глаза»?
Не став сдерживаться, сообщил старой карге где именно у неё находятся мои гляделки и, оставив позади себя зависшую от негодования «терминаторшу перезагружаться», — рванул дальше.
… Огнями реклам, неоновых ламп… — в голову неожиданно влезают слова.
«Пикник туда же, куда и человеколюбие! — решаю я, помотав головой, чтобы вытрясти из неё не к месту вспомнившиеся стихи и вместо них задаю себе вопрос. — А куда я бегу?»
Перехожу на быстрый шаг, прислушиваясь к появившемуся нытью в правом боку.
Куда, куда? От судьбы! Никого не стану больше спасать! Каждый сам должен нести свой крест! Блин, набегался, аж горло пересохло!
Глянув вперёд, совсем рядом, замечаю раздвижные двери в какой-то маркет. Решительно устремляюсь к ним. Всё так же быстрым шагом захожу внутрь, оказавшегося большим торгового зала, и отправляюсь на поиски отдела с прохладительными напитками.
«И с семьёй — полное совпадение. — продолжаю думать о Ким ХаРе. — Отец — дальнобойщик, мать — живёт отдельной жизнью. Правда, про брата не спросил, но даю голову на отсечение, что он тоже у неё есть!»
Точно — она! — спустя несколько секунд решаю я, постаравшись припомнить облик погибшей в моём мире знаменитости и сравнить его с внешностью похожей на неё девушки здесь.
Гу ХаРа
Разыскав нужный стеллаж, двигаюсь вдоль него, выбирая, что взять. Всё это время, где-то в районе затылка, продолжают панически крутиться колёсики мыслей, обдумывая ситуацию .
Что за странный тип, — этот владелец агентства? Сам притащился и ещё артисток с собою взял? Совсем за своё лицо не боится? А если бы я его обругал и «послал» на их глазах, — как бы он после этого с ними работал? И как он вообще узнал, где меня найти? Откуда у него адрес? Выглядит — словно спланированная акция! Кем? Ну… Кому это выгодно? Не знаю. Может — ГуаньИнь? Она же — самая добрая, всех спасает… Может решила помочь «качнуть» мне пурушу-кару вот и подсунула ещё одну суицидную! С ДжонХёном и Солли не вышло, так она новую привела! Я что, — мало сделал в прошлый сунын? Нужно ещё? Или, когда своими глазами, как со школьниками, не видишь, как спасешь, то это — «не считается»? Требуется самолично за руку из пропасти тащить? Сейчас сделаю «как положено» с ХаРой и тогда, мне… Действительно, — что именно, тогда мне?
В этот момент полки с прохладительными напитками заканчиваются, и я оказываюсь перед большим витринным окном, выходящим на улицу. Остановившись, вспоминаю «награды», полученные в результате своих усилий.
Совершенно не вдохновляюще, — спустя пару секунд решаю я, закончив ревизию «благодарностей», полученных от хангук сарам. — Даже наоборот, — вызывает желание ничего не делать, а валить, — «теряя тапки». Какого чёрта мне снова «причинять добро» если от этого имею одни лишь проблемы? Или сейчас всё будет иначе? А кто мне это гарантирует?
В задумчивости разворачиваюсь спиною к полкам, которые уже прошёл, чтобы посмотреть другой товар. Обнаруживаю, что новый стеллаж посвящён вино-водочными изделиями.
Никто! — констатирую я, не найдя в своём окружении никого, способного стать поручителем в данном деле. — Да, у меня доброе сердце, но это не значит, что на нём можно ехать, пока оно не «склеит ласты». Если я, чужой здесь человек, кинусь спасать девчонку, которую свои же и доведут до суицида, — во что мне это станет? Во-первых, придётся нарушить обещание — никогда не работать с корейцами. Во-вторых, — неизвестно, выйдет что из этого, или нет, но в любом случае, на меня «повесят всех собак», так как будет исключительно моей затеей. И в-третьих, значит я опять застреваю в этой Корее, которую собирался покинуть! Если уеду, я ведь тогда не смогу участвовать в судьбе ХаРы! Да будь проклят этот «второй шанс»!
На глаза попадается винная бутылка с вытянутым горлышком, делающим её очень похожим на гранату. Делаю шаг к полке, смыкаю пальцы на бутылкином вершке.
Разворачиваюсь к витринному окну, делаю большой замах и со всех сил зашвыриваю в него ёмкость.
Бабах!
Мой снаряд с грохотом взрывается посредине стекла, разбрасывая во все стороны мелкие осколки и заливая его вином.
Хочу быть богатым! — восклицаю я про себя.
Обернувшись, — хватаю следующую бутылку и отправляю её вслед за первой.
Бабах!
Хочу быть свободным!
Бабах!
За банан в Инчхоне!
Бабах!
Откуда-то слышится испуганный женский визг.
За мои «бубенчики»!
Бабах!
— ЮнМи, что ты делаешь⁈ — испуганно кричит за моею спиною ЁнЭ. — Остановись!
Интересно, как она меня нашла? — думаю я, хватаясь за следующее стеклянное горлышко и в этот раз громко объявляю в честь чего состоится следующий «залп салюта»: За корейское правосудие!
Бабах!
(некоторое время спустя. Магазин, в котором Агдан снимает стресс. В воздухе пахнет кислятиной. Одно из больших стёкол витрины покрылось трещинами, а под ним собралась груда битого стекла, из-под которой неспешно вытекает бурая винная лужа. Женский персонал магазина (преимущественно молодого возраста), стянувшись к месту погрома в ожидании подмоги, вместе с ЁнЭ растеряно пытается увещевать хулиганку, наблюдая за погромом.)
Бабах! — разбивается о стекло очередная бутылка, вызывая на нём появление новой трещины.
— Не двигаться! — кричит полицейский, выскочив из-за стеллажа и угрожая ЮнМи дубинкой. — Вы арестованы!
— За «Анян»! — секунду помедлив заявляет ему нарушительница и отправляет в полёт ещё одну «стеклянную гранату».
Проследив вместе с полицейским за тем, как она разбилась, Агдан поворачивается к блюстителю закона.
— Я закончила. — сообщает она.
(позже, полицейский участок. Возле одного из столов на стуле сидит ЮнМи. Сотрудник внутренних дел, находясь напротив её, набирает на клавиатуре текст, составляя протокол первичного опроса. Многие его товарищи по работе, отставив в сторону свои дела, издали наблюдают за «оформлением» всемирно известной личности. Недалеко, в зоне посетителей, на обтянутом дешёвым дерматином диванчике, с мученическим выражением на лице сидит ЁнЭ, тоже наблюдая за происходящим. Рядом с ней находится представительница разгромленного магазина и журналист, строчащий на телефоне новость для своего агентства).
Сижу, безучастно смотрю за тем, как мне «дело шьют». Вялая реакция от понимания того, что ничего смертельно-страшного мне не грозит. Люди не пострадали, в наличии только материальный ущерб. Причём — не очень большой. Я даже весь стеллаж переколотить не успел. Полицаи быстро приехали. Оказывается, их «опорная станция правопорядка» находится совсем рядом и поэтому, — среагировали они оперативно. Убытки — возмещу, штраф заплачу, извинюсь. «Прикроюсь» нервным срывом. Думаю, можно будет пойти на урегулирование — «по обоюдному согласию сторон». Ну, максимум — «административку» получу. В тюрьму точно не посадят. Меня сейчас больше беспокоит Ким ХаРа чем потерянный магазином товар. А точнее — что мне с ней делать?
— Причина совершённых вами действий. — требует у меня ответа полицейский.
— Протест. — секунду подумав и решив пойти не по «здоровью», а по «скандальному» варианту, отвечаю я.
— Против чего?
— Спаивания нации.
Полицейский притормаживает составлять документ и с недоверием смотрит на меня из-за монитора.
— Вы разве не знаете, аджосии, что это сейчас очень большая проблема в стране? — объясняю ему я. — Особенно среди молодёжи и женщин.
— И вы решили разобраться с ней, перебив в магазине бутылки с вином?
— Понимаю, на фоне миллионов декалитров, производимых алкогольным лобби, мои действия выглядят по-детски. Но это хоть что-то, пока другие сидят и только рассуждают. Никто уже не сможет выпить тридцать семь бутылок пойла.
— В нашем магазине продаётся только высококачественная винная продукция! — подаёт голос со своего места представительница пострадавшей стороны, видимо обидевшись за нелестный отзыв о качестве продаваемого бухла.
— Отличный яд, не спорю. — обернувшись, соглашаюсь я и добавляю. — Прошу прощения, госпожа, за доставленные неудобства. Обязуюсь возместить все убытки вашему предприятию, возникшие при моей попытке спасти хоть немножко хангук сарам.
Журналист, не поднимая головы, кивнув, продолжает сосредоточенно кропать текст в своём телефоне. Некоторые из стражей порядка, наблюдающие за происходящим, озадаченно хмыкают, услышав прозвучавшие слова. «Мой» полицейский, покачав головой, возвращается к натыкиванию буковок на клавиатуре. Воспользовавшись паузой, продолжаю незаконченный разговор с самим собою, начавшийся ещё после побега из офиса.
ГуаньИнь обещала шикарное перерождение, если буду непрерывно причинять добро. По крайней
