Я посмотрел на Лучеврата, а тот одобрительно кивнул и произнес:
— Ты все красиво разложил, да так, что мы сразу вспомнили, что тебе известно будущее. А коль так, то может, подскажешь, как нам с Владиславом быть?
Пожав плечами, я ответил:
— В советчики не набиваюсь, но если спрашиваете, выскажусь. Владислава надо отпустить, и чем быстрее, тем лучше. Пока в Польше есть князь-кесарь и князья-принцепсы, эти потомки Болеслава Кривоуста будут между собой грызться, и на нас они внимания обращать не станут, особенно если мы к ним не полезем. При этом, конечно же, надо помнить, что Владислав нам разгрома и плена не простит, и будет вредить. Но если его как Вартислава Грифина посадить на кол, то все сложится еще хуже. Германский король и швабский герцог Фридрих, будущий император Барбаросса, ему родичи. Брат Болеслав сразу же станет королем и сможет кинуть на нас армию не в пятнадцать тысяч, а в тридцать, особенно если ему чехи и Ольговичи помогут. А нам это ни к чему. Лучше пусть друг дружку режут.
— Значит, по твоему мнению, Владислава стоит освободить?
— Да. Содрать с него все, что его посланники смогут собрать в близлежащих городах: Любуше, Сантоке, Кросне, Познани и Гнезно, да и выпроводить за границу. Поморянам и другим племенам с этого прибыток, а остальных своих дворян, пусть князь-кесарь по очереди выкупает или их родню трусит.
Лучеврат переглянулся с Мстиславом и я понял, что в отношении Владислава Пяста не сказал им ничего нового и именно эту позицию в отношении князя-кесаря волхв и варяжский князь будут отстаивать на ночном совете всех верховодов нашего войска. Ну и правильно, это самый оптимальный вариант.
Князь встал. Лучеврат последовал его примеру. Мне в резиденции Мстислава делать было больше нечего и, еще раз получив подтверждение, что Игорь Ольгович останется при мне, я направился на выход.
Пырыца городок относительно небольшой, больше крепость, чем мирное поселение, так что до избушки добрел быстро. С пленниками все было в порядке, оклемались и попросили покушать. Немой дал им котелок с кашей и ведро с водой, а я, решив оставить допрос Ольговича и его последнего бойца на утро, завалился спать.
Сон пришел мгновенно, а затем, может быть, после полуночи, в мой разум ворвались сны, которые были поразительно похожи на явь. Сначала были просто мутные картинки без звука. Какие-то люди, сражения, битвы и чистые кабинеты образца восьмидесятых годов двадцатого века. Все не очень понятно и как-то зыбко. Но вскоре изображение обрело четкость, а потом появился звук. Ощущения были, словно сижу перед широким экраном и смотрю телепередачи, и тут раздался голос, мужской и с легкой хрипотцой:
— Смотри и думай. Вникай и понимай. Так будет, если все оставить, как есть. Ты стронул лавину, которая может смести со своего пути все славянские племена, и если остановишься, то так и случится.
Кто это говорил, само собой, я не знал. Но то, что сон необычный, понял сразу. Поэтому последовал совету и уставился на экран без краев.
Большая студия. Внизу цифры, обозначающие дату и время. Две тысячи двенадцатый год, пятнадцатое июля. В центре студии у высоких стоек, один напротив другого стоят два человека в черных брюках и белых рубашках, на длинных рукавах которых красуются серые нашивки с ровными черными крестами. Помимо того, что они были одинаково одеты, оба и внешне походили один на другого. Пожилые, лет пятьдесят, среднего роста, темноволосые и коротко стриженные, типичные европейцы. Они говорили по-немецки, и я их не понимал. Но вот в ухе или над ним раздался щелчок и пошел перевод.
— Мэтр Густав, — усмехаясь, воскликнул человек слева, — ну что вы такое говорите!? Какие такие венеды!? Это лженаучная ересь. Я лично руководил раскопками в Старом Вольгасте, который, как вы утверждаете, некогда принадлежал мифическим венедам. Это типичный город викингов и не более того. Да, был Крестовый поход против северных народов, которые являлись христианами, но придерживались еретических воззрений так свойственных эпохе раннего феодализма, это я признаю. Но как можно говорить о том, что дикие славяне, эти полуживотные, строили города, имели письменность и хороший боевой флот? Это немыслимо и это оскорбляет память всех великих строителей Священной Римской Империи. Вы, — обличитель выставил в сторону мэтра Густава палец, — еретик! И если бы наша добрая матерь-церковь сто лет назад не отменила сожжение на костре, от вас бы уже и пепла не осталось. Но ничего, я добьюсь, чтобы вас лишили академического звания и вы отправились туда, где вам самое место — в резервацию дикарей, куда ссылают всех упрямых еретиков-ортодоксов, сатанистов и язычников.
Громкие, можно даже сказать, бурные аплодисменты и, наконец, слово получает второй историк, который покрылся потом, чувствует себя неуверенно, но все же пытается отстоять свою теорию или, что вернее, оправдаться:
— Мэтр Карл, — Густав жалко улыбнулся и сложил перед собой ладони, — я всего лишь попытался построить альтернативную историю, которая имела базу на основе древних документов из Ново-Камминского монастыря и подтверждалась некоторыми археологическими находками. Естественно, я признаю, что это очень хорошая подделка. Но мне стало интересно. После чего я копнул немного глубже и в своей монографии предположил, что некоторые города Западной и Восточной Померании могли быть основаны не викингами. Ну, а дальше больше. И в итоге у меня получилась фантастическая альтернатива…
— Да-да! — выкрикнул Карл. — Все это было в предисловии. Но такие, как вы выражаетесь, альтернативы, вносят смуту в головы людей, и за это необходимо отвечать. Как!? Как вы додумались до того, чтобы переписать историю!? Всем известно, что в 1147-м году король Конрад Третий вместо того, чтобы отправиться на восток, по просьбе папы римского и своего родственника Владислава Второго, а так же с благословения Святого Бернарда, совершил поход на север. Он очистил от богомерзких еретиков и дикарей берега Германского моря, которое вы по недоразумению называете Венедским, а иногда и Балтийским, а затем, присоединив к себе армии поляков, чехов, угров, моравов и итальянцев, продолжил свое наступление. Так начался «Натиск на Восток», где обитали полудикие ортодоксы, придерживающиеся византийской ереси, и они не смогли остановить наступление непобедимых германских и франкских легионов. Затем Конрад Третий умер, но его дело продолжил племянник, великий Фридрих Барбаросса, покоривший всю Русь, а затем повернувший армию на Византию. Так создавалась наша империя, в которую вошла вся Европа, и никаких венедов в истории не было, нет, и не будет. Вы бы еще Гогов и Магов вспомнили. Шарлатан!
