— Ну-ка, говори! — приказала Марина, а Инга опять налила всем.
Удивительное дело, Мария совсем не представляла, что же именно она придумала, но отступать было поздно.
— Давайте по третьей. Очень уж приятно пьётся, и мысли смотри как проясняет.
Спорить никто не стал. Правда ведь вкусная вещица, трудно удержаться.
По команде Маши выложили рядом все три блок-универсала. Сидели и смотрели на полированные внутренние крышки, в нужный момент становящиеся экранами трёхмерных дисплеев, не понимая, что же делать дальше, но будто загипнотизированные волевым посылом подруги.
А с Марией происходило странное. То ли ликёр подействовал совершенно необычным образом, то ли пребывание в Замке, воздействие неизвестных, пронзающих его полей, но у неё в мозгу будто начали в причудливом порядке открываться многочисленные «заслонки и задвижки», выпуская из тайных убежищ (или — узилищ) давным-давно крепко запертые там мысли. И не только мысли.
Она словно впала в некий транс, для неё длившийся очень долго, а для подруг — всего несколько секунд. Они обратили внимание на слегка затянувшуюся паузу и совсем короткую остановку дыхания.
Вдруг вспомнилось очень отчётливо — она лежит в постели, закинув руки за голову, и слушает его слова. Они снова звучат в ушах, будто произносятся прямо сейчас:
— Восточные и отечественные сказки о неожиданных подарках в ответ на бескорыстную доброту — вовсе не сказки. Я тебе тоже сделаю такой подарок. Ваша Дайяна об этом не узнает, и никто никакими силами не сможет узнать о твоих новых способностях. К утру ты о моих словах забудешь, а время придёт — вспомнишь…
Александр сидел слева от неё, ближе к окну, курил в темноте, пуская в потолок подсвеченные огоньком вспыхивающей сигареты струйки дыма. Снаружи бесновалась пурга, от порывов которой, кажется, вздрагивал весь дом. А в комнате было тихо, тепло, по-особому, на фоне буйства стихий, уютно.
— Что же это за подарок? — спросила Маша, не зная, верить или не верить сказанному в постели. Впрочем, обычно несбыточные обещания мужчины дают девушкам «до того, как», а не после.
— Да уж на колечко с бриллиантами, горностаевую шубу или дорогую машину пока не рассчитывай. Когда-нибудь потом, если встретимся. Такой, как ты, в предстоящей жизни нужнее всего будет что? — подождал секунду, не услышал ответа. Протянул руку, погладил её по щеке, полуприкрытой прядями волос. — Правильно — удача. Будет удача, остальное несущественно. С крыши сорвёшься, так обязательно в кузов проезжающей внизу машины, гружённой сеном, угодишь. И в этом роде. Всего и нужно — несколько формул, или, попросту говоря, заклинаний, в твоё подсознание добавить. Они там будут лежать спокойненько и прорастать незаметно, как упавшее в землю зерно.
Вдруг спросил неожиданно:
— Библию читать не приходилось?
— Нет, — ответила Маша, — знаю, что это за книга и о чём она, но сама не читала, нам всем это не нужно. Может быть, тем дадут, кто с церковью будет связан…
— Ну, не беда. Будут ещё случаи. Просто вспомнилось мне, когда про зерно сказал: «И вышел сеятель сеять, и когда сеял, иное зерно упало у дороги и птицы склевали его, другое — на каменистое место, взошло и быстро засохло, попавшее в тернии увяло и не дало плода, а иное упало на добрую землю и принесло в тридцать раз от посеянного, и шестьдесят, и сто». Вроде бы примерно так. У Марка в Евангелии, или у Иоанна — не помню, а суть верна. Приживётся то, что я тебе подарю — научишься этим пользоваться, и до конца дней всё, что хоть в какой-то мере возможно, будет случаться по желанию твоему… Да-да, именно так: нужно будет только сильно захотеть…
— А как это — сильно? — спросила девушка.
— Трудно объяснить словами. У всех получается по-своему. Ну, приблизительно… Представишь то, что тебе сейчас нужнее всего, очень ярко и наглядно представишь, и тут же — выброс волевой энергии. Не веры, которая якобы горы сдвигает, а воли! Словно как штангист груз выталкивает над собой, заведомо ему непосильный. И становится чемпионом… Не могу лучше объяснить. Когда-нибудь сама поймешь. И хватит разговоров. Спи!
Она очнулась. Встряхнула головой. Неужели наконец пришёл обещанный момент? Так что она хотела, зачем приготовила блок-универсалы? Думай, думай, чего ты сейчас хочешь? Не опозориться перед подругами за сказанную не подумавши глупость? А ещё? Ну!
И вдруг всё случилось само собой. Она вспомнила, просто вспомнила неизвестно когда мельком сказанные Лихаревым слова. О том, что все блок-универсалы одной конструкции, только допуски к ним у всех разные. Но внутри просто должны иметься коды или инструкции, пользуясь которыми специально обученные лица могут настроить приборы соответственно рангу их владельца. И даже резиденты высоких рангов имеют право регулировать блок-универсалы и Шары нижестоящих агентов. Так, Сильвия со своим б/у может совершать куда больше манипуляций, чем он, координатор всего на две ступеньки ниже. Дайяна — больше, чем Сильвия, а кто стоит выше Дайяны, ему неизвестно. И ничего бы он больше не желал в этой жизни, как узнать ключ, раскрывающий коды.
Всего этого Лихарев не имел права говорить курсанткам, не прошедшим посвящения даже в самый низший «офицерский» чин, они в тот момент были не более, чем эстандарт-юнкера[127]. Однако Валентин после бегства со своей должности в сталинском СССР числился у Дайяны «официальным диссидентом», она пользовалась его услугами только за неимением никого лучшего. Вот он и рисовался перед девушками вольномыслием, рассчитывая в будущем перетянуть кого-то из них на свою сторону.
Вот эти коды им сейчас и нужны. Всего лишь! Если бы ещё представить, как это может выглядеть!
За неимением другого способа, она вообразила страстное желание, которое могла бы испытать, влюбившись без памяти и мысленно умоляя своего избранника догадаться об этом, взять её за руку и самому признаться в не менее сильном чувстве. Представила и тут же увидела то, что хотела.
Внутри блок-универсала, под клавиатурой, возле нижнего края — совсем маленькая, в половину почтовой марки молекулярная плата, соединённая тончайшими, почти незримыми нитями с чем-то вроде коммутационного узла для сигналов, исходящих при замыкании кнопок и сенсоров.
Мария всё это видела и понимала, точно так, как опытный инженер с одного взгляда способный назвать предназначение и технические характеристики любой детали на шасси лампового радиоприёмника.
Сейчас её это нисколько не удивляло. Так и должно быть. Она захотела — и поняла устройство созданного, может быть, за десятки, а то и сотни тысяч лет до Рождества Христова прибора глазами его изобретателя или наладчика. Пусть те же сотни тысяч лет в аггрианской империи отсутствовало само понятие технического прогресса, но было ведь время, когда существовали и у них изобретатели и конструкторы!
