- Которая, между прочим, могла и не состояться.
- Это вряд ли. Вокруг леса развернуто четыре полицейских батальона, не считая средств усиления. Этого более чем достаточно для того, чтобы прочесать его вдоль и поперек самым тщательным образом. Да и внутри леса достаточно для этого сил. Так что уйти отсюда вы не сможете. Живым, я имею в виду.
- И что из этого следует?
- У вас ведь есть карта бедняги Кройцера?
- Есть.
- На ней обозначена деревня Сквроцовка, так по-моему?
- Скворцовка?
- Возможно. Так вот, подполковник, уйти отсюда вы можете только через нее.
- Почему?
- Потому, что во всех остальных направлениях лес будет блокирован, - немец посмотрел на часы, - уже через два часа. И любая ваша попытка выйти другим путем будет пресечена огнем на уничтожение.
- Я могу и просто отсидеться в лесу.
- Навряд ли. У меня взвод проводников со служебными собаками. Овраг окружен, на опушке батарея минометов. Если вы не выйдете отсюда через час-полтора, овраг накроют минами. После этого пустят собак.
- Где гарантия, что меня не подстрелят, как зайца, на открытом месте?
- Зачем мне ваш труп? Да еще таким сложным образом? Живым ведь вы не сдадитесь?
- Нет.
- Я так и полагал. У вас единственный шанс уцелеть - выйти через Сквороцовку.
- Скворцовку.
- А! Неважно, как она там называется. Дорога домой, подполковник, лежит через нее.
- А какой в этом ваш интерес?
- Вас там будут ждать.
- Кто?
- «Выпускники» профессора Маурера. Это ведь ваша основная цель, я прав?
Так, похоже фрицы решили устроить обкатку своих сверхсолдат на качественном уровне. Что делать? Уйти не дадут, это ясно и ежу. Соглашаться? Что это нам дает? Шанс выжить. Против батареи минометов у меня такого шанса нет. Ну и холку я там кому-нибудь напоследок намну.
- И сколько их?
- Немного. Сумеете их обезвредить - скатертью дорожка, я правильно говорю?
- Дорога. Допустим, я согласен. Что дальше?
- Ничего. Я ухожу отсюда. Солдаты открывают выход из оврага и отходят на пятьсот метров от него. Вам хватит двух дней, чтобы дойти до деревни?
- Три дня. Я устал и хочу отдохнуть.
- Хорошо. Через три дня, если вы не выйдете к деревне, войска начнут прочесывание леса. Так что, в ваших интересах, подполковник, не спать слишком уж долго…
Горн поднялся, отряхнул брюки и поправил фуражку.
- Ну, что ж, подполковник, тогда разрешите откланяться. Думаю, мы с вами договорились.
- Будем надеяться, что так, гауптштурмфюрер.
- У меня к вам убедительная просьба, подполковник. Я прошу вас воздержаться от недружественных действий к прочим солдатам рейха, хорошо? Мои полномочия достаточно велики, но вот вести ответный огонь я им не могу запретить.
- Если они не нападут первыми.
- Не нападут. Это я могу вам обещать.
- Тогда будем считать, что стороны пришли к обоюдному согласию.
Гауптштурмфюрер внимательно на меня посмотрел.
- Если позволите, подполковник, у меня есть личный вопрос. Вы можете на него не отвечать, если не хотите.
- Спрашивайте.
- Сколько вам лет?
- Сорок пять.
Немец что-то прикинул в уме.
- Так вы выпускник еще той, царской школы?
Черт! Как я не сообразил сразу? Сейчас ведь сорок второй год и выходит, что я родился еще в прошлом веке? Да и фиг с ним, пусть поломают там, у себя, голову.
- Ваша проницательность делает вам честь, гауптштурмфюрер.
- Я могу что-то сделать для вас лично? Вы не курите, но, может быть вам требуется продовольствие?
- Не помешает.
- Солдаты в конце оврага оставят несколько банок консервов и галеты, можете взять себе сколько вам нужно.
- Благодарю.
Горн козырнул, повернулся и пошел к выходу.
Москва.
- Разрешите, товарищ полковник?
- Входите, майор. Присаживайтесь. С заданием ознакомились?
- Так точно.
- Вопросы есть?
- Есть.
- Давайте?
- Почему для этого выбрана наша группа? Кто такой этот Леонов вообще, и почему к нему такой интерес?
- Умеешь ты спросить, - полковник покачал головой, - Ладно, тебе это знать нужно. Кто такой Леонов? Не знаю.
- То есть?
- А вот то и есть! Ты все материалы по нему прочел?
- Все.
- И вопросов не возникло никаких?
- Ну…
- То-то же! И не у тебя одного! Не бывает, майор, таких случайностей! А тут еще и немец этот…
- Маурер?
- Он самый. Этот прыщ не на пустом месте тут вскочил. Ты, вообще, в курсе, чем его контора занимается?
- Не особо.
- Изучением возможностей человеческого мозга. И улучшением боеспособности солдат, с учетом полученных при этом знаний.
- И как?
- Хреново. В том смысле, что и для нас хреново и для него. Солдат он тренировать научился. Причем всех и всяких.
- То есть?
- В том числе - и наших. Пленных. После обработки в его клинике, они забывают все. И выполняют любой полученный приказ. При этом, он, скотина, выбирает самых боеспособных и умелых. И воевать они могут - будь здоров!
- Они что - совсем ничего не помнят?
- Кто знает? К нам в плен попал только один, да и тот в бессознательном состоянии. Когда пришел в себя, то постарался убить медсестру и врача.
- Сумел?
- Врача отходили. А этого охрана пристрелила.
- Однако… А чем же это для немца плохо?
- У этих солдат мозги набекрень. Только и могут, что убивать всех подряд. А вот инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Могут с кувалдой на танк попереть.
- Что, были такие случаи?
- С кувалдой - не было. А вот прикладом броню проломить пытались.
- Охреносоветь…
- Да…
- Аж мороз по коже.
- Вот и представь себе, что будет, если такой… неординарный человек попадет ему в руки?
- Немец сумеет его обработать?
- Не знаю. Может быть и не сумеет. Дело не только в этом, майор. Если помнишь, то подобные случаи, ну, людей таких странных, мы уже фиксировали. Немного, но даже и это настораживает. Мы же так и не поняли природу этого феномена. Непонятно, откуда у обычного человека вдруг проявляются, неизвестные ему ранее, способности и знания?
- Помню. Мы их специально потом разбирали, случаи эти, но так ничего и не поняли.
- Это потому, майор, что всегда шли по остывшему следу. Живых-то их ни ты, ни я, так и не видели никого! А тут, впервые, живой такой экземпляр выискался! Так что и состав группы твоей подобран неспроста.
- Теперь ясно…
- Вот! В общем, майор, найди мне этого Леонова. Желательно - живым. Пусть и не совсем целым.
- Трудновато это будет…
