Похоже, мои сокурсники все поняли. Прониклись, по взглядам вижу.
– Принимаю командование и всю ответственность на себя! Никифоров, Голицын и Лапшин- бегом в арсенал. Нет ключа, выбивайте дверь оружейки магией, как хотите, но чтобы через минуту она была открыта. Остальные – организовать цепочку, получить магические винтовки и по три обоймы каждый. – Настя и Юля – берите десяток парней и пулей на склад за ранцами. Оставаться в здании долго нельзя, это ловушка. Мы должны вооружиться и подняться в воздух!
И они побежали выполнять мои команды. Любо-дорого посмотреть, никто даже не пискнул.
Глава 4. Противостояние
О чем говорил толпе Свиригин, я не знаю. Далеко, из здания училища его речь сквозь шум толпы слышно плохо, да и не до того мне было – требовалось срочно вооружать юнкеров, подгоняя их живительными звездюлями, матом и приказами. В таких ситуациях нельзя допускать, чтобы неопытный боец много думал. Солдат в бою должен быть занят выполнением четкого и понятного приказа, тогда бояться и тупить некогда.
Вообще-то мне надо будет при случае поставить за капитана толстую свечку в церкви. Потому что погиб он хоть и глупо, но не зря. Пять минут передышки для того чтобы подготовиться он мне дал. А больше его и слушать не стали. Из толпы затрещали винтовочные выстрелы, и вокруг капитана засияло синей дымкой защитное поле. Стоявший рядом с ним часовой на КПП у ворот, маг-юнкер Зайцев с нашего курса, прикрыл командира своей магией. У Свиригина еще оставался крохотный шанс спастись. Им с часовым надо было прямо сейчас, наплевав на все, нырять в открытую узкую дверь здания караулки и бежать на территорию училища. Но для этого требовалось быстро соображать или иметь хорошие рефлексы. У капитана оказалось неважно и с тем и с другим. Он удивленно застыл на месте и дождался второго винтовочного залпа, которого магическое поле юнкера не выдержало. Так они и погибли вдвоем – офицер и молодой маг, упав у ворот и оказавшись под ногами устремившийся внутрь училища толпы.
Я в этот момент как раз заканчивал закреплять поверх летного комбинезона левитирующий ранец. Рядом со мной приготовился к бою вцепившийся побелевшими руками в свою винтовку Пашка, справа от него напряженно застыла моя соседка Юля. Роскошная коса девушки, которую та ухитрилась отстоять, несмотря на все попытки начальства избавить ее от такого украшения, вывалилась из под летного шлема и теперь Юля щеголяла длинными волосами как настоящая валькирия.
– Смерть благородным! – Заорали внизу. Пара десятков человек уже ворвалась на территорию училища через КПП и теперь они открывали ворота для всей толпы. – Бей магов, довольно попили они народной кровушки!
– Смерть золотопогонникам-колдунам!
– Старт! – дал отмашку нашей троице я. Больше готовых к бою юнкеров не было, а медлить было нельзя.
Взлетели мы красиво, как ракеты, прямо сквозь широкие окна коридора второго этажа, закрывшись от осколков стекла защитными полями. Вперед и вверх, под углом примерно в семьдесят градусов. Погромщики внизу замерли, глядя на нас с открытыми ртами. Мы повисли метрах в сорока над землей и я тут же скомандовал.
– Звено, цельсь! – Прицел моей винтовки опустился вниз, туда, где за воротами на территории училища стопились вооруженные люди. Ну, что же, они сами выбрали свою судьбу. Революция, она, конечно, революцией, но убийство часового и офицера, с последующим проникновением на военный объект – это приговор. Да и не верю я в то, что внизу "простой народ". Простой народ по ночам дома спит, а не тащится с факелами громить военное училище.
– Фугасным, пли!
Три вспышки внизу, грохот, поднятая столбом земля и взлетевшие вверх изломанные тела и какие-то невнятные клочья. Рука привычно дергает назад рукоятку затвора, выбрасывая гильзу и досылая в ствол новый патрон.
– Прицел за ворота, примерно на двадцать метров вперед. Цельсь…
Лично я выбрал себе целью стоящего за воротами здоровенного рыжего мужика в кожанке и с маузером, которого окружало несколько таких же крепко сбитых ребят, один из которых держал в руках большой красный флаг. "Где б ты герой не проходил, тебя завалит мой фугасник", – мелькнули в голове неуместные строчки из моего прошлого мира. Он явно один из заводил в толпе, а принцип "первыми у противника выбивают офицеров", никто не отменял. Я навел на мужика прицел, но вдруг с удивлением понял, что целиться в несущих красное знамя людей мне почти физически тяжело, руки опускаются. Смешно сказать, но я воспитан в прошлой жизни так, как будто должен быть с ними, с красными, хотя и не застал Союза в сознательном возрасте. Быть с красным знаменем, значит быть с Гагариным и его улыбкой, с балетом и хоккеем, с комедиями Гайдая, с чувством гордости за свою великую страну и парадами на красной площади…что я делаю?
"Здесь не то", – ответил я сам себе. – "Это другой мир и время. Да и в нашем времени ничем хорошим не кончилось". – В голове всплыла огромная очередь у первого советского "макдональдса" на Пушкинской, где измученные дефицитом советские граждане часами давились как сельди в бочке, чтобы причаститься заграничной булкой с котлеткой ака гамбургер и кока-колой. Эта очередь и есть весь практический итог семидесяти годам красной власти. Зачем был Гагарин в космосе и светлые коммунистические идеалы, если ваши семьдесят лет у власти и ваши идеалы, господа коммунисты, закончились этой огромной серой очередью советских людей за капиталистическими гамбургерами?
Может без вас этот новый мир станет как минимум не хуже… Или не станет? Не знаю я ничего, отстаньте! Уйдите, не хочу об этом думать!!!
Я не политик и не философ. Я маленькая девочка Танечка и строго следую букве Устава караульной службы Российский империи, которой я присягнула. За мной мои юнкера, которых я спасаю, и менять сторону уже поздно, выбор сделан. Точка. Господи помилуй!
– Фугасным, пли! – Скомандовал я.
"Комиссара" со свитой моим выстрелом разорвало в клочья. Стоявших рядом с ними людей взрывами отшвырнуло прочь – боевая магия штука страшная. Толпа замерла в оцепенении, словно не веря своим глазам.
– Звено цельсь! – Громким девчачьим голосом снова закричал я во внезапно наступившей тишине и передернул затвор.
Третьего залпа не понадобилось. Кто-то страшно заорал, толпа людей дрогнула и в ужасе побежала. Никто и не думал стрелять в нас, вспыхнувшая паника овладела погромщиками безраздельно. Люди с криками бежали во все стороны прочь от училища, толкаясь, роняя оружие и факелы и топча упавших.
– Отставить огонь! – Скомандовал я. – Паша, Юля, контролируйте обстановку. Не забывайте прикрываться полями, попытки сопротивления немедленно подавлять.
Разгром был налицо, а добивать убегавших я не хотел. Бессмысленные смерти мне ни к чему, не стоит торопиться превращаться из солдата в карателя, это всегда успеется.
Через пять минут в небе над училищем уже кружило четыре звена вооруженных юнкеров, но драться им было не с кем. У ворот и проходной с обеих сторон лежало десятка три тел, кто-то из раненых слабо стонал, в воздухе пахло озоном и сгоревшим порохом. Отбились.
Я машинально посмотрел на часы – скоро рассвет. Да уж, весело начался денек, а то ли еще будет… Вон, за парком и полем в черте города уже что-то горит и доносятся еле слышимые выстрелы. Кажется, с Невы куда-то стреляла корабельная пушка или мне показалось? Ночь длинных ножей, одним словом. Не нравится мне все это, ох как не нравиться. Кто-то же оставил училище этой ночью без офицеров и обслуживающего персонала, кто-то поднял толпу идти убивать юнкеров. И могло ведь сработать, могло, чудом спаслись. Ладно, некогда рефлексировать. У меня еще куча дел – раздать всем оружие, подготовить боевые группы и дежурные звенья воздушной разведки, назначить командиров, сделать ревизию запасов продовольствия и боеприпасов. Будем налаживать оборону и держаться, надеюсь, командование про нас вспомнит. И еще… Надо построить юнкеров и приободрить их что ли… Дети же.
