я бровь.
— Пойдемте — нарисовалась тут еще и женщина из охраны, нагло взяв меня под ручку.
А толпа людей из очереди позади меня, начала переговариваться чуть более активно чем до этого.
— Аа… — взглянул я в сторону контролёра, у которого были мои билеты и документы.
Один из охранников забрал их оттуда, передал мне, я их взял, сунул в свои бездонные складки… понял, что все бы документы стоило хранить вместе! А значит нож там лишний. И его стоит переложить туда, где раньше лежали билеты…
В одно мгновение вокруг меня образовалась трехметровая зона отчуждения, где не осталось ни души.
— А… — протянул я, продолжая невдуплять в происходящее, однако примечая, что кое кто уже куда-то позвонил.
И понял, что стоило бы показать им свою корочку! Вынул папку с документами… и пол зала легло, так как это оказались не документы, а знаменитый израильский УЗИ, в блистерной, подарочной! Упаковке.
— Девочка… отдай игрушку — подошел ко мне один смелый, протягивая руку к подарку чертовых евреев.
— Пожалуйста — передал я ему эту вещь — У меня еще есть — достал я пистолет пулемет отечественной разработки из другой складки. — Ий, минутку! — тут же спохватился, немного вытащив магазин, и оттянув затвор, выщелкнул патрон из патронника — В таком виде не хранят, я знаю — вздохнул уныло, катая пулю между пальцев.
И в этот миг, мне на спину прыгнуло два мужика, выкручивая руки. Потом их стало пять, они меня повалили… и только в этот миг я понял, какую ересь натворил. Полнейшею… неописуемую… привык я все же. Жить по армейским законам, где нож, он же зубочистка, он же для консервы открывалка, а автоматы, стоят в углу палатки, и патроны, в ящиках под койкой.
— Нда… — протянул начальник службы безопасности, глядя на список в своих руках, и разложенный по полу на коврике мой арсенал — Я удивлён, что тут нет ПЗРК! — взглянул он на меня, и усмехнулся.
— Он бы там, — махнул я головой в сторону висящего на крючке платья, так же разобранного на составные части и с извлеченным из ткани титановым скелетом — не поместился.
— А это все значит поместилось? — мотнул он головой на арсенал — и как ты с этим всем ходила?! — я промолчал в ответ, а мужчина продолжил читать список.
Я вляпался я конечно… по-глупому. И теперь даже связаться ни с кем не могу — наушники у меня, естественно, тоже отобрали. И конечно я могу, порвать наручники которыми меня к стулу приковали, или даже вместе со стулом убежать, вырвав его из пола. Раскидать охрану, угнать самолет, но… вообще-то это моя страна! И они все, можно сказать — мои люди. Так что подобные действия — неразумны.
А потому сижу, морожу попу. Ведь я тут голенький совсем, лишь накрытый сверху простыночкой во имя приличия.
— Боже! Да у тебя даже в трусах нашли ножи! — воскликнул безопасник, дойдя видимо до последних строк, и взглянул на висящие рядом с платьем труханы. — Трусах! Ужас! В эти… да как вообще — взглянул он на меня, я пожал плечами.
— Нормально.
— Да как ты вообще ходила с этим!? Это же… неподъёмный вес!
— А вы попросите меня взвещать — ехидно улыбнулся я.
— Что, хочешь сказать, что внутри у тебя столько же? — пробормотал мужчина, а стоящая рядом женщина, подошла ко мне с металлоискателем наперевес.
Агрегат тихонько запищал. Она поводила им так, сяк… выкинула простыню, схватила меня за подбородок, развернув лицом к себе, заглядывая мне в глаза.
— Ну, и что ты там проглотила? — фактически прошипела она мне в лицо. — Молчишь? Дрань такая! — пожелала она приложить меня металлоискателем, но пожалела прибор.
— Боже. — схватился её начальник за лицо.
— А вы там мои документы находили? — улыбнулся я, косясь на него, и тетка наконец отпустила мою челюсть.
А мужчина встал со своего места, дошел до арсенала, и подобрал папку с бумагам. Секретного там нет, так, всякая мишура, в основном подарочная, все же, незадолго до того, как попасть в этот аэропорт, я был на почти благотворительной встречи. Где израильская делегация, приперла с собой на своем самолете, целую тонну оружия в качестве подарков и промо-представления своей продукции.
Я был вне себя от злости! От того, сколь цинично они пользовались своим правом дипломатической неприкосновенности и отсутствием досмотра. Мне хотелось бы их там же и закопать! Но лучше, отобрать у них нафиг всякое право являться к нам вот так вот, на своих машинах, без шмона.
Глава службы безопасности аэропорта наконец нашел средь всяких прочих бумаг и корочку министра. Нахмурился. Бросил мельком взгляд на меня, пошел к телефону.
— В ФСБ звоните? — улыбнулся я, и получил славную затрещину, как могла бы подумать та, кто её мне выписала.
Но на деле я просто сделал вид, что что-то ощутил, а она, отбила руку, и сейчас трясет «ошпаренной» ладошкой.
— Да тут у нас не только террористка, но и явная подделка документов имеется — проговорил тот, тыкая по клавишам — Это ж надо подумать, министр!
— Ладно, пусть всё будет по протоколу — вздохнул я, и закинул ногу на ногу.
За что тут же получил сначала в плечо, а потом и каблуком, да чуть выше колена. И не будь у меня под кожей брони, способной остановить пулю из ПМа, и будь я действительно хрупкой девушкой из плоти и крови, её острая шпилька пробила бы мне кожу до самой кости. А так… ну поцарапала! Не более.
— Да что такая агрессивная? — взглянул на даму, уже третий раз меня ударившею.
— Заткнись! — дала она мне еще и оплеуху, отбив себе еще и вторую руку.
И пнула каблуком по икре в отместку, чтоб неповадно было. И надо признать, ногами лягаться у дамы получается куда лучше, чем руками затрещины выдавать! И у неё для этого есть даже специально созданное оружие — её остроносые тонкошпилечные туфли! Прямо очень устрашающего вида, и так и напрашиваются на наличие разрешение на ношение, как холодное оружие.
