– Перечитай Евангелие, а потом – Ветхий Завет. Даже там Дьявол предлагает Иисусу те же самые дары, которыми Бог в Ветхом Завете обещает наградить своего мессию.
Я не стал говорить Жаклин, что для того, чтобы перечитать книгу, надо сначала прочитать её хотя бы один раз.
– Ничего я не буду перечитывать. Я тебе просто не верю. И точка.
После памятной беседы с Альфаро я понял одно. Когда подобные типы затевают с тобой разговор о божественном, они меньше всего заботятся о правде. Их цель – запудрить тебе мозги.
– Ну, как хочешь. Впрочем, у нас ещё будет время поговорить.
– А вот тут ты ошибаешься. – К этому моменту мы, сделав петлю между солдатскими палатками, двинулись в обратный путь. – Сейчас ты сядешь на лошадь и отправишься обратно в Лангедок.
– Ещё чего!
– Есть и другой вариант, – кивнул я. – Мы тебя свяжем и посадим в одну из тех камер, в которых Альфаро держал колдунов. А когда будем возвращаться, захватим с собой. Только это будет ещё не скоро. Камеры вонючие, грязные... Там бегают большие крысы... Тебе не понравится.
Глаза Жаклин сузились.
– Ты не посмеешь так поступить со мной!
– Хочешь проверить?
Жаклин не отводила от меня глаз. Я вдруг заметил, что они изменили цвет – стали тёмно-зелёными, словно драгоценные камни...
– Это что, колдовство? Не смеши меня. Даже Альфаро... Чёрт, что...
Мир смазался. Стало трудно дышать. Звуки исказились, стали тягучими и какими-то болезненными. Мир накренился...
– Дурак, – донёсся откуда-то издалека голос Жаклин, – я – не чета Альфаро, но тогда тебя защищал сам Мастер. Ты что, до сих пор этого так и не понял? Всё, что ты имеешь, – ты имеешь только благодаря его покровительству...
Реальность странно исказилась. Мир потерял цвет. Тёмно-серые и зелёные нити дыма тянулись ко мне от Жаклин, обволакивали разум, проникали внутрь...
То, что поднялось во мне в это мгновение, больше всего было похоже на пламя. Ярость. Пламя гнева.
Краски мира тотчас вернулись. Я встряхнул головой, приходя в себя.
Оказалось, я стою вплотную к этой дамочке и крепко держу её за запястья. Жаклин смотрела на меня совершенно спокойно – как будто бы ничего не случилось. Глаза её снова стали обычными.
– Отпусти, – сказала она через несколько секунд. – Ты сейчас мне кости переломаешь.
– Сама виновата, – буркнул я, но её отпустил. Жаклин потёрла руки и скорчила гримасу.
– Ну вот, теперь останутся синяки. Медведь косолапый... Вообще-то ты мог бы стать хорошим учеником, – сказала она. – Силы много, но ты не понимаешь, как её применять. Я научу...
– Да иди ты к чёрту!
– Даже и то, чем ты воспользовался, чтобы защититься от меня, – это ведь тоже Ненависть. Одна из её форм.
– Уезжай отсюда, или, клянусь, я сделаю то, что обещал.
– А ты не боишься, что мой дядя за такое обращение снимет с тебя голову?
– А я скажу, что ты тронулась умом и тебя пришлось связать, чтобы ты никого не покусала.
– А я скажу совершенно другое. И найдутся люди, которые подтвердят мои слова.
Она меня достала. Я взял Жаклин за локоть и потащил вперёд. Я остановился на месте, откуда мы уже могли видеть людей, ожидавших нашего возвращения, но слышать нас они ещё не могли. Спутник Жаклин, увидев, как я невежливо обращаюсь с его госпожой, схватился за меч и дёрнулся было к нам. Яго вместе с парой солдат лениво перегородили ему дорогу.
– Этого рыцаря, – я показал пальцем на человека, сопровождавшего мою дорогую «возлюбленную» в её увеселительной поездке, – мы похороним как подобает. Ещё какие-нибудь свидетели есть?
– А Тереза? – осведомилась Жаклин, кивнув в сторону своей камеристки. – Её тоже убьёте?
– Нет, до убийства женщины мы не опустимся. Но подумай сама – чьему слову больше поверит эн Бернард: слову человека, который однажды спас его самого и его город, или слову женщины, которая была приставлена присматривать за его племянницей, а вместо этого предала Бернарда, став соучастницей побега своей подопечной.
Жаклин опустила голову. Поковыряла носком сапога землю. Помолчала несколько секунд.
– Хорошо, – сказала она затем. – Насильно мил не будешь. Мы сейчас уедем. Но... всё-таки ты дурак, возлюбленный мой. Будь с нами, и мы дадим тебе всё.
– Благодарю, но я и сам могу добиться всего, что мне нужно.
– Послушай... Может быть, тебе не понравилось быть со мной? Помнишь?.. Мы летали вместе?
– Во сне? Это был не я.
Жаклин кивнула:
– Ещё не ты. Но тебе хотелось бы стать им?
– Вот уж нет!.. Я помню и тот обряд в храме. Тогда мы тоже держались за руки, верно? Нет, спасибо, мне этого не надо.
– Возлюбленный мой, ты лицемеришь. Тебе ведь нравилось то, что тогда происходило. Признайся в этом.
Я помолчал. Было большое искушение солгать, но...
– Может быть, какой-то части меня это и нравилось. Но это та часть, которую я хотел бы изменить, а не выпускать на волю. Я ведь всё-таки человек, а не животное, и сам могу выбирать, кем мне быть.
– Зачем отказываться от того, что есть? Всё равно от себя не убежишь.
– Я не от себя убегаю. Но я не хочу верить в то, во что веришь ты. Сатанистов я никогда не любил... Впрочем, как и христиан. Скажу тебе по секрету: я не верю, что Бог или Дьявол, или этот твой Мастер существуют на самом деле.
Глаза Жаклин удивлённо расширились.
– Ты вообще ни во что не веришь?
– Да.
– Постой, а... А как же ты объясняешь чудеса, которые хотя и редко, но всё-таки происходят? Ты говорил, что Иммануил вернул тебя к жизни... и ещё какого-то человека... Как он это сделал? И как я, например, могла узнать о...
– Жаклин, я думаю, что существуют какие-то силы... если угодно – силы природы, сущность которых мы не понимаем. Но то, что наверху или внизу сидят какие-то толстые дяди, которые всем распоряжаются... Нет, это ерунда. Люди вроде тебя или Иммануила обладают способностью чувствовать эти силы, может быть, даже отчасти управлять ими, но сами силы... это не личности, Жаклин. Умей они мыслить даже не так, как боги, а хотя бы как нормальные люди, они давно бы добились всего, чего хотели. Ведь людьми очень просто управлять. Дай человеку то, что он хочет, – и он уже твой. И если не Бог, то по крайней мере уж Дьявол должен был додуматься до этой идеи.
Жаклин помолчала несколько секунд. Подумала.
– Значит, если твоя Анна вдруг воскреснет, ты будешь с нами? Это твоя цена?
Это был вызов. И я не мог не поднять перчатку.
– Если угодно – да.
Жаклин задумчиво кивнула.
– Ну же, я жду. – Я демонстративно посмотрел наверх.
– Чего? – удивилась племянница Бернарда де Эгиллема.
– Плавно опускающейся с неба Анны Альгарис. Или она должна вылезти из трещины в земле в клубах серного дыма? – Я посмотрел себе под ноги. – Или мне нужно бежать разрывать её могилу?.. Кстати, она умерла больше недели назад...
