По зрелому размышлению, князь решил заменить кандидатуру Тиссена на Круппа. Во-первых, чтобы тот охотнее помогал ему с реконструкцией пермских пушечных заводов. А во-вторых – Август Сильный подложил своему российскому коллеге изрядную свинью (вернее, владелец Кыштымского горнозаводского округа ошибся сам, понадеявшись на отчет германских геологов), отстроив домны и мартены там, где заканчивается железная руда и отсутствует нормальный уголь. В результате, аристократу пришлось неплохо растрясти свою мошну для строительства двух веток полноценной железной дороги и трех узкоколеек, а так же полудюжины новых рудников.
– Определенно, это будет Крупп!.. Опять же, можно будет поговорить с ним насчет небольшого кредита…
Потому что «сестрорецкому затворнику» относительно недавно пришлось потратиться на неустойку по контракту Доливо-Добровольского, а так же переслать на Дальний Восток немалую сумму бывшему пограничнику Дымкову, на поддержку энтузиазма геологов и новых партий переселенцев. Триста тысяч рублей успешно освоил Аристарх Петрович Горенин (промышленный шпионаж – это святое!), и почти столько же выклянчил Лазорев. С обычной уже формулировкой – на развитие производства.
– Вот уж утроба ненасытная!
Плюс «вступительный взнос», за право умостить свое седалище в кресло одного из членов правления Вожско-Камского банка, и удовлетворение разыгравшегося аппетита профессора Пильчикова – и все, поступления от продажи лицензий на «Электрогефест» и ацетиленовую горелку растаяли, как тонкий ледок под жарким солнцем. И как будто этого было мало – сразу двухмесячный лимит «карманных денег» ушел на представительские расходы, в виде добровольно-обязательных пьянок с доблестными гвардейцами, и осознанных проигрышей в карты перспективным министерским чиновникам. Плюс благотворительность – кстати, что-то просители слишком уж зачастили? В последний раз пожаловал аж целый председатель Московского комитета помощи голодающим, архитектор Франц-Альберт Шехтель. Заинтересовавший оружейного магната не своими достижениями на поприще архитектуры (которых, кстати, пока и не было), а в первую очередь тесной дружбой с врачом и литератором Антоном Палычем Чеховым, журналистом Гиляровским и основателем художественной галереи имени себя любимого, купцом и меценатом Третьяковым.
– Н-да.
Плановая прибыль с предприятий… Целиком и полностью ушла на их же плановое развитие. На поднакопившиеся за последние полгода рентные отчисления куплен испанский вольфрам.
– Прямо дурдом какой-то получается!.. Ведь случись резкая нужда в десятке-другом тысяч – так и взять неоткуда будет. Не занимать же у самого себя? Эх-ха, бедный я несчастный мультимиллионер!..
Допив чай, Александр в благородной задумчивости слегка позвякал ложечкой по фарфору, гоняя в опустевшей чашке одинокий ломтик лимона, тяжело вздохнул – и вернулся к отчету. В котором один из клерков Хоттингера предлагал уважаемому клиенту интересный проект:
– Учитывая несовершенство золотодобычи в Российской империи, очень привлекательным видится аренда отвалов золотых приисков, с целью последующего выделения имеющегося в них металла методом кучного выщелачивания…
Проглядев пять страниц расчетов и графиков, наглядно показывающих, что поданная идея просто-таки обречена на успех, аристократ-промышленник ненадолго задумался. Затем хмыкнул, представляя, сколько отвалов накопилось рядом с его испанскими вольфрамово-оловянными рудниками, и с тяжелым вздохом (ближайшие полгода, а то и год, рентных отчислений ему не видать!) изложил прямо на проекте свою глубоко положительную резолюцию. А так же пожелание – насчет того, что выщелачивать можно и нужно не только золото, но и прочие, весьма интересные для любого промышленника металлы.
– Грабят бедного меня, все кому не лень. М-да, ближайший месяц мне в офицерских собраниях и столичных салонах делать нечего – ибо финансы поют тоскливые романсы!.. Ничего, в Вологде да Кыштыме отсижусь. Или Лазорева своим визитом порадую – пускай ублажает начальство достигнутыми успехами.
Впрочем, не все было так печально. Например, не далее как неделю назад у Русской оружейной компании появились заказчики из далекой Абиссинии. И не просто появились, но и чуть ли не с порога возжелали «быстро-быстро!» прикупить тридцать пять тысяч винтовок МАг с тройным боекомплектом. Правда, денег им хватало только на половину желаемого, так что гостеприимный фабрикант с легкой душой направил жителей солнечной Африки в Волжско-Камский банк, просить кредитного вспомоществования. Так же интересные новости приходили и из Испании, где в оружейном конкурсе вышли в финал сразу две системы. Винтовка Агрень калибра семь миллиметров и винтовка Мосина-Агренева. Калибром все в те же семь миллиметров.
«Свирепая и бескомпромиссная борьба правой руки с левой, хе-хе».
Гордые, но очень бедные кабальерос уже несколько раз вполне отчетливо намекнули о своем желании заказать триста винтовок Мосина-Агренева – для войсковых испытаний. С последующим, вполне возможным большим контрактом – особенно если русский князь согласится на какой-нибудь бартер в качестве оплаты. Хотя бы на половину стоимости контракта, в который, между прочим, будет входить и модернизация патронного завода под выпуск боеприпасов на бездымном порохе.
«Ну и что с этой нищеты можно взять? Оставшиеся вольфрамовые рудники, немного оловянных, ртуть, еще вино у них хорошее. Все вроде? Да уж, негусто!.. Эх, где бы взять миллионов десять-двадцать? А лучше тридцать-сорок. Опять кого-нибудь пограбить, что ли?».
Закончив читать отчет из Цюриха, Александр вернул его в саквояж и пододвинул поближе газеты – с тем, чтобы через довольно короткое время отбросить их прочь. Просто удивительно, сколь много событий проходит мимо представителей второй из древнейших профессий!.. Вот скромный промышленник князь Агренев ни разу не журналист (упаси боже от такой участи!), зато знает, что… Что в одном из монастырей близ Антверпена не так давно разразился тихий, и вместе с тем весьма неприятный скандал, с лишением одного из монастырских обитателей духовного сана. За то, что тот поддался козням Маммоны и продал неустановленным личностям полную технологию производства жаропрочной и удароустойчивой керамики.
«Кому-то скандал, а кому-то нормальные свечи зажигания для двигателей!».
В немецком городе Штутгарте сильно захворал мало кому известный промышленник, инженер и изобретатель Роберт Бош. Болезнь его была нервного свойства – проще говоря, иногда у него приключались такие видения, что окружающие прямо даже и не знали что думать – то ли он душевнобольной, то ли пророк.
