— Да-а-а. Ну, Павел Владимирович…
— Виктор Михайлович, а для японцев чтобы поломали себе головы, один из ТАКИХ самолетов пусть бы был спустя некоторое время поврежден пулеметным огнем, и вдруг неожиданно так упал как раз на линии фронта. После чего был оперативно эвакуирован наступающими частями в японский тыл. А вот оснащен он оказался бы, на минуточку… Ни много, ни мало, а парой 37-миллиметровых авиапушек, частично уничтоженных самоликвидатором, а также парой странных ракетных ускорителей. Эх! Нам бы еще хоть одного такого красавца «Кирасира», но полностью живого и летающего… Вот к примеру, сколько времени, Виктор Михайлович, вам потребуется чтобы получить с Родины еще один совсем новый ИП-1 без полотняной обтяжки, но с остекленной кабиной, с современным прицелом, к нему до кучи штуки четыре снятых с вооружения реактивных авиапушек Курчевского и некоторое количество реактивных укорителей?
— Гм. Времени потребуется, минимум, неделя. Но зато вот на такого живца и, правда, ведь могут клюнуть. Что ж, спасибо вам, Павел Владимирович!
— Не за что, Виктор Михайлович.
— Полчасика тут отдохните, а потом вас обратно на базу доставят. Еще чаю будете?
— Нет, спасибо. Я уже напился. Эгхм…
***
— Товарищи гости и соратники-киношники! Прошу всех минуточку внимания! Мы с вами сейчас не можем терять времени на пустую болтовню. Давайте закругляться с неофициальной частью нашей встречи, сейчас будет просмотр начатого материала, а потом можно будет переходить к обсуждению сценария нового кинопроекта. Имейте ввиду, что материал еще сырой. Цветную пленку мы использовали кусковую, всю что осталась от «Цветущей молодежи», черно-белая – тоже недоснятые куски от пленок, выделенных для разных документальных фильмов. Часть батальных сцен нам еще придется переснимать. А потому прошу вас быть снисходительными.
Бомонд не слишком довольно обернулся к самопровозглашенному секретарю этого импровизированного форума, и постепенно, чуть убавляя громкость бубнежки, стал рассаживаться в просторном зале житомирского дворца культуры. Когда все сели, прозвучала почти авиационная команда.
— Володя, запускай!
По экрану галопом пронеслись непонятные для непосвященного кляксы, нечитаемые кривые надписи и геометрические фигуры, но вот слегка замусоленная гладь экрана вдруг наполнилась яркой зеленью древесных крон и пронзительной голубизной неба. Внезапно раздался басовитый свист, похожий на звук работающего пылесоса. В экран неспешно въехала лишь частично доступная взгляду зрителей конструкция. Низ был закрыт краем экрана, а в верхней части выделялся непривычный даже для сидящих в зале консультантов от ВВС контур бросающего солнечные блики прозрачного фонаря кабины, по всей видимости, какого-то самолета. Вот этот фонарь с тихим звуком работы электродвигателя стал не спеша подниматься вверх. Из-за стекла показался футуристический шлем с темным забралом светофильтра, под которым появились веселые глаза пилота. Нижняя часть лица была закрыта необычно выглядевшей кислородной маской. Но вот пилот привычным движением отстегнул защелку маски и зрители увидели широкую улыбку на мужественном немолодом лице. Пилот откозырял в сторону зрительного зала. Камера развернулась и показала стоящую на краю бетонной полосы пару людей. Убеленный сединами крепкий пожилой мужчина в темном костюме с галстуком, с орденскими планками на правой стороне груди и с двумя Золотыми Звездами Героя Советского Союза повторил жест пилота, приложив руку к гражданской кепке. В дважды герое с трудом можно было узнать загримированного известного всему Союзу киноактера Бабочкина, сыгравшего главную роль в Фильме «Чапаев». Рядом с ним замер молоденький парнишка лет одиннадцати в темно-синей футболке с восхищенным выражением глаз. Пилот, отстегнув ремни, спустился по приставленной техником лестнице на бетон аэродрома. Самолет был по-прежнему частично не видим. На пилоте был серебристо-ивового цвета комбинезон со множеством мелких кармашков и молний. На груди красовалась небольшая шитая серебром нашивка «ВКС СССР» и такого же размера стилизованный красный флажок с серпом и молотом. Он уверенно двинулся в сторону встречающих и за несколько шагов до седого ветерана перешел на четкий строевой шаг.
— Товарищ председатель Совета ветеранов Военно-воздушных сил, испытательно-тренировочный полет на новом аппарате «Сокол» успешно завершен, на высоте тридцати пяти тысяч метров аппарат вел себя штатно, замечаний по работе бортовой техники нет, докладывал полковник Иванцов!
— Вольно, товарищ полковник. Ну, здравствуй, Витя!
— Здравствуйте, Алексей Петрович! А это, никак, Мишаня? Он, или мне чудится?
— Он самый. Здорово вырос?
— Да прямо и не узнать! Вон в какую каланчу вымахал.
— Ну тогда заново с ним знакомься.
Пилот пожимает руки и шутливо треплет мальчишку по коротко стриженному ежику волос.
— Ну, а ты, Минька, признал дядю Витю?
— Узнал, деда, только у него морщин на лбу прибавилось.
— Это у него из-за таких как ты неслухов прибыло.
Люди в кадре зажигательно смеются.
— Ничего, Мишаня. Вот вырастешь, сам будешь себе такие же морщины зарабатывать.
— А я его как раз лет через семь тебе на обучение отдавать собрался. Ну как, возьмешь?
— А то! Учить вашего внука для меня честь великая. Может, прям сегодня начнем учебу?
— Но-но! Не избалуй мне парня. Вот пусть сперва разряд на планере получит. Тогда и дальше будет учиться можно. Сколько у нас времени-то осталось до торжественной части?
— Да часа два где-то. Ты дядь Леша с Мишкой-то пока к реке сходил бы. Погода чудесная, ведь когда ты теперь снова в наши края выберешься?
— Хм. А что, и сходим, пожалуй, хоть и подзабытые, но родные-то места поглядеть. Ладно, полковник, лети. После построения увидимся.
Дед с внуком спускаются к реке. Водная гладь, не нарушаемая даже малейшим дуновением ветра, лежит словно зеркало. Мальчишка тут же скидывает вместе с майкой светлые со множеством кармашков штаны. И оставшись в одних плавках стремительно ныряет с берега, разбрасывая искрящиеся на солнце брызги. Пожилой мужчина снимает парадный пиджак и галстук распахивая ворот рубахи. Прикрыв глаза, он о чем-то думает. Несколько глубоких морщин собираются на обветренном лице. В этот момент пара брызг падает ему на щеку и он удивленно открывает глаза.
— Что, уже так быстро накупался?
— Деда, я кое-что спросить у тебя хочу.
— Ну так спрашивай.
— Про дядю Витю ты мне много рассказывал и про друзей его. А ты сам, как ты свой путь в небо начинал?