— Я хочу умереть, Маргарита, — с неожиданной решимостью произнес Рикард. — Я больше не могу жить.
— Ты умрешь, — холодно пообещала она, но в глазах ее стояли слезы. — Тебя казнят вместе с кузеном Бискайским. Об этом я позабочусь.
Рикард со стоном приподнялся на подушке, взял дрожащими руками свой медальон, открыл его и вынул изнутри серого цвета шарик величиной с зерно фасоли.
— Что это? — спросила Маргарита.
— Яд.
— Где ты его взял?
— Украл у матери. Не зря же ее зовут итальянской ведьмой… Только не пытайся отнять. Я проглочу его прежде, чем ты встанешь с места.
— А я не собираюсь тебе мешать, — сказала готовая разрыдаться Маргарита. — Глотай.
Рикард секунду помедлил, затем тяжело вздохнул, застонал и протянул шарик ей.
— На, возьми.
— Зачем?
— Возьми!
Осторожно, будто боясь обжечься, она взяла двумя пальцами шарик и рассмотрела его вблизи. На ощупь он был мягкий и пластичный, как свежезамешанное тесто.
— И что мне с ним делать?
— Сама решай, — ответил Рикард. — Я уже говорил тебе, что я малодушный человек. Я преступник, я сумасшедший, но мне не хватит мужества взять на себя еще один грех, совершив самоубийство. Теперь моя судьба целиком зависит от тебя — либо ты обрекаешь меня на суд и казнь, либо… либо я приму этот яд из твоих рук и по твоей воле. Ты наследная принцесса, ты имеешь право казнить и миловать, я отдаюсь на твой суд — так что это не будет ни убийством, ни самоубийством.
Маргарита долго молчала, раздумывая. Потом спросила:
— Тебе будет очень больно?
— Нет. Я просто усну и больше никогда не проснусь.
— Ты уверен?
— Да, я вычитал это в книге моей матери.
Еще немного подумав, Маргарита поднялась с табурета, отошла к столу и вернулась обратно с кружкой воды в руке.
— Тебе, наверное, надо будет запить, — дрожащим голосом произнесла она, усаживаясь на край кровати.
— Значит, ты решила?
— Да, Рикард. Нас слишком много связывает, чтобы я позволила чужому человеку лишить тебя жизни.
С этими словами она положила ему в рот шарик с ядом и поднесла к его губам кружку.
— Побудь со мной, дорогая, — попросил Рикард, выпив воду. — Это займет не больше получаса.
Маргарита лишь кивнула в ответ, судорожно сцепив зубы и с трудом сдерживая слезы. Она пересела в изголовье кровати и положила его голову себе на колени.
— Я умру счастливым, Маргарита, — благодарно прошептал он. — Последние недели моей жизни были сущим адом на земле, но прежде, чем я попаду в ад подземный, я проведу несколько минут в раю.
Маргарита тихо всхлипнула.
— Дорогая, — снова отозвался Рикард, голос его уже был сонным. — Ты помнишь тот наш последний разговор?
— Да, помню.
— Тогда ты сказала, что любишь меня…
— Я сказала правду, милый. Ты был единственный человек, которого я любила по-настоящему.
Она нашла в себе силы говорить ему ласковые и нежные слова, тогда как сердце ее разрывалось от горя, а к горлу то и дело подступал комок. Минуты для нее растянулись в столетия, каждое слово давалось ей с невероятным трудом. Ей казалось, что уже прошла целая вечность; казалось, что она уже стала древней старухой и умрет вместе с ним, если не раньше него. Но, наконец, тело Рикарда обмякло, он уснул, дыхание его быстро ослабевало, а вскоре пропало вовсе.
Маргарита встала, положила его голову на подушку и, опустившись на колени, прижалась ухом к его груди.
Сердце Рикарда, умевшее пылко любить и страстно ненавидеть, молчало. Маргарита услышала лишь тишину, взорвавшуюся для нее, как сотни раскатов грома. И горькие слезы боли, тоски и отчаяния хлынули из ее глаз.
— Прощай, Рикард, — прошептала она, содрогаясь от беззвучных рыданий. — Прощай, моя несостоявшаяся любовь… И прости меня, прости… Слишком поздно я поняла, что мы были созданы друг для друга…
Когда Маргарита вышла из комнаты, лицо ее было спокойное, и лишь воспаленные глаза свидетельствовали о том, что недавно она плакала, — но в полумраке коридора этого никто не заметил.
— Он умер, — бесстрастным тоном произнесла принцесса. — Да простит его Господь.
Адель де Монтальбан пронзительно вскрикнула и пошатнулась. Она бы так и рухнула на пол бесчувственная, если бы в последний момент Тибальд не успел подхватить ее.
— Граф, — сказала ему Маргарита. — Вы останетесь здесь до утра и присмотрите за кузиной. Боюсь, сейчас она не в состоянии вернуться в замок, тем более что я буду ехать очень быстро.
— Но… — начал было Тибальд.
— Никаких «но»! До замка меня проводят Гоше и мэтр Ливорес, так я решила. Сейчас мы поможем графине подняться в ее комнату, уложим в постель, и вы останетесь при ней в виду отсутствия здесь сиделки. А ты, Гоше, пока приготовь лошадей к отъезду.
— Будет сделано, ваше высочество, — с поклоном ответил Гоше и тотчас направился к выходу.
Вслед за ним поспешил мэтр Ливорес. Когда они вышли во двор, секретарь городской управы задумчиво пробормотал:
— Интересно, кто этот француз — наш будущий король или просто очередной любовник госпожи?
Гоше обернулся и с искренним недоумением взглянул на него.
— А вам не все едино? — спросил он. — Не все ли вам равно, кто будет вашим королем, коль скоро у вас будет такая королева?
Мэтр Ливорес согласно кивнул.
Возле входной двери покоев Жоанны стояло несколько вооруженных охранников. Не отвечая на их приветствия, Маргарита вихрем ворвалась внутрь, миновала переднюю и очутилась в ярко освещенной прихожей, где уже находилось пятеро молодых людей. Гастон д’Альбре и Эрнан де Шатофьер сидели на диване, зажав меж собой, как в тисках, Фернандо де Уэльву. Напротив них в креслах расположились Филипп и Симон. Откинувшись на мягкие спинки, они очумело таращились на Фернандо, будто не веря своим глазам.
— Где Жоанна? — спросила Маргарита, с трудом переводя дыхание после быстрого бега; щеки ее пылали лихорадочным румянцем. — Она жива?
Филипп повернул к ней голову и вяло обронил:
— Не беспокойтесь, кузина. С ней ничего не случилось.
— А где же она?
— В покоях Бланки… Прошу садиться, принцесса. Вижу, вы порядком устали.
Маргарита опустилась в свободное кресло рядом с Симоном.
— Так вы схватили кузена?
— Да, сударыня, — ответил Эрнан. — Схватили.
— И где же он?
— Перед вами.
— Что?!! — воскликнула Маргарита, потрясенно глядя на Фернандо. — Вы, кузен?!
— Он самый, сударыня. Кузен, да не тот, кого мы ждали.
— Пречистая Дева Памплонская!.. Нет, это невероятно!
— Но факт, — сказал Филипп. — Мы взяли его с поличным, когда он вошел в спальню кузины Жоанны и ухватился за кинжал.
— Вот, — сказал Эрнан, указывая пальцем на тумбу возле дивана. — Это тот самый кинжал. Как я и предполагал, с вензелем виконта Иверо на рукояти.
Маргарита встала с кресла и подошла к тумбе.
— Да, — недоуменно произнесла она. — Это один из кинжалов Рикарда… А это еще что такое? — Она взяла в руки тяжелый железный прут, длиной фута полтора и не менее полудюйма в сечении.
— Его мы также изъяли у дона Фернандо, — ответил Эрнан.
— До зубов вооружился, скотина! — с отвращением добавил Симон. — И все для того, чтобы убить беззащитную женщину.
Маргарита уронила прут на пол и в отчаянии поглядела на Фернандо:
— Но зачем, кузен? Зачем вы хотели убить Жоанну? Что она вам сделала?
— Сами спросите у этой суки! — злобно ответил Фернандо. — Теперь-то она вам все выложит — и про меня, и про своего братца. Но я не скажу ничего. Будьте вы прокляты!
Маргарита удрученно вздохнула и, понурившись, вернулась на свое место.
— Надо порасспросить Жоанну, — сказала она. — Ей наверняка что-то известно.
— Как раз этим сейчас и занимается Бланка, — ответил Филипп. — Кузен де Уэльва отказывается что-либо говорить — дескать, кузина Жоанна и так все знает, а сам он не собирается рыть себе могилу. Верно, боится признаться в том, о чем Жоанне неизвестно.
— Правда, вначале его высочество с испугу сделал одно весьма любопытное заявление, — отозвался Эрнан.
— И какое же?
— Вот дословно: «Это Александр! Это он подговорил меня убить их».
— Их? — переспросила Маргарита. — Кого еще, кроме Жоанны?
— Дон Фернандо не соизволил дать нам исчерпывающие разъяснения. Едва лишь я спросил: «Зачем?» — он как воды в рот набрал. Но лично для меня в этом нет никакой загадки. Когда вы вошли, сударыня, я как раз объяснял друзьям, что кинжал предназначался госпоже Жоанне, а прут — виконту Иверо.
— О Боже!
— Да, принцесса. Дон Фернандо и граф Бискайский предполагали свалить всю вину за убийство княжны на вашего кузена Рикарда.