Вперед, Команданте (СИ) - Савин Владислав

– Валя, а если подумать? – ответила Аня, когда я высказал ей эти мысли – во-первых, все источники сходятся, что из всей компании, оба брата Кастро, Че, Камило Сьенфуэгос – истинным коммунистом с самого начала был один Че Гевара. Ну а братья Кастро вполне могли скатиться в подобие аргентинского Перона, будь американцы чуть поумнее, Сьенфуэгос же при всех его талантах, так и остался анархистом до самой смерти. Так что Че нужен – и как «агент влияния», и уж прости, как резервный вариант в Вожди. Во-вторых, есть мнение, что даже если тут революция на Кубе не победит, и США вмешаются с самого начала – то пусть они получат там не вторую Гватемалу, а второй Вьетнам, с тысячами гробов, ну а кто может справиться с этим лучше, чем авторитетный в массах «полевой командир»? Короче, решение принято, дело на контроле у товарища Сталина – и придется из командира делать Вождя. Который, если революция победит, вовсе не погибнет глупо. К примеру, зачем Боливия – если в Центральной Америке, куда ближе, гораздо более перспективные страны есть? Но это разговор будущих времен. Вот тебе материалы, ознакомься и работай – завтра жду твои предложения.

На папке гриф «ОГВ» – «особой государственной важности», в советском делопроизводстве высшая ступень, даже над «сов. секретно» – как правило, под ним идут все знания «из будущего». Ну, если Королева приказывает – как можно отказаться? Будем «отделывать щенка под капитана». Надеюсь, выйдет не труднее, чем с Ли Юншеном?

Эрнесто Гевара (пока еще не Че).

С чего началось это приключение? Завершившееся здесь, в далекой стране – новым приключением? Или началом великого Дела?

Может, с атмосферы в родительском доме – где родился наш герой. Если отец (тоже Эрнесто) был обычным плейбоем, из аристократического, но обедневшего рода, учился на архитектора – бросил университет, не доучился; пытался заняться бизнесом – прогорел, не обнаружив в себе таланта; наконец, опустив руки, стал все реже бывать дома, искать счастья на стороне и прикладываться к бутылке. То мать – Селия де ла Серна да ле Льюис, была личность очень примечательной!

Среди ее предков был последний вице-король испанского Перу. Сама она, окончив католическую гимназию в Буэнос-Айресе, увлекалась литературой и философией, свободно говорила на трех языках. Была одной из основательниц движения феминизма в Аргентине, сама водила автомобиль (редкость, для женщины в начале века!), и подписывала чеки своим именем (а не мужа – что также было в те годы нехарактерным). А еще она читала труды Карла Маркса и восторжено отзывалась об идее социализма. Хотя, выходя замуж за Эрнесто (красивого молодого человека, покорившего ее сердце), считалась одной из богатейших невест Аргентины – принеся в приданое большое имение и капитал.

Первенец – тоже Эрнесто – родился 14 июня 1928 года. Через год – дочь, которую назвали в честь матери. Еще через три года – второй сын, Роберто. И наконец, вторая дочь, Анна-Мария, и третий сын, Хуан-Мартин. Но старший, Эрнесто – был материным любимцем, и фаворитом. Мать искренне хотела вырастить из него героя.

Отчасти из-за этого он получил болезнь, мучившую его всю жизнь. Мать воспитывала его вовсе не в тепличных условиях – сама плавала великолепно, и купала сына в реке в любую погоду. После одного такого дня, очень холодного и ветреного, у Эрнесто начался кашель, и приступы приходили снова, врач сумел лишь поставить диагноз, хроническая аста. Иногда приступ был так силен, что мальчик не мог гулять и должен был лежать в постели. Тогда мать читала ему вслух – Жюль Верна, Майн Рида, Джека Лондона. Благодаря этому, сам Эрнесто стал читать в четыре года. Но мать не забывала и о его физическом развитии, подвижных играх – делала все, чтобы ее любимый сын не чувствовал себя из-за болезни ущербным. Она была его первой, домашней учительницей – Эрнесто пошел в школу в десять лет, и вовсе не в начальный класс – но до того, чтобы воспитать у сына лидерские качества, Селия приглашала в дом соседских детей-бедняков, при этом обеспечивала им игры и развлечения, и питание дважды в день. Став подростком, будущий Че Гевара любил сделать «что-нибудь такое», чтобы покрасоваться перед одноклассниками, тянулся к славе (пусть даже иногда дурной). И даже его приступы астмы и ингалятор в кармане – выглядели не признаком слабости, а таинственными атрибутами юного мачо.

А отец, Эрнесто-старший, тем временем все отдалялся от семьи. Все его коммерческие начинания неизменно проваливались, семья жила исключительно на капитал Селии. Которого хватало даже на то, чтобы всем детям в школе, где учился Эрнесто-младший, каждый день давали кружку молока. А отец пытался играть плейбоя, безудержно тратил деньги (когда они у него заводились), крутил романы с юными красотками и все чаще прикладывался к бутылке. Даже когда ему повезло наконец получить высокооплачиваемую работу управляющего в строительной фирме – что позволило семье Гевара купить и новый дом, и даже теннисный клуб (ведь теннис очень способствует развитию организма подростка – а мать хотела, чтобы ее любимый сын поменьше вспоминал о своей болезни) – это не способствовало восстановлению прежней душевной близости между родителями. Однако разводы в Аргентине запрещены – и супруги вынуждены были жить вместе, ради счастья детей.

В 1941 году Эрнесто-младший поступил в колледж, вместе с сестрой Селией-младшей. Это было в тридцати пяти километрах от дома – и чтобы дети не мучились в душном автобусе, мать ежедневно отвозила, а после забирала их, на своей машине. Учеба давалась юному Геваре легко, особенно точные науки – но он также увлекался шахматами, рисовал акварелью, и даже сочинял стихи. И делал успехи в спорте – гольф, теннис, регби, верховая езда, велосипед. Успел прочесть все книги из домашней библиотеки – в том числе французских философов (в подлиннике, выучив язык), а также Маркса, Кропоткина, Ленина. И стихи – Пабло Неруды, Гарсиа Лорки. Эрнесто учился – а где-то далеко, на другой стороне земного шара, пылала великая война: Перл-Харбор, Сталинград, Гуадаканал, Днепровский рубеж, Каир и Багдад, вторжение японцев в Индию, сожжение Ватикана и наконец взятый русскими Берлин, гибель Еврорейха. Затем капитулировала и Япония – а Эрнесто Гевара-младший окончил колледж. И тогда в доме семьи Гевара появился дон Педро Бельмонте.

В Аргентине правил генерал Перон, который искренне пытался сделать страну великой а народ счастливым – так, как сам это понимал: считая за эталон «корпоративное государство» Муссолини, где он с тридцать девятого по сорок первый служил военным атташе. После падения Рейха упоминать в речах дуче, а тем более Гитлера (про которого Перон также когда-то отзывался с восторгом) стало дурным тоном – но практическая политика генерала-президента не изменилась ни на миллиметр. Национализм, индустриализация, «классовый мир» – который официально считался «третьим путем» между капитализмом и социализмом: улучшить благосостояние рабочих, надавив на капиталистов, и обещать хозяевам стабильность, жестоко подавляя всякое инакомыслие, особенно с коммунистическим уклоном. Простой народ вздохнул свободнее, и аполитичным богачам тоже было раздолье – ну а замеченные в «левых» взглядах арестовывались, нередко без соблюдения юридических формальностей, а бывало, и исчезали бесследно – или же, спустя время, где-то находили труп со следами пыток. Хотя не было концлагерей и газенвагенов – подобно тому, как в Европе в минувшую войну режим дуче был заметно мягче гитлеровского. И тех, кто молчал, никак не участвуя в политике (особенно в провинции, а не в Буэнос-Айресе) как правило, не трогали. Но если Эрнесто Гевара-старший всячески подчеркивал свою аполитичность, то Селия живо интересовалась политикой, имея по всем вопросам – собственное суждение. Собирала в своем доме самых разных людей – художников, поэтов, профессоров университета. А также эмигрантов и политических беженцев из Европы – причем если кому-то требовался кров, тот мог остаться на неделю или даже на месяц. Так что дон Педро, имевший рекомендации одного из старых друзей семьи, был принят со всем радушием – обед, затем беседа в гостиной. И конечно, первой темой были новости из Старого Света.