Гунгурда!..
Перламутровый веер очертил круг на стене. Сквозь открывшееся отверстие Роксалана смогла увидеть внутренность плетёной хижины и скуластого человека, безмолвно сидящего на циновках.
— Приветствую тебя, Жен, — позвала Роксалана.
Желтокожий колдун не ответил; казалось, он был полностью погружён в себя.
— Как поживает твой хозяин? — спросила Роксалана, ничуть не обеспокоенная холодным приёмом.
— Как всегда, — не открывая глаз, произнёс маг.
— Я долго не занималась делами и теперь хочу знать: что творится в мире?
— Как всегда. Творится мир.
— Жен, ты, случайно, не знаешь, кто такой обезьяний царь?
Желтокожий прервал медитацию и приоткрыл один глаз.
— Я полагаю, это повелитель макак и мартышек.
— Спасибо, Жен. Как всегда, ты мне очень помог.
Лёгким движением Роксалана закрыла проход. Вот и ещё кое-что выяснилось. Сонный господин премудрого Жена не имеет к происходящему никакого отношения, иначе Жен не был бы столь благодушен. А обезьяний бог, чьё святилище уничтожила катастрофа, скорей всего, просто фантом. В мире много храмов несуществующим богам. Хотя никто не знает наверняка, сколько в мире богов и каковы они.
Оставалась ещё одна возможность. В минуту Роксалана собралась и вышла на улицу.
Знаменитый карнавал в Соломониках клонился к концу. Уже не было сил предаваться разврату или просто веселиться. Народ устало расползался по домам, лица у всех были серые и одутловатые. Пьяные и нанюхавшиеся датуры валялись вдоль стен. Утренний ветер перегонял по брусчатке конфетти и ленты серпантина. Казалось, у всего города болит голова. Это был лучший час для охоты, когда никому нет дела ни до кого, час, когда ослабевает самая изощрённая защита.
Среди редких прохожих Роксалана безошибочно выбрала парня лет двадцати в жёлтой крылатке и птичьей маске, поднятой на лоб. Казалось, он ничем не отличается от остальных искателей приключений, но усталость на мгновение заставила его приоткрыться, и колдунья успела понять, что перед ней один из служителей монастыря, к тому же владеющий основами волшебства. Именно такая добыча и была в эту минуту нужна ведьме. Роксалана подошла к парню, жестом, никого не удивившим в этот час, положила руку ему на плечо:
— Идём, мальчик.
Как ни был истощён и опустошён служитель развратных девственниц, но от этого прикосновения он задрожал и покорно пошёл следом за охотницей. Роксалана, не оглядываясь на затенётанного парня, вернулась в дом. Парень заворожённо шёл следом. Окованная дверь захлопнулась за ними, отрезав зарождающийся снаружи день. Роксалана поднялась в потайную комнату, медленно повернулась к ждущему парню, обхватила руками его голову и поцеловала долгим холодным поцелуем.
— Рассказывай, — приказала она, когда губы наконец разомкнулись.
— Слушаю, госпожа, — невыразительно произнёс служитель.
— Что нового в монастыре? Каковы распоряжения высокого синклита?
— Нам не позволено рассказывать об этом никому.
— Я и не прошу, чтобы ты рассказывал кому-то. Ты расскажешь только мне.
— Хорошо, госпожа. — Юнец уже ничего не соображал и, словно укушенная пауком муха, не мог даже биться. — Всем анактотелестам приказано искать какого-то молодого человека. Нас предупредили, что он искушён в колдовстве, и брать его силой бесполезно. Его надо каким-либо образом уговорить и привести в одну из монастырских кумирен.
— И тогда?..
— Не знаю, госпожа. Я никогда там не был.
— Дальше.
— Вчера брат Лингам встретил этого человека, но тот вырвался и исчез, хотя, по-моему, вырваться от брата Лингама просто невозможно. Предстоятели были очень недовольны, брата Лингама увели в комнаты для экзекуций, и оттуда он не вышел.
— Дальше.
— Больше я ничего не знаю. Только боюсь, что встречу его и тоже не смогу остановить.
— Не бойся, ты его не встретишь, — пообещала Роксалана.
Она шагнула вперёд, вскинула руку с растопыренными пальцами. В глазах парня впервые мелькнул живой испуг.
— Между нашими повелителями нет вражды…
— Вот именно, дорогой. Вражды нет и не должно быть. Поэтому я и не хочу, чтобы ты вернулся и доложил высокому синклиту обо мне. А если никто не будет знать, что с тобой приключилось, то некому будет и мстить.
Ладонь волшебницы легла жертве на лоб.
— Один поцелуй… — умоляюще прошептал парень.
— Обойдёшься, — в голосе ведьмы звучало злорадство. — Мне и так от твоих слюней неделю отплёвываться. — Пальцы с острыми, ярко накрашенными ногтями вонзились в виски. Парень дёрнулся, застыв словно кукла. Несколько секунд он стоял так, потом бесформенной грудой повалился на пол.
Роксалана с отвращением отвернулась. Её мутило. Чужое волшебство, отнятое у неудачливого жреца, действовало подобно дрянному вину, заставляя заплетаться ноги, сжиматься желудок и болеть голову. Завтра всё пройдёт, но покуда Роксалане было дурно. И ещё эта падаль на полу… Зря она всё же убрала Линту, приживалка мастерски умела прятать нежелательные трупы.
Роксалана, покачиваясь, вернулась в спальню, упала на кровать.
Ох, Исти, чем приходится заниматься, чтобы избавить тебя от беды! Видно, и впрямь ты непростой человек, раз столько богов желают залучить тебя в свои руки. Но я всё равно не отдам тебя им. Ты нужен мне не для того, чтобы отнять или использовать твою силу. Ты нужен, потому что после бесконечных лет на службе у богини любви я впервые узнала, что такое любовь.
Дребезжащий звук донёсся из потайной комнаты. Для постороннего слуха он был неощутим, но Роксалана прекрасно различила его. Засушенное заячье ухо, висящее на стене, расслышало что-то важное и оповещало свою хозяйку. Роксалана поднялась, провела ладонями по лицу, сгоняя муть и усталость, и направилась в потайную комнату. Тело монастырского служки она перешагнула как незначащую помеху.
Дела действительно творились небывалые. В солнечном Норгае, где она прожила столько времени, вспыхнул бунт. Почему-то ухо предупредило об этом не сразу, так что Роксалана застала лишь самый конец возмущения. Озверелая толпа громила храм Гунгурда. Стража, великие и малые жрецы давно разбежались или были убиты. В бушующей толпе, где преобладали многочисленные норгайские мастеровые, то и дело повторяли странное небывалое имя: Прогресс. Кто это, вождь восставших или новый бог, Роксалана понять не могла. Но в одном сомнений не оставалось — без посторонней помощи безоружный люд не сумел бы взять обороняемую магами твердыню. Значит, между богами началась война. Скорей всего, неведомый учитель Иста, видя, что ссоры не избежать, решил напасть первым. Ну не повелитель же бабуинов сводит счёты с непобедимым богом войны!
Не меньше часа Роксалана пристально наблюдала за грабежами и бессмысленным буйством черни. Очень хотелось взглянуть, как всё началось, но дважды за один день вызывать заклятие прошлого было не под силу даже ей. К тому же Роксалана резонно полагала, что вновь получит в лицо пригоршню холодной воды, а возможно, последствия будут и более тяжкие. Нельзя безнаказанно соваться в дела бессмертных.
Зато
