class="p1">В пять утра Котова спала, а у меня на экране новенького, полученного ночью смартфона загорелось сообщение от Ивана. Он ждал меня в низу.
Я быстро оделся, поцеловал в щёчку спящую Леру и уже через несколько минут был в кабине флайера.
Ну а в семь утра огромный транспортный самолёт со мной и целой группой студентов первого курса на борту поднялся в московское небо и взял курс на запад.
“Добро пожаловать в ад” — прочитал я большую голограмму над зданием диспетчерской на аэродроме, куда мы прилетели через несколько часов.
Этот аэродром очень походил на тот, с которого взлетел несколько часов назад наш ИЛ-76МД, да, и в этом мире главный военно-транспортный самолёт Империи имеет этот индекс.
Вокруг такая же военная суета, небо над аэродромом также охраняли зенитные пушки и зенитно-ракетные комплексы, и также крутились над диспетчерской тарелки радаров, а на вышках стояли пулеметчики.
Но были и отличия.
Во-первых, нас встретила лютая жара, ну просто лютейшая, никакого контроля над погодой в этой дыре и близко не было, и я почувствовал, как буквально начинаю плавиться.
Во-вторых, если у Медведевых всё сверкало чистотой и содержалось в идеальном порядке, начиная с белоснежной разметки на взлетно-посадочной полосе и сочной краски стен диспетчерской и заканчивая ухоженными хвойными деревьями по всему периметру, то здесь, очевидно, никто не беспокоился о красоте и порядке. Всё было не то чтобы грязно, но как-то небрежно что ли, да и два выгоревших дотла самолёта на дальнем конце взлетно-посадочного поля тоже не добавляли антуражу изящества.
Ну а главное различие, конечно, в том, что авиация на этом аэродроме работала на полную мощность. Рядом с самолётами, вертолётами и еще какими-то непонятными мне летательными аппаратами кружили целые стаи техники и техников, которые готовили эти машины смерти к вылету.
Пока мы ждали бронемашину, на взлёт пошли две пары истребителей, как объяснил мне Иван, а за ними сразу шестерка вертолётов, четыре ударных, опять же со слов Ивана, и два десантных, их боковые двери были открыты, и я видел суровые лица бортстрелков у пулеметов на турелях.
С борта одного из этих вертолётов ревела музыка, очень похожая на AC/DC. Highway to Hell, если быть точным.
В общем, сразу понятно, что это аэродром военной базы, где прямо сейчас идёт настоящая война.
Здесь, в этом Богом забытом городке Южной Америки, я вспомнил слова Леры, сказанные во время нашей прогулки по утренней Москве пару недель назад. По сравнению со спокойной и благоустроенной империей, вокруг неё была настоящая нищета и разруха.
Дорога от военного аэродрома до здания штаба имперских сил разрезала поля, которые вручную обрабатывали местные жители, вокруг я не видел ни намека даже на привычную мне сельскохозяйственную технику, тракторов там или комбайнов, чего уж там говорить о маго-технических харвестерах, которые давно уже заменили человека и любые другиемашины на полях империи. Здесь всё делалось вручную Согбенные крестьяне ковыряли землю чуть ли не мотыгами. Информационная панель нашего бронированного внедорожника показывала плюс тридцать восемь градусов. Вокруг то и дело поднимались маленькие пылевые смерчи, но люди на полях не обращали на них никакого внимания.
Дорога, по которой мы ехали вполне соответствовала тому, что мы видели вдоль нее. Растрескавшиеся бетонные плиты, из которых кое-где проглядывала решетка железной арматуры. В Филадельфию, столицу парагвайского Чако, помимо нас шла целая колонна новенькой военной техники Империи, а вот навстречу нам ехали в основном санитарные машины в сопровождении потрепанных бронемашин и танков.
Местные, в каких-то древних повозках, запряженных мулами и лошадьми с торчащими ребрами и внутри видавших виды пикапов с грузовиками, пропускали имперские машины и жались к пыльным обочинам.
И самое главное, всё что я видел вокруг резко контрастировало с тем, что я прочитал в магонете за время полёта.
Там писали, что Империя пришла в Чако, большой регион Южной Америки разделенный между Парагваем, Боливией и Аргентиной, для того чтобы покончить с наркоторговлей, незаконным клонированием, производством магических артефактов с эффектами оружия массового поражения: химического, биологического и генетического, и прочее, прочее, прочее...
Материалы из магонета говорили о том, что всем этим занимались британская империя и КША с США, которые считали целый континент своим задним двором и не давали странам на нём развиваться.
Притом занимались этим не государства, а частные компании и корпорации, зачастую формально никак не связанные с правительствами.
Для того чтобы всё это прекратить и подарить местным жителям процветание, сюда пришла Империя почти десять лет назад. Но точно также как и её противники не сама, а с помощью Частной Военной Кампании Медведевых.
И вроде бы местные должны быть благодарны своим спасителям. Вот только люди и на полях, и в повозках с машинами смотрели на нас с ненавистью. Да и мои попутчики, а в нашем броневике только мы с Иваном оказались здесь в первый раз:
— Держи Снегирь, как обещал, — сидевший рядом со мной офицер, здоровый такой мужик в форме с шевронами в виде черепа со скрещенными костями, достал из нагрудного кармана какой-то предмет завернутый в носовой платок или подобную тряпку, и, через меня, а я сидел на центральном сидении, передал его второму.
— Сколько? Тридцать? — откликнулся второй.
— Ага, ровно тридцать, правда часть из них бабские, но время поджимало, так что пришлось брать что попроще.
— А что там у вас, — спросил я и тут же пожалел. Тот, которого назвали Снегирем, полная противоположность первому, миниатюрный мужчина в форме и очках с простыми стеклами, развернул тряпку и показал, что в ней хранилось.
Передо мной было ожерелье, можно и так это назвать, из засушенных человеческих ушей.
— Мы с Барсом поспорили, что он не набьет тридцать туш за три дня. Как видишь, ему удалось, — он повернулся к Барсу, — вот только мы с тобой не договаривались о бабах.
— Скажи спасибо, что я мелких засранцев не резал, а их там было очень много.
Услышав это, Иван, сидевший на сидении рядом с водителем, повернулся ко мне, и я увидел, как он жестом попросил меня молчать. Ну, я всё равноне собирался ничего больше говорить, ещё будет время, чтобы наедине обсудить с Медведевым, как и что тут устраивают люди его отца и
