Когда станция озарилась вспышками выстрелов зенитных орудий, и небо раскрасилось трассерами снарядов, грузовики со штурмовой группой в сопровождении бронетранспортера рванули в сторону бараков с военнопленными.
После первых взрывов авиабомб я отдал долгожданный приказ.
— БТРу огонь по прожекторам. Остальным работать по пушкам. Левченко и Галата выдвигаетесь к станции.
Хлестко по ушам ударил выстрел танковой пушки, на фоне которого тихо звучал перестук КПВТ и малокалиберной пушки БМП-2. Тут же захлопал АГС и грохнул СПГ, отправляя реактивную гранату в сторону зенитной батареи противника.
Опять как всегда бой превратился в калейдоскоп картинок. Вот погас первый прожектор, за ним второй. Тут же взорвался боекомплект возле длинноствольной зенитной пушки. Другая, получив фугасный снаряд с нашего танка, чуть подпрыгнула и искореженная завалилась набок.
Видимо и бомберы куда-то попали и на станции что-то сильно взорвалось, на мгновенье ослепив приборы и осветив красноватым отблеском все вокруг. Взрывная волна и до нас докатилась, заставив втянуть головы в плечи, а что было на станции представить трудно. Было очень обидно, что столько добра зря пропадает. Тут же проскочила парадоксальная мысль, вспомнив своего старшину в морской пехоте: «Наверно в прошлой жизни я был прапорщиком».
После такого взрыва зенитный огонь почти смолк. Отдельные автоматические пушки еще постреливали, но на этом фоне грохот танковой пушки уже был слышен, и после каждого выстрела, количество действующих орудий уменьшалось.
Я связался по радио с Каревым. Там идет бой. Пленных охраняла целая рота немцев, и они оказались вполне готовы к нападению и оказывают ожесточенное сопротивление. Вздохнув, пришлось отправить им на помощь штурмовую группу Ковальчука на втором бронетранспортере, на котором был установлен АГС.
Когда БТР рванул в сторону бараков с пленными сводная рота майора Галаты и отряд Левченко при поддержке БМП и танка ворвались на ближние подступы к станции.
Боя как такового уже не было. Когда озверевшие бывшие военнопленные ворвались на станцию, перед ними предстала дивная картина разрушений. На путях горел состав с горючим. При этом поезд и пять цистерн немцы сумели отцепить и медленно выводили из зоны пожара. Ему дали отойти метров на сто, после чего несколько раз захлопала пушка БМП и паровоз остановился, шипя паром из развороченного борта. Правильно: горючее и нам пригодится.
Среди сложенных штабелей с грузами, на позициях охраны станции, и зенитных батареях потеряв всякое управление, бегали военнопленные и ожесточенно добивали всех немцев, кто подавал хоть какие-т признаки жизни. Я благоразумно вывел оттуда отряд Левченко, бойцов которого, облаченных в каски и бронежилеты могли счесть за противника и просто затоптать ногами. В течении получаса станция была захвачена и в прямом смысле слова зачищена от немцев. Когда уже народ угомонился и стал уже осмысленно копаться на немецких складах, мы принялись за наше любимое дело, сбор трофеев. В это время Васильев с подъехавшего грузовика, заправлял и пополнял боекомплект танка и БМП. Через полчаса подошли Карев и майор Галата, ведя за собой нескольких офицеров, судя по качеству формы, весьма немаленького звания.
Но я не стал выяснять кто они и откуда такие красивые. Исходя из мой якобы принадлежности к кровавым «ГБешникам», я сейчас их должен опустить ниже плинтуса, и заставить почувствовать вину за то, что они в плену. Поэтому просто перебив доклад майора Галаты, чуть небрежно высказался.
— Да мне все равно кто они. Я пока вижу перед собой бывших военнопленных. Пока не докажут что им можно снова доверять, они для меня просто рядовые.
И уже обращаясь к майору Галатее, дал команду.
— Майор, собираете всех выживших, вооружаете, разбиваете на отделения взводы, роты батальоны. Вооружаете трофейным оружием. Особое внимание автоматическому оружию. Собрать боеприпасы амуницию. Через час доклад, больше у нас времени нет. Этих вот, назначите командирами взводов. Все выполнять.
Невдалеке стоял Карев с Шестаковым, ожидая моих приказов. Но пока была возможность, отвлекся и вызвал Саньку на связь.
— Бычок, на связь.
— На связи Феникс.
— Наши побольше взрывоопасного и заминируй пути на сто метров в обе стороны. А то пошлют мотодрезину с пулеметом или что-то другое, потом гоняйся за ними.
— Вас понял. Сейчас сделаю.
Я повернулся к Кареву и Шестакову.
— Значит так орлы. Времени у нас мало. Обыщите здесь все, что можно, но найдите все, что может двигаться. Грузовики, легковушки, бронетранспортеры, танки, если не нужно их вытягивать из консервации и проводить длительные регламентные работы. Наша задача, загрузить всех наших раненных и ослабевших, после этого уже будем мародерствовать. Егор ты знаешь наши потребности. Левченко и Ковальчука отправляю в боевое охранение. У вас меньше часа. Постарайтесь найти заправщики, или горючку, разлитую по бочкам для транспортировки. Особое внимание на продукты длительного хранения. Все, выполнять.
Время тянулось очень медленно. Точнее мне казалось, что люди очень медленно все делают, но это было мое субъективное мнение. Хотя нервничал очень сильно. Разгромив серьезный стратегический объект, мы еще самым наглым образом его потрошили, пытаясь все это скомпоновать в какое-то подобие военной колонны в тылу противника. Такое точно не простят. Многочисленные армейские радиопередатчики, которые заработали после налета, говорили об этом. И сейчас время шло уже на минуты.
К сожалению, во время боя пленные понесли большие потери, бросаясь безоружными на обороняющихся немцев, попадая под огонь наших бойцов. Много было раненных, которым в таких условиях нельзя было организовать квалифицированное оказание помощи.
Через два часа, когда на горизонте появилось свечение, предвещающее скорый рассвет, колонна была почти собрана и двинулась в сторону Фастова, где располагался штаб 29-го армейского корпуса. Убегать у нас уже не было возможности и в такой ситуации активные, агрессивные действия были залогом хоть какого-то шанса нанести немцам ощутимый урон, разладить на несколько суток всю систему управления войсками на протяженном участке фронта и тем самым облегчить положение частей Красной Армии, сражающихся на рубежах Киевского укрепрайона.
Конечно, такое решение было абсолютной авантюрой. И риск того, что техника из будущего может попасть в руки к немцам, был очень большим. Но в моем распоряжении уже была немаленькая сила, около полка, неплохо вооруженных и укомплектованных трофейным оружием бывших военнопленных. Кто был слабовольным, трусливым уже разбежались по лесам, ища дыры, где можно спрятаться. С нами действительно остались те, кто был готов воевать.
