узлов и до 203-мм ГК; Монитор — до 10 000 тонн НВ, до 20 узлов и до 353-мм ГК; Линкор — до 35 000 тонн НВ и до 406-мм ГК; Линейный крейсер признавался разновидностью линкора и имел те же ограничения; Авианосец — до 35 000 тонн НВ и до 130-мм ГК; Подводная лодка — до 1000 тонн НВ и до 100-мм ГК.
1928 год, январь, 25. Где-то на Урале
Зима! Крестьянин, торжествуя…
Хотя нет.
Боец спецназа[1], торжествуя, бежал на лыжах по снегам.
Глубоким, уральским снегам. Среди деревьев, укрытых в пышные «зимние шубы».
Передовая группа из пяти лыжников. Это дозор.
За ними — основная группа. Замыкает еще один дозор, уже арьергардный.
А рядом гудят пропеллером легкие аэросани. Универсальные. Годные и по воде, и по болоту, и по снегу идти. Не очень экономичные. Но без них поисковым отрядам была бы тяжко. Боеприпасы, продовольствие и медикаменты приходило бы тащить на себе. Что сильно бы ограничивало их операционный радиус.
Двигатель маломощный, чтобы хоть как-то компенсировать прожорливость конструкции. Скорости то большие не требовались. Простое сопровождение с грузом. Специальную для операции такую модификацию сделали из той ленинградской плоскодонки, что в 1927 году приняли на вооружение.
На груди у бойцов висели пистолеты-пулеметы, самозарядные и егерские карабины. Последние первоначально оснащались прицелами кратностью 2,5. Но опыт широких армейских испытаний показал — мало. Нужно хотя бы 4, а лучше 5. Даже для ограниченной дальности боя, на которую рассчитывались такие «поделки». Вот их и поставили. Благо, что в Союзе уже производили стекло подходящего качества. В очень ограниченном количестве, но его и требовалось не много.
Также имелись и пулеметы. Легкие, под 6,5х40 патроны, и ручные, под 7,92х57. Выданные из расчета — один легкий на звено и один ручной — на отделение.
В качестве усиления шли бойцы с 40-мм ручными гранатометами. Их маленькие гранаты, летящие метров на 400, получили любовь и уважение бойцов. Не уступая ручной наступательной гранате в действии, они за счет особого взрывателя надежно взрывались, даже упав в мягкий, глубокий снег. Где-то, от удара о препятствие. Где-то из-за срабатывания замедлителя самоуничтожения. При этом они отличались достаточно приличной точностью. Во всяком случае опытный стрелок вполне уверенно закидывал такие подарки в окна или «чуть за елку» во время лесного боя.
Неприятная штука.
Дополнительно в каждом таком поисковом отряде двигались бойцы с 13-мм тяжелой винтовкой[2] и 60-мм минометом. Благо, что аэросани позволяли тащить с собой довольно большой и тяжелый боезапас. Совершенно неподъемный в ином случае.
Снег.
Маскхалаты.
Лыжи.
Куча оружия и боеприпасов.
Опасные «грибники». Которые рыскали по сельской и лесной местности Урала в поисках сбежавших бандитов, сектантов и прочей нечисти. Продолжая зачистку региона, которая с осени ни на день не прекращалась.
Да не просто так действовали, а по наводке.
Потому как в воздухе болтался жесткий дирижабль, ведущий координацию целого района. Один из нескольких.
Мороз — дело страшное.
Тут и самолет обледеневает, и вертолет.
Для дирижабля же жесткой конструкции это оказалось легко решаемой проблемой. Достаточно было вывести выхлоп от двигателей в зазор между внешней обшивкой и баллонами с водородом. Подводя его туда по обмотанным асбестовой тканью тонким трубам.
Температура таких газов при выпуске в зазор не превышала 40-50 градусов. Из-за чего исключалось возгорание или перегрев водорода. Обшивка и баллоны также чувствовали себя вполне комфортно. Поверхность же перкалевой лакированной обшивки получалась при таком подходе чуть теплой. Едва за ноль или около него. Что защищало от нарастания льда. А даже если где-то оно появлялось, то в скорости отваливалось. Да и саму гондолу эти газы обогревали, проходя перед этим через радиаторы. За счет чего, кстати, слегка и остывали до приемлемой температуры.
Ветра зимой на Урале были сильные и порывистые. Из-за чего никто не стал развлекаться со взлетом-посадкой дирижаблей. Это было лишнее. Они просто спускались метров до пятидесяти-ста на поле. Цепляли спущенным «концом» платформу с грузами. И поднимали к себе электролебедкой.
Забирая таким образом канистры с топливом, еду, воду и прочее.
Также спускали и пустые емкости.
Это удавалось делать даже на проходе. Когда из-за сильного бокового ветра не удавалось удерживать дирижабль на месте. Даже с помощью людей.
Когда же требовалась именно посадка, то с дирижабля отдавали швартовочные концы. Их ловили на земле. Заводили на лебедки и притягивали дирижабль к земле.
А чтобы его не срывало по осени соорудили специальные «редуты». То есть, с помощью экскаваторов и бульдозеров отсыпали земляные валы высотой около двадцати метров. А потом поверху еще и «забор» пустив для пущей ветрозащиты. Сформировав таким образом трехсотметровые круглые площадки.
Но такие «танцы» с бубном проводили редко.
Очень редко.
Да и зачем? Ведь смена экипажа была доступна с помощью все того же троса. Страшновато, но да не беда. В экипажи таких машин не брали людей робкого десятка. Быстрая защелка позволяла «заскочить» на зацеп на бегу, даже если дирижабль несло. И также легко ее можно было открыть, если тебя потащило. Что-то аналогичное применяли позже на вертолетах…
— Стой! — крикнул радист.
Приказ подтвердил командир.
Его передали по цепочке.
И отряд замер.
Радист же, у которого радиоприемник был постоянно включен снял всю свою бандуру с плеч. И водрузил на подножку аэросаней.
Приемник и передатчик в этой переносной модели ближней радиостанции были отдельными модулями с отдельным питанием. Что позволяло держать приемник всегда включенным. Да, это жрало аккумуляторы. Но на аэросанях имелся их запас. Плюс включаемый генератор позволял, при необходимости, их подзарядить. Ну и приемник много «не кушал».
Пользы же такой подход давал массу.
В первую очередь из-за того, что оператор дирижабля мог связаться с группой в любой момент. Вот как сейчас…
Радист включил передатчик.
Начались переговоры. Короткие.
Доложился командиру, передавая инструкции.
Тот глянул на карту. Сделал несколько отметок. Карандашом. Потому что на морозе ничего толком больше не писало, кроме него. И скомандовал привал. Короткий. Чтобы бойцы могли попить горячего сладкого кофе из термоса и немного передохнуть, а он их проинструктировать.
Пятнадцать минут минуло в одно мгновение.
Люди же, прекратившие движение, даже несмотря на теплую одежду и горячий, сладкий кофе стали подмерзать. Так что выступление они начали очень охотно. Развернувшись уже по другому боевому порядку.
В паре километров с северо-северо-востоку с дирижабля был замечен дымок. В лесу. Выдававший людей. И требовалось проверить — кто там и чего делает. Может охотники,
