К озеру подобрались засветло. Огляделись, обнюхались, и убедившись что в округе людей нет, замаскировались метрах в двухстах от воды. Было тихо, безветренно и как-то по-весеннему тепло. Даже птицы это почувствовали и чвиркали совершенно жизнеутверждающе. Ближе к вечеру мы добили сухпай и только я собрался распределить дежурства, как вдруг внимание привлёк странный звук. Эдакое стрекотание с присвистом. Ещё не поняв, откуда он идёт, начал крутить головой, а Гек, врубившийся быстрее протянув руку спросил:
— Ого! Это что за бублик?
Марат удивлённо подхватил:
— Немецкий! Смотри — вон свастика! Ё! Никогда таких не видел! Командир, не знаешь что это?
Я знал... Ещё как знал, только вот сказать ничего не мог. Заклинило напрочь! Только и получалось, что вхолостую открывать рот и хлопать глазами. А всё потому, что в вечернем небе над озером, двигаясь в сторону северо-запада, проплывала самая обычная, невзрачненькая такая, летающая тарелка...
— Как это — трагически погиб? Это точно?
Я сидел слушая Гусева, совершенно не представляя, как такое вообще могло произойти.
— Позавчера шифрограмма была. Трагически погиб, при испытаниях нового оружия.
— Блин! Зачем его вообще туда понесло?
Серёга тяжело вздохнув и пожав плечами ответил:
— Ты маршала, лучше меня должен знать... Но, насколько я наслышан, Лаврентий Павлович, никогда не упускал момента, поприсутствовать при проверке новых вооружений, особенно находящихся под его контролем.
— Но ведь они же не в чистом поле стояли и смотрели?! Для этого бункер есть!
— Бункер и был... Просто до этого шли испытания малого количества смеси и вела она себя по-другому. А здесь видно решили удивить высокое начальство и рванули около пятисот килограмм. Убежище стояло в предположительно безопасной зоне, но и его чуть не смело обломками щебня и бетона, оставшимися от предыдущих испытаний. Из двенадцати наблюдателей пятеро погибших, остальные ранены. В числе погибших и маршал...
Во бли-и-н... Я настолько растерялся, что даже спрашивать дальше ничего не мог. «Кровавый тиран» и умнейший человек, «душитель свободы» и самый лучший хозяйственник, из всех кого я только знал — Лаврентий Павлович Берия, погиб при испытании объёмно-детонирующего боеприпаса. Это то, что впоследствии журналюги будут неправильно называть — «вакуумная бомба».
Когда стало понятно, что с атомным оружием идёт сильная пробуксовка, то внимание высокого начальства, очень привлекли мои слова про оружие, которое по мощности сравнимо с ядерным, но при этом не загрязняет всё вокруг отходами и является гораздо более простым в изготовлении. Вот за полгода и смогли, получается, слова провести в жизнь. На нашу голову... Чёрт, и что дальше? Ведь Берия, был главным «паровозом» всех наших новейших разработок! Без него всё замедлиться в несколько раз... А воткнут на место главы НКВД какого-нибудь Абакумова, или Чередниченко, который в этих делах не ухом не рылом, может совсем не весело получиться. Да и Сталин уже старенький, помрёт вот так же неожиданно — кто на его место придёт? Я то честно говоря, очень в этом смысле на Лаврентия рассчитывал, а тут... Жопа какая-то... Воткнув окурок трофейной сигареты в массивную чугунную пепельницу, доставшуюся от прежних хозяев спросил:
— Серёга, а кто теперь вместо него будет?
— Пока назначен наш командир...
— Не понял, какой командир?
— Колычев назначен. Теперь Иван Петрович, является главой НКВД СССР.
Охренеть... Вот уж чего совершенно не ожидал. Хотя с другой стороны... Командир являлся первым замом Берии, был посвящён в самые ответственные дела, курировал направления, являющиеся стратегическими и особо секретными. А в последнее время, ко всему прочему ещё и политическими играми сильно увлёкся. То есть не то чтобы увлёкся, но с Лаврентием Павловичем они в ЦК, которое всегда делилось на кучки, группки и группировки, конкретно шишку держали. Мда... А если учесть, что он стал очередным главой «кровавой гэбни», то получается, со смертью Берии, не только остался на плаву, но и влияние не утратил.
— А УСИ кто теперь вести будет? И самое главное — мы теперь в чьём подчинении?
— В УСИ наверное его зам — Самойлов, точно не скажу, а подчиняемся мы по-прежнему, Колычеву. Если раньше, через Ивана Петровича — Берии, то теперь, напрямую — командиру.
Ядрён батон... Вот ведь как выходит... В задумчивости прикурил ещё одну сигарету и молча стал глядеть в окно. Мыслей в башке было — миллион, но все какие-то прыгающие и хаотичные. Думал о разном: и о том, что дальше будет, и о том, что, похоже, история совершает очередной резкий поворот, совершенно не предусмотренный известным мне сценарием. Думал, как может измениться Колычев, будучи на месте главы ТАКОГО ведомства и чем это может грозить лично мне. Хотя, насчёт грозить, это я сильно загнул. Как раз, пока командир сидит наверху, мне вообще ничего грозить не может. Ивана Петровича знаю давно, про его отношение к себе тоже знаю давно, а так же знаю то, что Колычев за своих людей всегда горой стоит. Сам наказать может — мама не горюй, но чужим в обиду не даст. Так что пока, можно выдохнуть. Смерть Берии это конечно очень хреново, но вот личность человека занявшего его место, может компенсировать подобную потерю. Работоспособности, мозгов и энергии у Ивана Петровича не меньше.
Потом мысль неожиданно соскочила на другое — вот интересно, почему я там, в будущем, фамилию Колычева никогда нигде не встречал? Наверное потому, что важных постов этот человек не занимал, а историей ЧК — КГБ я никогда не интересовался. Но, что-то сидевшее в мозгу, не давало принять эту нормальную и логичную версию. Тут ещё Гусев отвлёк:
— Ты чего в окно уставился и примолк? Смерть Лаврентия Павловича это конечно крайне херово, но мы все смертны. Просто очень неожиданно всё произошло. Только, с другой стороны ты представь — ведь и Колычева в любой момент, пока он на фронте был, убить могли. Вот это было бы действительно горе. Во всяком случае для нас... Я ведь такого человека и командира ещё не встречал...
Серёга продолжал что-то говорить, а я вдруг вспомнил! Точно! Когда он ляпнул, что и Ивана Петровича могли убить, поймал-таки ускользающее воспоминание. Это было в сорок первом, когда мы торчали возле НП под Батуриным. Командир с комдивом Басовым, что-то обсуждают, а я поймав краем глаза блик, с кровли водокачки, чисто автоматически, сильно пихаю своего начальника в плечо. Через мгновенье, в том месте где была его голова, отлетает щепа, выбитая пулей снайпера. Колычев мне тогда только кивнул, и они с комдивом спрыгнули в ход сообщения, а пятеро бойцов, рванули искать засевшего ворога. Кстати, так и не нашли — снайпер успел свалить, а этот случай в общей чехарде отступления, забылся через пять минут... Интересненько получается... Может быть поэтому, я про этого человека никогда ничего не слышал, что его убили в начале войны?
