— Их и было всего трое, — уточнил я.
— Всё равно… Было так… — она покрутила рукой в воздухе, — по-настоящему…
— Я на будущий год могу выиграть первенство город-район по рапире, — сказал я. — Ты придёшь за меня болеть?
— Конечно приду, — закивала Танюшка. Я приподнялся на локтях:
— Тань, а это правда, что ты говорила про школу? Что ты перешла в нашу школу?
— Правда, конечно, — она смотрела на меня через огонь, и я не мог различить выражения её глаз. Странно. Огонь должен освещать. Но он прячет, делая лица одинаковыми. Около огня невозможно разглядеть, какое у человека выражение глаз, улыбается он, или насме-хается… Но сейчас я знал, что Танюшка говорит правду.
— А почему, Тань? — тихо спросил я. И подумал, что мы уже долго знакомы. И много раз уже сидели вот так у самых разных костров. Но такого разговора у нас ещё не было. — Почему ты так решила?
— Потому что… — она замялась и жалобно попросила: — Не надо, Олег, я же всё равно…
18.
Я увидел — даже в свете костра! — как она побагровела. И засмеялся от внезапно заполнившего меня — как ситро заполняет кружку! — пузыристого, шипящего чувства ра-дости. Причём для этой радости у меня не было ни слов — ни даже мыслей.
— Знаешь, я удивился, когда ты согласилась идти к нашим, — вместо продолжения разго-вора сказал я. — Думал, ты испугаешься.
— Как Ленка Власенкова? — вспомнила Танюшка. — Ленка потом помнишь рассказывала, что спе-рва как к нам в штаб попала, хотела сразу удрать. Думала — притон какой-то… Нет, я сразу со-образила, что и ребята и девчонки у вас хорошие… А вот я удивилась когда знаешь что? Когда ты к нам домой пришёл. До сих пор не знаю, как ты мой адрес разыскал?
— В клубе собачников, — признался я. — Твоего Черныша там хорошо знают… Туда-то я пришёл, а вот около твоего дома минут сорок ходил. Если бы мне твой отец открыл, я бы, наверное, сбежал.
— А открыла я, — задумчиво сказала Танька. — Знаешь, Черныш, наверное, не ест. Он не любит, когда меня долго нет.
— Кузя тоже, — вспомнил я своего пса. Танюшка засопела. Серьёзно так, с претензией на слёзы, и я поспешил попросить: — Тань, может быть, ты споёшь опять?
— Ты меня отвлечь хочешь, — вздохнула она. Я кивнул:
— Ага. И сам хочу отвлечься, угадала. Спой какую-нибудь нашу.
— Сейчас, — она села прямее и склонила голову набок… Но прежде чем начать петь — ска-зала вдруг:
— Помнишь, как твой Сергей говорит? "Насильно слушать у костра враньё никого не за-ставишь — это не у телевизора…" Слушай, Олег.
С. Туликов
В школьное окно смотрят облака,
Бесконечным кажется
урок,
Слышно, как скрипит
Пёрышко слегка
И ложатся строчки
на листок.
Первая любовь, юные года,
В лужах голубых — стекляшки льда…
Не повторяется,
не повторяется,
не повторяется такое никогда…
Песенка дождя катится ручьём,
Шелестят зелёные
ветра…
Ревность без причин,
Споры ни о чём —
Это было будто бы
вчера.
Мимолётный взгляд удивлённых глаз
И слова — туманные
чуть-чуть.
После этих слов
В самый первый раз
Хочется весь мир
перевернуть.
Первая любовь, снег на проводах,
В небе — промелькнувшая звезда…
Не повторяется,
не повторяется,
не повторяется такое никогда…
19.
* * *
Спокойной ночи у нас не получилось. Вернее — не получилось у меня.
Я проснулся от стремительного ощущения падения — и схватился обеими руками за края кровати, а на самом деле — за широкий сук, на котором лежал верхней частью тела. Говорят, что такое снится, когда во сне растёшь, и я, ещё толком не очнувшись, вроде бы даже вспомнил свой сон.
Но тут же забыл его. Какой тут сон, когда наяву творились вещи почуднее!
Сперва мне показалось, что за деревьями мельтешат светлячки — только какие-то разноцветные и излишне активные. Но это потому, что я ещё до конца не проснулся. В следующий миг до меня дошло, что это на самом деле очень далеко — километров за три-дцать, не меньше! — и никакие это не светлячки.
Трассирующие пули, как в кино про войну — вот что это такое. Только не так Гус-то, как показывают в фильмах; то тут, то там, реденько.
Честно — я обалдел. Так, сидя и остолбенел, даже рот приоткрыл, наблюдая за бес-шумным — расстояние было точно большим — полётом цветных точек. Это могло зна-чить одно — люди тут есть…
…точнее, это ещё значило, что у этих людей имеется оружие посерьёзнее мечей. Неясным оставалось лишь одно: что это за люди. А это-то как раз и было самым важ-ным, если честно.
Стрельба продолжалась совсем недолго. Кроме того, она не могла меня разбудить. Так от чего же я проснулся?
Всё это время я лежал неподвижно, повинуясь какому-то инстинкту, появившему-ся внезапно и очень кстати.
Потом внизу — там, где мы жгли костёр — зашуршал пепел. Хрустнули полусгорев-шие ветви. И уже беззвучно проплыли куда-то в сторону тени.
Раз. Два. Три… Семь. Восемь… Двенадцать.
Страх отпустил меня не сразу, оставив после себя унизительный холодный пот, спазмы в желудке и кислятину во рту. Я не знаю, кого видел, даже очертаний толком не различил. Знаю, что избежал смертельной опасности. Каким-то чудом…
Мне пришлось пересилить себя, чтобы спуститься с дерева — да и то я выждал чуть ли не полчаса, не опасаясь, что усну. Страх не давал… Подсвечивая зажигалкой, всмотрелся в пепел.
Он был истоптан — в нескольких местах отпечатались следы. Не звериные… но и не очень похожие на людские. Какие-то нечёткие, словно оставлявшие их были обуты в бесформенную обувь.
Мне вновь стало страшно, и я, погасив зажигалку, долго не мог влезть на дерево, холодея каждый раз, когда срывалась нога — мне казалось, что вот-вот кто-то вцепит-ся в плечи и поволочёт в темноту. Мне в сознательном возрасте ни разу не доводилось надуть в штаны, но сейчас я был близок к этому и наверх вскарабкался в полнейшем изне-можении, весь дрожа.
Танюшка спала, и я даже разозлился на неё. Но сопение девчонки действовало успо-каивающе; я устроился, скорчившись у неё в ногах, сунул руки под мышки и… сам не заме-тил, как всё-таки уснул.
* * *
— Смотри, Олег.
В голосе Танюшки было потрясение. Надо сказать, я её понимал.
Мы стояли внизу голого каменного откоса. Не помню, чтобы я видел такой в нашем мире в этих местах, да это и не важно. Откос уходил влево и вправо, словно огромный нож вспорол в этом месте лес на несколько километров, вывернув вал перемешанной с га-лькой земли. Конечно, это было не так. Но похоже.
