Фигура отца Добрыни была еще давно обнаружена в былине академиком Шахматовым. В некоторых былинах имеется богатырь, чье имя совпадает с отчеством Добрыни, – некий Никита Залешанин. Шахматов обратил внимание на связь этой фигуры и с Добрыней и с Древлянской землей. Он писал: «Предполагаю, что образ Никиты Залешанина (Заолешанина) отразил в себе образ… Древлянина; замечательно, что он богатырь не киевский, поэтому, когда Илья Муромец выдал себя за Никиту, его никто не узнал в княжеском тереме, кроме, впрочем, Добрыни Никитича, очевидно, не в пример другим киевским богатырям, знавшего Никиту Залешанина. Впрочем, в некоторых былинах он назван в ряду других киевских богатырей»[23].
Конечно, в этих былинных сведениях есть обычные для эпоса анахронизмы (эпизоды эти разыгрываются при дворе Владимира, тогда как на деле они относятся к княжению Святослава I). Но важна суть дела. Пред нами богатырь не киевский, но вроде бы и принятый потом в круг киевских богатырей. Богатырь, которого в Киеве в лицо почему-то никто, кроме Добрыни (именно Добрыни), не знает. Притом человек весьма уважаемый, раз за него выдает себя сам Илья Муромец (явиться в Киев ко двору под именем Соловья Разбойника Илье в голову не пришло бы), и все же в Киеве его не знают в лицо. К тому же он – богатырь откуда-то из-за лесов. Все это достаточно примечательно.
Странности в положении Никиты Залешанина, подмеченные Шахматовым, вполне соответствуют реальному положению Мала (многолетнего узника Любеча многие в Киеве действительно могут не знать в лицо) и отражают изменение этого положения по мере поворота судьбы его детей.
Первый эпизод можно датировать временем между 955 и 958 годами: Добрыня уже в кругу киевских богатырей. А Мал уже не узник Любеча (иначе под его именем явиться ко двору было бы опасно), но тем не менее человек опальный, живущий где-то в ссылке. Где именно, в данной связи не важно (да и вряд ли ясно), а важно то, что киевские богатыри не знают его в лицо, но знают и уважают его имя. Когда же Никита Залешанин сам оказывается в их Кругу (то есть переезжает в Киев), речь идет уже о времени после брака Малуши либо в канун его.
Заслуживает в этой связи серьезного внимания и само имя Залешанин. Дело в том, что название «Древлянская земля» – топоним с прозрачным тогда значением. Древлянская земля, то есть «Лесной край» или «Страна лесов», именем своим была обязана покрывавшим ее лесам. Поэтому «Залешанин» есть фактически прозрачный для современников синоним «Древлянского» – в неофициальной форме (то есть без прямого указания на утраченное княжеское достоинство). Иными словами, Никита Залешанин оказывается при ближайшем рассмотрении, подобно Малко Любечанину, еще одним псевдонимом Мала Древлянского (почему он стал Никитой, мы рассмотрим в другом месте).
Характерно и то, что этим же псевдонимом со значением «Древлянский» пользуется иногда и сам Добрыня: в некоторых вариантах былин Добрыня, появляясь инкогнито, прикрывается именем «детины Залешанина». Это означает, что былина знает не только княжеское происхождение Добрыни и обстоятельства его рабства, но даже и его династию!
Как видим, судьбы узника Любеча и его детей оставались все время тесно связанными. Былина знает самого Мала. Знает, что он отец Добрыни и что Добрыня о нем помнит. Знает, что между их судьбами есть какая-то связь (хотя и не уточняет ее). Знает, что Мал после каких-то странных превратностей дожил до почетного положения при Киевском дворе. Знает былина и династию Мала.
Можно ли на основании совокупности сведений уточнить судьбу Мала? В какой-то мере можно. Узником Любеча он пробыл, видимо, лет 11-12, но не больше. Вряд ли получил свободу вместе с детьми – просто потому, что восстание подымал он, а не его несовершеннолетние дети.
Но, естественно, свободным человеком Мал стал не в канун брака Малуши, а за благопристойный промежуток времени до него. Таким образом, первый упомянутый Шахматовым былинный эпизод, скорее, датируется временем с 956 или 957 года до кануна брака.
Стал ли Мал в конце концов в качестве тестя Святослава и свата Ольги играть крупную роль при дворе? Думается, вряд ли. Летопись здесь молчит, былина тоже – фигур Святослава и Ольги в ней нет (по крайней мере, в явном виде). Но Мал был уже не молод, княжеского звания он все-таки обратно не получил, и с него было достаточно чести стать тестем государя и сватом Ольги. Отец великой княгини жил в почете, но государственная роль перешла, сколько можно понять, к его детям.
Положение Малуши нам известно. А положение Добрыни после брака сестры? Видимо, молодой боярин, брат великой княгини, стал сразу после этого брака членом коронного совета державы. Пусть он и не стал князем Древлянским, но он стал шурином Святослава. Что это означало для него впоследствии, мы уже видели.
Древлянский дом. Долго ли прожил Мал после брака дочери, в каком году умер, мы не знаем. Но с его смертью династия не угасла. Былина знает не только Никиту Древлянского, но и Добрыню Древлянского. Иными словами, она знает принадлежность и Мала и Добрыни к Древлянскому княжескому дому.
А вот летопись такой династии после 945 года не знает вообще (то есть она ее существование по каким-то причинам скрывает). И Прозоровский, показав в 1864 году тождество Малко Любечанина с Малом Древлянским, не только установил, чьи дети Добрыня и Малуша и чей внук Владимир, не только разгадал брак Малуши со Святославом, но и открыл тем самым неизвестную ранее науке династию – Древлянский дом. Он это вполне осознал – и свою статью закончил таблицей составленного им родословного древа «Малковичей», то есть Древлянского дома.
Таблица эта составлена в краткой форме, в двух линиях, мужской и женской (то есть линиях потомков Добрыни и потомков Малуши). Начиная с Мала Древлянского, таблица доведена в женской, Малушиной, линии через Владимира до его внука Изяслава I (то есть не содержит полного списка князей), а в мужской линии Добрыничей – до Варлаама Печерского, сына боярина Яня Вышатича, друга Нестора Летописца.
«Малковичами» Прозоровский назвал потомков Мала не совсем правомерно. Дело в том, что Мал не вечно оставался Малко. Ученый не учел того, что при последующем возвышении детей бывшему Малко должны были вернуть имя Мал (но не титул «Древлянский»), так что древо верней было бы именовать родословным древом Маловичей.
Но между выводом о тождестве Малко Любечанина с Малом Древлянским и родословным древом «Малковичей» в статье содержался еще разбор судьбы потомков – одного Добрыни. Прозоровский, в частности, проследил некоторые парадоксы их положения. Он подметил, что, судя по летописям и некоторым другим документам XI века, Добрыничи, не будучи князьями, нередко (даже еще во второй половине XI века) занимали положение, равное княжескому. Он истолковал это как результат династического брака Малуши со Святославом, того, что Мал «приходился сватом Ольге (здесь первоначальное близочество между родами Рюрика и Малка)»[24].
На судьбе же потомков Малуши он не останавливался. Даже на том, какую роль сыграло древлянское происхождение Владимира в его борьбе за трон. Винить за это Прозоровского не следует – его заслуги перед наукой и без того велики. А пристальное внимание ученого к Добрыничам понятно, ибо Малушин сын Владимир и его потомки – фигуры и без того хорошо известные в русской истории. Все они князья. По одному этому они всегда находились в поле зрения историков. Их деятельность комментировалась на разные лады.
Но в перспективе летописи они – князья только Варяжского дома, единственной общерусской и стабильной династии, которую летопись знает. (Кроме Варяжского дома, летопись знает еще несколько земельных княжеских домов, в разное время сходящих на нет. Количество имен в них минимально.)
Между тем в свете открытия Прозоровского (целая неизвестная династия) все русские князья, начиная с Владимира I, были князьями как Варяжского, так и Древлянского дома! И очевидно, могли ссылаться на свои права и имели их как по одной, так и по другой династии. Иными словами, Прозоровский открыл еще одну общерусскую династию. То есть династию, альтернативную Варяжскому дому, но вместе с тем связанную с ним династическим браком.
Былина же, как мы теперь узнали, запомнила в положительной роли целых трех членов Древлянского дома, причем если Мал в былине фигура второстепенная, то Добрыня и Владимир Красно Солнышко принадлежат к числу главных героев Владимирова цикла. Иными словами, былина считает именно Древлянский дом главной русской династией. Нам еще предстоит узнать, почему.
В общей форме родословное древо Древлянского дома должно выглядеть так:
Сочтя брак Святослава с дочерью Мала интересным фактом фамильного характера, любопытным для родословной Владимира, но важным в дальнейшем более всего для судьбы Добрыничей, Прозоровский серьезно недооценил значение собственного открытия. Из анализа родословного древа даже в той форме, в какой его составил он, следовало, что Владимир и его потомки (то есть все дальнейшие русские князья) были не только Рюриковичами, но и прирожденными князьями Древлянского дома. И если бы Прозоровский задался вопросом о значении своего открытия для судьбы и политики Владимира, поездка по следам Добрыни Никитича была бы предпринята не мною, а лет за сто до меня.
