии Федоровны, княгиня Ольга вместе с вашей Ольгой Оболенской приступили к организации Георгиевских поездов-госпиталей. Разумеется, Департамент охраны материнства в обеих своих ипостасях в стороне от такого дела оказаться никак не может. О том, что вы окажете помощь, княгиня Ольга уже в курсе и с нетерпением ждет, их там бюрократические препоны заели. Ну, тут вам и карты в руки, опыт есть. Со всякой мелочью разбирайтесь в рабочем порядке, с персонами от шестого класса и выше по согласованию со мной. Для визитов в Питер можете задействовать борт номер один. Да, еще одна тонкость. Наверняка ведь воровать начнут, в основном георгиум, но и прочие медикаменты вряд ли избегнут пристального внимания. В смете на утруску заложено примерно пятнадцать процентов. Так вот, тех, кто впадает в грех примерно в пределах этих сумм, надо брать на карандаш – с началом войны потребуются громкие процессы. Далее, опять же с началом войны неплохо будет организовать два-три примера стихийного самосуда над ворюгами, но только чтобы стихийность была безукоризненной, вы уж тут на подготовке не экономьте. А вот кто прямо сейчас в проценты начнет не укладываться, мелочи – сразу несчастный случай, про высших персон докладывать мне, имея в виду, что действовать потом придется точно так же.
– Без всяких предупреждений? – уточнила Татьяна.
– Без. Понимаете, Танечка, в таких делах, как медицина, даже малейший избыточный гуманизм совершенно недопустим. И вот еще что – вроде у нас тут в Георгиевске музыкальная школа появилась, где она находится? Ну что вы на меня так смотрите, захотелось мне на старости лет приобщиться к прекрасному, песню, например, про чижик-пыжика послушать в хорошем исполнении…
В обед мы с Гошей по-быстрому смотались в наш мир – он посидеть в интернете, я за радиодеталями. По возвращению я напомнил высочеству:
– Так до сих пор с парашютом и не прыгнул? Ну что мне тебя, силком в «Пересвет» затаскивать и потом выпинывать в прыжок? И не делай мне тут лицо занятого человека, я знаю, что совещание у тебя назначено аж на семнадцать часов, вполне успеем. А то летчики тоже как-то без энтузиазма к этому относятся, так что ты уж подай личный пример.
В нашей первой летной школе был небольшой домик с вывеской «Центр парашютной подготовки», под которой какой-то остряк уже написал красивым почерком «Блаженны прыгающие, ибо они допрыгаются».
В общем, высочество прыгнуло, но не допрыгалось и даже не напрыгалось – понравилось, однако (а чему бы тут не понравиться, если, будучи высочеством, прыгаешь с парашютом Д-5 – люди попроще обходились изделиями местного пошива). Боялся он, что ли? Может быть, хотя, наверное, дело еще и в том, что я на него давил. А надо было не пускать, тогда точно сам бы прыгать рвался! Помню, когда я учился в юношеской планерной школе, в программе прыжков не было, но трем лучшим обещали как награду дать прыгнуть. Ух, как мы из шкуры лезли, я, когда сиганул-таки с АН-2, потом неделю ходил задрав нос выше маковки. Как бы что-нибудь похожее для летчиков ввести, а то пока они к парашюту относятся без всякого доверия… Ладно, пора снова в радиолабораторию, обрадовать народ, что детали будут не послезавтра, а сейчас.
Через четыре дня испытания макета эхолота на Оке показали неплохие результаты, и бригада его конструкторов выехала на Селигер, он все-таки больше похож на море.
